Прохожие то и дело останавливались, с удивлением глядя на старика, лича и лошадь, которые притаились в тени дома с загадочным, даже зловещим видом. Если бессловесная животина и говорливый магистр были равнодушны к вниманию окружающих, то пожилого ворчуна оно явно выводило из себя, из-за чего он принимался гневно бормотать нечто невнятное и грозить кулаком.
– Тебе не кажется, что это маразм? – спросил Винченцо.
– Нет, это политика, – покачал головой Маркел и вновь поглядел из-за угла на магистрат. – Изумительно, они там уже четвертый час сидят. О чем можно столько времени толковать?
– Ну, две девушки из разных миров… я думаю, им много что хочется обсудить. А тебе я бы советовал бросить всё и возвращаться в таверну. Надо что-то делать с твоей спиной. Если мы тут ещё пару часиков помаринуемся, то наступит вечер, станет холоднее, и, как следствие, ты рискуешь подцепить какую-нибудь дрянь.
– Нет уж, я тут столько времени проторчал. После такого долгого дозора сдаваться уже просто обидно, – пробурчал сквозь зубы некромант.
– Как знаешь, как знаешь, мне-то всё равно, я ни холода, ни боли не чувствую, в отличие от тебя, живого.
Маркел вздрогнул и посмотрел на Винченцо как будто даже с испугом.
– Сколько раз на дню можно напоминать мне, что я смертен?
Винченцо пожал плечами:
− Все смертны в этом мире, ничего не поделаешь.
− Молчи уж лучше. И так проблем хватает, нервы ни к черту. Твоих рассуждений ещё недоставало.
Винченцо издал свистящий звук, отдаленно напоминающий вздох, и замолчал. Несколько минут прошли в гнетущей тишине. Вдруг Маркел заметно оживился:
− Кажется, Анфиса уходит. Да, это она. Повернула в противоположную улицу. Значит, решила вернуться в таверну. Теперь наш выход, Винченцо.
Маркел уже дернулся вперед, желая поскорее добраться до магистрата. Но спину вновь пронзило болью.
− Да когда же это кончится!
− Давай помогу. Говорил я тебе, вернемся в таверну, будем лечиться. Так нет же!
Лич подставил своё замотанное в бинты плечо, Маркел оперся на него, и они медленно побрели в сторону магистрата. Стража с готовностью пропустила их, узнав в полусогнутом старике особу, приближенную к Её Величеству.
Стоило странной парочке войти в зал со столом, как до слуха Маркела донесся взрыв хохота. Некромант повернул голову на звук и увидел Годрика и ещё нескольких рыцарей, с улыбками кивавших в его сторону.
− Доживете до моего возраста, будете знать, как смеяться над старостью! – угрожающе произнес Маркел, но ответом ему был сдержанный хохоток рыцарей.
С горем пополам Винченцо и Маркел добрались до коридора.
− Спасибо, Винченцо, но дальше я сам побреду. Ещё недоставало, чтобы Изабель посмеялась надо мной, как те рыцари.
− Но, мне кажется, они смеялись не из-за того, что я тебя сопровождаю, а из-за того, что тебя так скрути…
− Ты будешь спорить со мной? – запальчиво произнес Маркел.
Лич повернулся и, поскрипывая костями, направился в зал. Некромант оперся на стену и проводил Винченцо задумчивым взглядом.
− Ни боли, ни холода… − тихо прошептал он. − Как он существует в таком вакууме ощущений? Как Анфиса сказала… Мою нечисть всё живое обходит за километр. Немудрено, когда на этой нечисти лежит печать гибели и распада. Такое существование – это же… хуже смерти.
На мгновение Маркел застыл, пораженный этой мыслью, но потом замотал головой, махнул рукой, как бы отгоняя навязчивые размышления, и медленным шагом двинулся в сторону кабинета.
Растворив дверь, он переступил порог. Изабель, всё ещё в охотничьем одеянии, стояла возле окна спиной к вошедшему. В руке она держала листок с каким-то рисунком, но любопытному Маркелу не удалось как следует разобрать, что на нем изображено.
− Это вы, Маркел? – полувопросительно произнесла она. – Я ожидала вашего появления, однако не полагала, что вы явитесь ко мне так скоро.
Столь холодное приветствие насторожило Маркела. Он решил применить свою привычную тактику в общении с Изабель и произнес бархатным голосом:
− Да, это я, Маркел, Ваш покорный слуга, моя королева. Я…
− Скажите прямо, вы пришли узнать, о чем говорила мне гостья с Земли, верно, «мой покорный слуга»? – прервала его королева.
Обращение, которое она добавила в конце, было произнесено с горькой иронией. Беспокойство Маркела нарастало.
− Если Вашему Величеству будет угодно поведать мне содержание этой беседы хотя бы в общих чертах, я буду считать себя обязанным Вам до конца своих дней.
− Разрешите узнать, почему вас так волнует эта беседа? Она… не имела прямого касательства к политическим вопросам, которые вас сейчас беспокоят.
В этот миг спину Маркела снова простелило болью, и он еле сдержался, чтобы не выругаться.
− Ваше Величество, прежде чем я отвечу на Ваш вопрос, разрешите мне присесть.
Королева тихо хмыкнула. Маркел не видел её лица, но догадался, что она усмехнулась.
− Разрешаю.
Некромант опустился на стул и вздохнул с облегчением: сидеть всё-таки было проще, чем стоять на своих двоих с заклинившей спиной.
− Итак, почему же вы интересуетесь беседой с Анфисой?
− Понимаете, Ваше Величество, у меня есть веские основания полагать, что она хочет посеять раздор между мною и Вами, внушив Вам недоверие к моей особе. Не знаю, чем продиктовано это её желание, но если оно исполнится, то воплотить наши замыслы мы уже не сумеем, будучи по разные стороны баррикад.
− Вы, должно быть, оговорились. Вы ведь имели в виду не «наши», а «ваши замыслы», − парировала Изабель.
Сердце Маркела йокнуло.
− Нет, я сказал то, что хотел сказать, − произнес он твердо.
− То, что хотели сказать… − задумчиво повторила Изабель, и в её словах снова прозвучала горькая ирония. − О, в этом я не сомневаюсь ни на мгновение. Вы всегда говорите то, что хотите сказать, чтобы завоевать чужое доверие. Но что вы думаете при этом? Вот в чем вопрос.
− Вы желаете знать, что я думаю, моя королева? – хмыкнул Маркел. – Почему нет? От Вас у меня не может быть никаких тайн. Я думаю, что было бы просто прекрасно поскорее вернуться в таверну и заняться лечением моей спины, ибо дальше так существовать не вижу никакой возможности. Кроме вышеозначенного меня очень волнует вопрос об ужине. Также мне хочется заняться очисткой и починкой моего плаща. Он превратился в какую-то ветошь после всех моих приключений.
− Мне казалось, он выглядел в высшей степени прилично, как и всегда.
− Поверьте мне, моя королева, плащ, на котором написано «седоусый таракан», не может выглядеть прилично.
− Что?!
− Да-да, представьте себе, Ваше Величество. Хотя зачем Вам представлять, если я могу показать, − с этими словами Маркел взялся за правый угол своего плаща. – Вот тут, на подкладке, с внутренней стороны. Это я имел неосторожность порасспрашивать нашу общую знакомую Анфису о предназначении некоторых предметов из её торбы. К несчастью для меня, у неё оказался некий зловредный артефакт под названием Флор… эм… нет… а, точно! − Фло-мастер. Результат налицо. В ручье не отмывается, я пробовал. Хорошо хоть надпись не снаружи плаща, а то с таким клеймом я бы со стыда сгорел.
− Великий Эльрат, надо же было придумать! – захохотала королева.
Маркел поднял взгляд от плаща на Изабель и с удовлетворением обнаружил, что маленькая уловка сработала. Королева наконец повернулась к нему лицом. Хотя сейчас она заливисто смеялась и в её взгляде горел задорный огонек, внимательный некромант сразу заметил, что она совсем недавно плакала: глаза покраснели, кончик носа был розовый, а во второй руке белел платок.
«Вот так-так, − поразился Маркел. − Что же ей наговорила Анфиса?» Его любопытство разожглось ещё пуще.
− Как видите, Ваше Величество, Анфиса не очень-то лестного мнения обо мне, о чем красноречиво свидетельствует сия надпись, − произнес некромант как бы между делом и стал ожидать дальнейшей реакции.
− Возможно, − уклончиво произнесла Изабель и отвела взгляд в сторону. – По разговору об этом сложно было судить.
− Вы смеетесь, моя королева, она же меня на дух не переносит. Но сейчас не об этом. Я искренне рад, что Вы наконец обернулись ко мне. Как-то неуютно чувствуешь себя рядом с человеком, который, общаясь с тобой, поворачивается спиной, а не лицом.
Изабель вздрогнула, спохватившись, и собиралась вновь развернуться к окну. Однако Маркел поспешил остановить её, произнеся мягко и доверительно:
− Ваше Величество, в этой мере предосторожности больше нет никакого смысла. Я уже видел всё, что, по Вашему мнению, не должен был видеть. Скажите мне честно, моя королева, Ваша недавняя печаль, следы которой я нечаянно заметил, была вызвана беседой с Анфисой?
− Это моё личное дело, Маркел, − ответила Изабель, и в её словах вновь зазвучали хрусталем холодные нотки. − Я не обязана отчитываться перед вами. Людям свойственно предаваться печали и плакать, иногда даже без видимых на то причин.
− Конечно, свойственно, − с готовностью согласился Маркел. – Однако Ваша печаль, по крайней мере, внешне выглядит как последствие разговора с Анфисой. Быть может, я не прав, и это просто совпадение. Докажите же мне, что я ошибаюсь, моя королева.
− Это совпадение, ничего более, − произнесла королева, отчаянно теребя платок и глядя в сторону. – Мы с Анфисой говорили о её мире, о том, как она внезапно попала сюда. Представляете, она задремала на остановке, а очнулась посреди леса в кювете. Она ещё пыталась объяснить, что такое остановка. Я так поняла, что это нечто вроде наших станций для перемены лошадей, где можно ненадолго остановиться. И…
Изабель принялась очень подробно излагать всё то, что, как она уверяла, впечатлило её в рассказе Анфисы. Причем это были мелкие, незначительные детали, не несущие на себе какой бы то ни было смысловой нагрузки. Маркел во всё время рассказа ощущал, как будто ему не договаривают что-то очень важное, что-то первостепенное. Глядя на бледное, взволнованное лицо Её Величества, он с каждым мгновением укреплялся в этом убеждении.
Изабель между тем говорила и говорила, с каким-то отчаянием нагромождая друг на друга разнородные факты. Через час Маркел сидел с замученным лицом, упираясь локтем в край стола и поддерживая свою седую голову, которая от обилия странной информации уже отказывалась работать. Иногда он не выдерживал и испускал тяжкие вздохи. При этом Маркел подметил одну взволновавшую его странность: чем ярче становились признаки его усталости и несосредоточенности, тем большей надеждой преисполнялся взгляд Изабели.
«Как будто она хочет заговорить мне зубы, чтобы я вконец замучился и сам сбежал от неё», − подумал Маркел и с досадой ощутил, что скоро он поднимет белый флаг и сдастся под этим словесным обстрелом.
***
Когда Маркел вышел в зал со столом, там никого уже не было кроме бесстрастной стражи и скучающего Винченцо. Лишь только лич завидел своего хозяина, он радостно клацнул зубами и поспешил подставить ему свое забинтованное плечо.
− Ну что, Маркел, двигаем в таверну? Или у тебя есть ещё какое-нибудь дело? – шутливо произнес он.
− В таверну, в таверну-у, − взвыл в отчаянии Маркел, чувствуя, как спину вновь простреливает.
Лич помог некроманту выйти из магистрата, дойти до дома, где они оставили стреноженную лошадь, и взобраться на вышеозначенное четвероногое. До таверны они добирались до позднего вечера, ибо Маркелу приходилось замедлять ход своей лошади, чтобы уменьшить тряску и не так явственно ощущать из-за нее треклятую боль в спине.
Наконец они достигли места назначения. Лич быстро отвел лошадь в конюшню и вернулся к Маркелу. Дальше их ожидало новое испытание – лестница. Тут Винченцо чуть не нес некроманта на руках. С горем пополам они всё же достигли второго этажа и вошли в комнату. Лич помог Маркелу уложиться на койку, каким-то чудом разыскал в поклаже некроманта шерстяной платок и передал его своему хозяину:
− На, обвяжись. А я пока поищу, не было ли у нас лечебного отвара. Мне кажется, что я его готовил…
Маркел, обвязавшись платком, лежал неподвижно и глядел в одну точку, словно не замечая снующего вокруг него лича.
− Так, а это что… − бормотал Винченцо, занятый поисками. − Зелье радости, похоже. Нет, оно нам сейчас не нуж…
− Нужно. Думаю, даже больше лечебного отвара, − вдруг откликнулся некромант.
Лич изумился.
− Мне казалось, ты и так человек довольно жизнерадостный, − заметил он.
− Я тоже так думал. Но последнее время частенько находит… Как сказала давеча Изабель: «Людям свойственно предаваться печали и плакать, иногда даже без видимых на то причин».
− Не пугай меня так. Только не говори мне, что темными ночами ты рыдаешь в походный плащ, я даже не в состоянии представить подобное, − хмыкнул лич.
− Ну, «рыдаю в походный плащ!» Это ты хватил, конечно. До такого не доходит, но всё равно как-то… Не то. Вроде бы живу, как все местные герои: собираю армию, продумываю план, потихоньку воплощаю его… Но в то же время чувствую какую-то неполноту. Не хватает мне чего-то, а чего – не знаю. О тщете мирской тоже подумываю. Вот захвачу я Империю Грифона, поправлю сколько-то времени. А что толку? Я же не смогу жить вечно и в итоге лишусь всего, покинув Асхан.
− Знакомая песня. Я, когда живой был… − с сочувствием кивнул Винченцо, прежде чем зарыться головой в очередной мешок с поклажей. – Вот, нашел-таки отвар! Не зря мне помнилось, что я его готовил. Так вот, я, когда живой был, тоже частенько ощущал странное чувство тоски по чему-то неведомому.
− А сейчас? – спросил Маркел с замиранием сердца.
− Сейчас тоже находит временами. Ты понимаешь, в чем дело: когда моя жизнь в Асхане прервалась, я оказался в каком-то лесу. Я долго бродил по нему, натыкался на какие-то прудики. Когда я собирался нырнуть в один из них, неизвестный голос строго запретил мне делать это. Он предупредил, что скоро мне нужно будет вернуться в Асхан и поэтому мне пока рано знать некоторые вещи, скрытые в лесу.
Услышав про лес, Маркел пришел в состояние полубредового возбуждения:
− Вдруг это связано с тем моим сном… Лес, лев… Но я не помню там прудов.
− Да, дружище, у тебя что-то совсем нервы сдавать стали, как я погляжу. Давай лучше разберемся с твоей спиной, а потом ты ляжешь, зароешься в одеяло хоть с головой и поспишь всласть. Тогда всякие навязчивые мысли точно в голову лезть перестанут.
С этими словами Винченцо протянул Маркелу флягу с лечебным отваром. Некромант с благодарностью принял её и принялся небольшими глотками пить содержимое.
Винченцо между тем предложил Маркелу остаться с ним в комнате на ночь, чтобы, если вдруг станет хуже или тоска найдет, он был рядом со своим хозяином и мог как-то помочь.
− Спасибо за заботу, Винченцо, но не надо. Со мной побудет Фиона. Верно, Фиона?
Призрачная девушка, всё это время молча наблюдавшая странную сцену с момента прихода Маркела и Винченцо до их теперешнего разговора, сразу встрепенулась:
− Здравствуйте-здравствуйте! Наконец-то хоть кто-то вспомнил, что я, между прочим, тоже здесь. А я уж начинала опасаться, что я для вас пустое место, господа! И я надеюсь получить разъяснения, что стряслось с Маркелом и почему ты, мумия ходячая, допустил до такого!
Винченцо не на шутку перепугался и отступил шаг назад перед разгневанной призрачной дамой.
− Маркел, у меня к тебе один вопрос. Ты уверен? – спросил он.
− Да, Винченцо, всё в порядке, мы прекрасно поладим. А к тебе у меня маленькая просьба: сходи ближе к утру к моей армии. Место сбора − на поле возле города, ну, ты знаешь. Проверь там всё. Прости, что гоняю, просто у меня какое-то дурное предчувствие.
− Без проблем, схожу, конечно.
***
Эту ночь Маркел провел на удивление спокойно. Рассказав Фионе о своих приключениях за минувший день и услышав от неё немало речей, как сочувственных, так и критических, он незаметно для самого себя погрузился в сон.
Ему привиделось, словно он маленький мальчик, который бродит по лесу в поисках какой-то чудесной поляны. Он тщательно прочесывает округу, но деревья вокруг растут очень кучно, никаких признаков поляны нет и в помине. Вдруг из дальних зарослей золотистой молнией выскакивает лев.
У Маркела душа ушла в пятки при виде огромного хищника. Он попытался убежать, но споткнулся о вросшую в мох корягу и кубарем полетел на землю. Когда Маркел поднялся, лев уже стоял в паре шагов от него.
− Н-не ешь меня, − дрожащим голосом воскликнул Маркел.
Лев только усмехнулся, глядя на Маркела лучистыми добрыми глазами.
− Здравствуй! Не бойся меня, я не причиню тебе зла, − произнес он приятным глубоким голосом.
− Что ты делаешь тут? Играешь?
− Нет, но если ты хочешь, мы можем немного поиграть.
Тут же лев наскочил на Маркела, повалив на землю.
− Так нечестно, ты даже не предупредил, − обиделся Маркел.
− И правда, это неправильно. Теперь давай ты будешь меня побеждать. Поднимайся и мы начнем снова.
Но Маркел медлил вставать с земли.
− Что же ты? Поднимайся, − лев как-то умудрился схватить Маркела лапами за плечи и принялся трясти не хуже иного человека. – Поднимайся! Ну же, вставай! Не валяй дурака, Маркел! Вставай!
Приятный глубокий голос с каждым новым возгласом терял свое чарующее звучание и постепенно превратился в неестественный скрипучий баритон.
Маркел открыл глаза. Над ним склонился Винченцо и изо всей силы тряс за плечи:
– Поднимайся! Ну же, вставай!
− Что, что случилось? – протянул Маркел, сонно позевывая.
− Там с твоей армией…
Маркел тут же подскочил и широко раскрытыми глазами уставился на Винченцо.
Единственное, что он успел заметить про себя – это отсутствие боли в спине. Отвар-то сработал.
− Как же тебе сказать? Как объяснить? – продолжал взволнованный лич. − Но ты же не поверишь. Вставай скорее, я отведу тебя на поле. Ты сам всё увидишь.
