Редкостные твари и где они обитают

      Винченцо уже с минуту водил своей костлявой перебинтованной ладонью перед глазами Маркела. Тщетно.       Некромант пораженно таращился прямо перед собой, окаменев, словно статуя. Левый глаз у него периодически подергивался.       − Маркел, ты скажи что-нибудь, прошу тебя. Мне уже страшно, хотя я и мертвец, − жалобно проскрипел лич.       − Ты… тоже это видишь? Вернее, не видишь? – бесцветным голосом откликнулся Маркел.       − Если ты про поле, то я его вижу. Если ты про армию, то её здесь нет.       − Значит, если это гипноз, то массовый.       Перед личем и некромантом раскинулось поле, вальяжно растянувшееся от городских стен до леса, зеленевшего вдали неровной стеной. Поле. Пустое поле…       Маркел закрыл глаза, сосчитал до десяти и снова открыл.       Пустое поле.       Маркел повернулся и припустил к городу. Через пару мгновений он исчез в воротах.       Винченцо озадаченно почесал затылок.       − Куда это он?       Однако спустя две минуты Маркел вернулся. Следом за собой он тянул упиравшегося бойкого монаха, уже известного нам с момента прибытия в город.       − А ну говори немедля, где моя армия?       − Да не знаю я, честное слово!       − Не знает он! – передразнил его Маркел. – Всё ты знаешь, святоша, да своих выдавать не хочешь, падла при рясе. Ты бы ещё сказал, что тебе память отшибло!       − Я не дежурил этой ночью, − продолжал настаивать монах, тщетно пытаясь высвободить свою руку, но хватка у Маркела была железная, несмотря на почтенный возраст.       − Тоже мне отговорка, − фыркнул некромант. – Ты мог что-нибудь слышать об этом.       − О чем?       − О вот этом, − Маркел обвел рукой поле.       − Ну да, про поле я с детства слышал, − хихикнул бойкий священник. – Только я не понимаю, чем оно вас так взбесило?       − Тем, остолоп, что на нем больше нет моей армии! – взорвался некромант, выпустив рукав рясы.       Монах, воспользовавшись моментом, отскочил в сторону, чтобы его снова не взяли в плен.       − Ну, за ваши отряды мы тем более не несем ответственности, − пожал он плечами. – Мы гарнизон, наша вотчина – город. А всё, что за его пределами, нас не касается.       Маркел уже весь изошелся от гнева. С раскрасневшимся лицом он угрожающе наступал на монаха:       − Вотчина – не вотчина, какая мне разница! Вы мне объясните, где, где моя армия?       Винченцо поспешил встать между ними, загораживая одного от другого.       − Маркел, успокойся. Разве не видишь, человек не знает?       − Знает он всё, − прорычал вконец разъярившийся маг и погрозил священнику кулаком. – Чтоб тебя черти в Шио утянули, падла гарнизонная.       Священник лишь снисходительно усмехнулся:       − Ну, папаша, с Шио вы через край хватили, будет вам. А вот другие «гарнизонные падлы» вполне могут меня хватиться. Так что пойду я, не обессудьте.       Когда фигура бойкого монаха исчезла в воротах города, Маркел тяжело вздохнул и, покряхтывая, сел на валун, частично скрытый высокой травой. Он скрестил руки на груди и устремил взгляд куда-то вдаль, возможно, на обложенное тучами хмурое небо.       − Гроза собирается, − проскрипел Винченцо.       Некромант не только ничего не сказал в ответ, но даже не пошевелился, словно окаменел. Прошло несколько минут. Тишина словно набухала электрическими разрядами и в любой момент готова была взорваться.       Лич поправил замызганный бинт на левой руке, который начал развязываться, и заметил как бы в скобках:       − Слушай, так ты пугаешь меня ещё больше, чем когда ругаешься и орешь.       Блеснув серебром, глаза Маркела обратились к Винченцо.       − Мне поорать, я не пойму, а?       Сухо скрипнули кости: Винченцо пожал замотанными плечами:       − Надо же как-то снять напряжение.       Маркел еле заметно кивнул:       − Только чтобы снять напряжение, нужно принять какое-то решение. А я вообще не понимаю, что теперь делать… Вернее, у меня есть некоторые соображения, но… Пф, при королеве Фионе проворачивать мои схемы было куда проще. Жаль, её снова нельзя посадить на престол. Королева-призрак.       − Она, кстати, в курсе?       − В курсе чего? Схем-то? – рассеянно переспросил Маркел.       − Да, схем.       − Как иначе-то? Причем почти с самого начала. Но на многое закрывала глаза. Я же её снова человеком сделал, вернул в мир людей, мир, залитый солнечным светом, ясный и понятный. Вырвал её из рук тьмы. На время, но вырвал. Наверно, поэтому она мне всё и прощала. Я имею в виду, не потому что я ей помог, а потому что мы оба взглянули в глаза тьме, прикоснулись к мраку. Вид ничем не прикрытой бездны невольно сближает тех, кто стоит у её края.       Маркел внезапно оборвал речь. Худые пальцы провели по бледному скуластому лицу.       − Маркел, ты чего? – лич взволновался не на шутку.       − Что за пафосный бред я несу, Ургаш меня дери, − резко понизив голос, произнес некромант.       Каждая минута на вес золота, а он – всё о прошлом. Нужно бежать к Изабели, нужно опередить их всех, переиграть. Обратить недостаток в преимущество, поражение – в победу.       Маркел не помнил, как поднялся с валуна, как стремительным шагом решительно двинулся к воротам, сжав кулаки, как прошел мимо бойкого монаха, даже не удостоив его взглядом, как будто это вовсе не он стал свидетелем позорного взрыва эмоций матерого шулера, которого обыграли.       Улицы плыли перед глазами неясными призраками, словно Маркел видел сон или был под воздействием заклинания. По сторонам он не смотрел и только чудом ни с кем не столкнулся. Начинался дождь, но не было и мысли спрятаться куда-нибудь и переждать. Приближаясь к магистрату, Маркел пытался представить себе, как его могут встретить, и заранее продумывал свои ответы и действия для каждой из возможных ситуаций.       Когда Маркел ступил на главную площадь, он издали увидел стражников – темные фигуры у входа. Одна из фигур отчаянно жестикулировала, другая, судя по всему, смеялась.       Маркел внутренне подобрался. Они вполне могли уже что-то прослышать о случившемся и трунить над его особой.       Ступив на лестницу, ведущую к дверям, Маркел готов был давать отпор зубоскалам и разить их же собственным оружием, однако стражники, сразу примолкли, взглянув на него как обычно – с почтением, любопытством и невольным страхом перед его эльратомерзким ремеслом.       Маркел преодолел коридор и оказался в уже известном нам зале. Там никого не было, кроме какого-то паренька, усердно начищавшего крупный овальный щит, прислонив его к стене.       − Вымерли они, что ли? – поразился Маркел, тщетно ища глазами группу рыцарей, что торчала тут весь вчерашний день.       Парень, расположившийся к нему спиной, вздрогнул от неожиданности и обернулся.       − Её Величество изволили приходить в магистрат рано утром, − пискнул он. – Но потом в спешке ушли, сжимая в руках какой-то клочок бумаги.       − Годрик?       − Сэр Годрик сегодня не появлялся. Другие рыцари тоже. Не знаю уж, почему, − пожал плечами парнишка.       Маркел разжал кулаки и опустил глаза. Порыв отчаянной решимости пропал впустую. Их просто не было на месте. Просто? Нет, тут явно что-то не то…       Неподалеку от входа в магистрат Маркела поджидал Винченцо.       − Как твоё паломничество?       − Их нет. Никого из них. Ни Изабели, ни этого придурочного Годрика.       − Ну, были бы они, что бы ты им сказал? Что на них наложили массовый гипноз, чтобы им казалось, что твоей армии нет, а она на самом деле стоит под городом?       − Приказал армии ночью перебраться подальше от города, чтобы не пугать местных жителей, − скороговоркой ответил некромант, кривя губы.       − А-а, умно, − протянул лич. – Хотя на тебя не похоже. Когда тебя вообще волновало благополучие других?       − Тогда же, когда других волновало моё благополучие, − рыкнул Маркел. – То есть никогда.       − Тяжелый случай, − проскрипел Винченцо и отправился следом за Маркелом в таверну.       Оказавшись в своей комнате, Маркел опустился в кресло и, откинувшись на спинку, погрузился в невеселые размышления. На вопросы растревоженной Фионы он никак не реагировал, так что отвечать на них пришлось личу.       − Может, сбежим по-тихому, пока не поздно? – предложила призрачная дама, внимательно выслушав рассказ.       Маркел встрепенулся:       − Нет уж, так просто я не сдамся.       − Тоже мне, герой. Если бы ты действительно что-то хорошее хотел сделать, а так… Было бы ради чего стараться, седоусый таракан.       Маркел побагровел и стукнул рукой по подлокотнику:       − Не смей меня так называть! Понабралась от этой земной дурынды. Я сказал, заграбастаю Империю Грифона, значит, заграбастаю, даже если все наши боги будут против меня. Игра не кончена, не дождетесь. На моей стороне хитрость и природный шарм. Только бы не выпустить из когтей эту дурочку Изабель. Пока она меня поддерживает, я почти неуязвим. Ещё бы восстановить армию да понять, кто тут решил попрактиковаться в экзорцизме на моих подопечных. Винченцо, − обратился он вдруг к личу: Проверь-ка, на месте ли наши дамы.       Винченцо исчез за дверью. Фиона призрачным облаком села на кровать и устремила на Маркела испытующий взгляд.       − Что ещё? – раздраженно буркнул он.       − Брось ты это всё, − с серьёзным видом посоветовала Фиона.       − Спасибо за совет, приму к сведению, − холодно откликнулся Маркел.       − Нет, правда. Сам же мучаешься от всяких странных снов и мыслей.       − Дурацкие сновидения – это не повод, чтобы отказываться от беспроигрышного плана экспансии земель Грифона, − хмыкнул Маркел. – Я хочу власти. И я её получу.       Скрипнула дверь. На пороге показался Винченцо:       − Кайли и Анфиса у себя.       − Значит, они уже вернулись, − проговорил сквозь зубы Маркел, и его губы тронула злая улыбка.       − Откуда вернулись? – не поняла Фиона.       − Откуда? Ну, есть у меня одно предположение, кто дал наводку нашим экзорцистам, − загадочно откликнулся Маркел и вышел из комнаты.       Винченцо и Фиона переглянулись.       − Извини, но мне кажется, что у твоего спасителя едет крыша, − заметил лич.       − Да она у него всегда была немного не на месте.

***

      Кайли и Анфиса Георгиевна мирно пересмеивались между собой, как вдруг дверь распахнулась. Фигура в красном плаще тяжело уперлась плечом в косяк и молча уставилась на них серебристыми глазами.       − Доброе утро, − кротко улыбнулась монахиня.       − Кому как, − мрачно откликнулся Маркел.       − Не с той ноги встал или… потерял чего? – ехидно поинтересовалась Анфиса Георгиевна.       − Да мои основные отряды всё что-то никак до города не дойдут, − недовольно откликнулся Маркел. – А тут моя «свита», что под городом стояла, куда-то делась. Небось, священники постарались. Среди них иногда попадаются норовистые деятели.       Анфиса Георгиевна растерялась.       − Основные отряды?       − Ну да.       Маркел внутренне торжествовал. Не так уж сложно её утихомирить.       − Кстати, Кайли, что по поводу нашей утренней трапезы? Или мы сегодня начинаем поститься? – Маркел старался говорить как можно более развязно и естественно.       − Ой, Анфиса, ведь правда, что-то мы с тобой заболтались, − встрепенулась монахиня и поспешила покинуть комнату.       Анфиса Георгиевна собиралась последовать её примеру, но Маркел преградил ей путь. На дне серебристых глаз горели дьявольские огоньки.       − Я знаю содержание записки, королева была так добра, что всё мне рассказала, − усмехнулся он.       Отчаянный ход. Очень. Но вдруг?..       Лицо Анфисы стало похоже на маску, настолько сильно она побледнела.       − Нет, − она сказала это одними губами.       Злорадная усмешка скривила рот некроманта.       − Я же говорил: она будет слушать меня, только меня. Я умею находить подход к людям. Когда мне это нужно.       Маркел сделал шаг в сторону, выпуская Анфису Георгиевну в коридор. Однако она не двинулась с места и почему-то периодически бросала взгляды на дверь за спиной некроманта.       − Нет, Изабель не могла.       Молчи. Оставь её. Но нет, желание показать свою власть пересилило в Маркеле доводы разума и всякое чувство меры.       − Глупышка, скоро все в Империи Грифона будут плясать под мою дудочку. Когда я воскрешу бедняжечку Николаса и сделаю своей марионеткой, сентиментальная девчонка сама швырнет корону к моим ногам. Зачем ей нужна будет корона, если тот, кого она любит, уже не сможет стать прежним? А ты… ты ничего не изменишь. Не знаю, как на Земле, а в нашем мире ты пустое место. Если королева даже и слушала тебя, то обольщаться не стоит. Я здесь власть. Я. И никто другой. Ясно?       Противный скрип за спиной. Маркел дрогнул. У них есть соседи? Вот это новости! Когда они въезжали, в соседних комнатах никого не было, иначе он бы не позволил себе так нахально распространяться о своих замыслах прямо в коридоре.       Маркел резко развернулся на каблуках… и отшатнулся к стене. Прямо перед ним стояла Изабель. Руки сжаты. Лицо перекошено гневом. За её спиной – Годрик. Глаза смеются.       − Я же говорил, Ваше Величество.       − Лжец! – красивая рука, сжатая в кулак, замахивается и бьет Маркела в грудь.       Её лицо совсем близко. Нет, в нем можно прочесть не только гнев, но и боль.       − Сволочь, обманщик!       Звонкие оплеухи, одна за одной, обжигают впалые щеки Маркела. Он видит в её глазах слезы. В определенный момент она просто опускает руки и отступает к стене. Слезные бороздки блестящими дорожками пересекают лицо. Годрик подходит к ней, кладет руку на плечо, хочет отвести в комнату. Она поначалу повинуется, но в шаге от двери внезапно вырывается и с воем, не помня себя, вновь кидается к Маркелу. Её кулак с фатальной неизбежностью надвигается на его лицо. Маркел успевает закрыть глаза.       Хороший удар. Не зря она так любит играть в рыцаря и ходить в доспехах. Маркел поднимается с пола, прижимая руку к подбитому глазу, и успевает увидеть, как Годрик исчезает в комнате вместе с Изабелью. Потом возвращается.       Анфиса Георгиевна стоит неподалеку. Лицо по-прежнему бледное, хотя в нем нет и тени удивления. Что же она не празднует победу? Всё получилось так, как надо, ведь верно? Расставленный капкан захлопнулся. Маски сорваны.       Годрик хватает Маркела за воротник и, упирая спиной в стену, поднимает над полом.       − Ты даже представить себе не можешь, с каким удовольствием я вышвырну тебя за ворота этого города, − растягивая и смакуя слова, пропевает он.       В коридоре появляется Винченцо. Он устремляется к Годрику и Маркелу, но из комнаты, где пряталась Изабель, выскакивает молодой рыцарь и становится посреди коридора, выставив вперед меч.       Основательно подготовились, ничего не скажешь.       Годрик опускает Маркела на пол, хватает за рукав и тянет к лестнице. Похоже, выкидывать его будут в прямом смысле. Хорошо если не ногой под зад для ускорения. Они проходят мимо Анфисы Георгиевны, и она бледной тенью бесшумно устремляется за ними. Что же. Пусть посмотрит на бесплатный цирк с седоусым тараканом.       Выйдя на улицу, Годрик начинает периодически выкрикивать безобразные фразы, призывая народ поглазеть на «великое выдворение эльратомерзкой заразы с земель Империи Грифона». И народ действительно собирается. Вскоре они уже идут по живому коридору, ведущему к воротам. Дождь. Одежда намокает и медленно тяжелеет. Равнодушный взгляд Маркела пробегает по вереницам лиц и вдруг застывает на одном. Кайли? Кайли. Что она делает на улице? В руках корзинка. Ну да, конечно, пошла на рынок. Значит, она не знала? Или знала и… И что? Не хотела принимать участие в развенчании некроманта? Не хотела мараться? Так и знал, что она вместе с этой Анфисой, святоша.       Но вот огромные глаза цвета небесной лазури посмотрели на него в упор, и перед этим взглядом померкли все упреки. Она его понимала, хотя не одобряла. И она не осталась, чтобы вдарить ему, как некоторые.       Где-то рядом голос Анфисы Георгиевны:       − Не устраивайте этот цирк, прекратите!       Маркел усмехается про себя: значит, показательное выступление – идея Годрика. Кто-то из зрителей грязно ругается и кидает в него чем-то красным. Только промахивается: красное пролетает мимо Маркела и попадает в лицо Годрику. Помидор. Помидором кинули. Что же, теперь и у достопочтенного рыцаря изукрашенная физиономия.       Возле ворот их ждет внушительная лужа. Прямо какой-то океан. Дождь потрудился на славу. Годрик останавливается. Маркел чувствует, как рука рыцаря крепче сжала его предплечье.       − Пшел отсюда! – рявкает рыцарь и со всей дури толкает, скорее даже швыряет некроманта в лужу, подгоняя его энергичным пинком.       Маркел падает в грязную муть воды, пытается встать, но тут же оказывается сбит с ног недремлющим Годриком. Чувствует, как возле шеи натягивается ткань набухшего от воды плаща. Похоже, его решили позорно протащить по дороге в назидание потомкам.       − Стойте, стойте, это же бред! Зачем вы его так? Хватит, он своё уже получил, даже с процентами.       Возле Годрика появляется Анфиса Георгиевна, хватается за конец красного плаща, старается вырвать его из рук рыцаря.       − Не защищай его, он заслужил!       Черной тенью к луже проскальзывает монахиня.       − Меня вы тоже не послушаете? Ведь наша вера учит прощать.       − Я прощу, когда втащу, − рычит Годрик.       − Вот как? Ты сам напросился, − хмыкает Анфиса Георгиевна, выхватывает из рук Кайли корзинку и надевает её на голову рыцарю.       Маркел, улучив момент, вновь принимает попытку принять вертикальное положение, но поскальзывается и садится в лужу, поднимая фонтан брызг. Его разум уже ничего не может понять. Ясно, как день, что посадить Изабель в соседнюю комнату – это идея Анфисы и Кайли. Они хотели его разоблачить и наказать. Зачем же сейчас пытаются защитить? Если уж ты кого-то ненавидишь, то будь последователен, ненавидь до конца. По крайней мере, такой логики придерживались все те, кого знал Маркел.       Годрик сбрасывает с головы корзинку, грозно наступает на Кайли и Анфису Георгиевну:       − Это что такое? Вы же сами всего этого добивались? Разве нет?       − Мы хотели наказать, а не опозорить, − резко парирует Анфиса Георгиевна. – Мы хотели, чтобы в нем совесть заговорила. Вы бы ещё ему голову снесли!       − Наконец-то здравая мысль, − откликается Годрик. – Тогда он точно будет неопасен.       − Да как вы не понимаете, − подает голос Кайли. – Даже если вы его казните, на его место когда-нибудь обязательно придет следующий. Дело в другом. Нужно искать причину. Откуда в человеке берется зло? Как оно находит выход наружу? Как превращается в действие, в цель?       Годрик отталкивает от себя монахиню и хватается за рукоять меча. Маркел, разя его холодным взглядом исподлобья, отползает к другому краю лужи и медленно поднимается. Лицо, и так уже изуродованное фингалом, кривится от боли: новым результатом злоключений явилось поврежденное при падении колено.       Молния ослепительной змеей раскалывает небо и озаряет худую высокую фигуру. Грязная одежда складками липнет к коже и блестит от воды. Одна нога полусогнута и осторожно опирается на носок. Раненый глаз полуприкрыт. В таком состоянии любой другой выглядел бы жалко. Только не он. Опозоренный, развенчанный, но не поверженный, не сломленный. Костлявые пальцы сжимаются в кулак. Рот приоткрывается в оскале.       − Не забывай, что я маг. Тёмный маг, Годрик.       Самому смешно от своей угрозы. Он чувствует, как всё тело пробивает настойчивый озноб. В спине ноет. Не очень сильно, но… Старость, одно слово.       − Уходи отсюда, пока я не передумал, − свирепо выплевывает Годрик и рассекает воздух ударом меча.       Кончено. Люди постепенно расходятся. Кончено. Дождь продолжает поить землю, но Маркелу всё равно. Кончено. Годрик давно исчез за воротами. Кончено. Винченцо приводит их лошадей с поклажей, но лошади и поклажа выглядят какими-то чужими, призрачными. Вместе с Винченцо появляется и Фиона. Лицо испуганное. Слова утешения. Пустой звук, отлетающий в прошлое. Кончено.       Всё кончено.       План провалился.       Сам виноват, не рассчитал, не предвидел.       − Давай-ка помогу сесть на лошадь.       − Ты смеешься, Винченцо. У меня всё болит. Лучше потихоньку своим ходом.       Винченцо и Маркел делают первые шаги по дороге, уходящей вдаль. Анфиса и Кайли переглядываются. Повредившуюся ногу темный маг старается по возможности не беспокоить и переносить вес своего дряхлеющего тела на здоровую. Однако вот он немного смещает центр тяжести и тут же падает на землю, судорожно хватаясь за колено.       Кайли срывается с места и спустя пару мгновений уже помогает Винченцо поднять горе-завоевателя.       − Я поражен, ты ещё не отправилась в своё аббатство, − усмехается Маркел через боль, тяжело упершись в плечо лича. – Что так? Боишься, что накажут за отсутствие?       − Ничего я не боюсь, − быстро, чересчур быстро отвечает Кайли.       − За чем же дело стало?       − Как же наш договор на месяц? – обезоруживающе улыбается монахиня. – Или ты после поражения стал бестелесным духом, так что никакая пища тебе не нужна?       Маркел морщится, шумно выдыхает воздух и машет рукой:       − Ступай. Я тебя отпускаю, если ты это хочешь услышать. Забудь о договоре, глупость всё это…       Монахиня проводит рукой по поясу и нерешительно поворачивается, словно бы собираясь уходить. Однако приподнявшаяся было ступня вновь возвращается на прежнее место.       − Пропадешь ведь.       − Это я-то? Не смеши некроманта со стажем, я могу сколотить отряд буквально из воздуха.       − Сколотить-то сколотишь. А совесть?       Маркел скалит зубы, беззвучно смеясь:       − Совесть? У меня? Ты говоришь мне это после всего, что сегодня всплыло со всей ясностью? После всех раскрывшихся карт? Мне казалось, ты должна была быть одной из первых, кто побежал ко мне с кулаками.       − Но не побежала.       − Иди своей дорогой. И Анфису с собой захвати.       Анфиса в этот момент как раз подходит к остановившейся компании.       − Не надо меня с собой захватывать, мне ещё на работу как-то надо попасть, − невесело смеется она и смотрит прямо в глаза Маркелу: Ты прости, что так всё криво-косо получилось. Мы с местными монахами хотели только расформировать твой костяной легион да открыть глаза Изабели.       − Да что уж теперь, − кривится Маркел. – Назад не вернешь. Хорошо хоть мне голову не снесли, а то тебе бы пришлось приносить мне извинения посмертно.       Смех на грани отчаяния. Кончено. Хотя… Может, и не совсем? Чувство юмора при нем, всё остальное наживем.       − Кстати, про основные отряды блеф же? У тебя тут порядочное войско стояло, мы до самого утра возились, снимая твои тёмные чары.       − А вот гадай теперь, мучайся, − мстительно хихикает Маркел, но тут же добавляет, уже с серьезным видом: Есть пара отрядов в других местах, но они небольшие. А жаль… Новое войско долго сколачивать.       − Зачем оно тебе?       Маркел небрежно жмет плечами:       − Нужно же наполнять жизнь каким-то смыслом, пусть и иллюзорным.       − Ну, в ближайшее время тебе о всяких отрядах и думать нечего, − качает головой Кайли. – Тебе лечиться надо. Тут неподалеку, между прочим, есть монастырь.       − Да я пошутил по поводу отрядов. Куда мне? Теперь… Что до монастыря. Хм, предлагаешь напялить рясу?       − Нет, подлечиться. Там есть одна особа, большой специалист.       − Что же, разумная мысль. Надеюсь, они не такие задиры, как Годрик, и не будут топить меня в луже?       − Исключено, там очень добрая настоятельница, которая, поговаривают, в свое время даже приютила раненого перепуганного бесенка. Выходила его, дала пирожков и отпустила на все четыре стороны.       − Чудно.       Анфиса между тем тревожно озирается, тщетно вглядываясь во тьму леса, протянувшегося вдоль дороги. Потом обращается к Маркелу и Кайли. В голосе грусть:       − Похоже, дальше мне с вами не по пути. Меня звали.       Маркел вздрагивает и хмурится:       − Кто? Я лично ничего не слышал.       − Тот, кто может вернуть меня домой, − загадочно откликается Анфиса Георгиевна.       Молчание. Кайли и Маркел поражены. Винченцо быстро перешептывается с призрачной Фионой.       − Я не думала, что так быстро… Пару дней всего, − мямлит Анфиса Георгиевна.       − Зато каких, − фыркает Маркел. – Останься ты тут на более долгий срок, весь Асхан бы на голове научился ходить. А если честно, я даже… я даже, может, буду тебя вспоминать. Иногда. Очень редко. В ночных кошмарах. Потому что ты невыносима, знай это.       Взрыв хохота.       − Хорошо, буду знать, − кивает Анфиса Георгиевна. – Ты тоже так себе человек, если уж на то пошло.       − Зато харизматичный.       − Зато харизматичный, − с усмешкой соглашается Анфиса Георгиевна и протягивает руку. – Что же, простимся?       Маркел легонько жмет ее пальцы:       − Удачи тебе на Земле. Надеюсь, она не всхлопнется, когда ты вернешься.       − Очень смешно. Хоть тут бы острить перестал. Желаю тебе больше никогда не быть подлым маразматиком. Больно смотреть, как такой ум и юмор используются во зло.       − Общение с Кайли не прошло бесследно, понимаю, − хихикает Маркел. – Проповедь будешь читать или пожалеешь?       Анфиса Георгиевна обнимает монахиню, осторожно жмет костлявую руку лича, бросает прощальный привет куда-то в воздух, где – она знает это – парит королева-призрак, неизменная спутница Маркела. Потом она подходит к одному из коней и отцепляет от седла свой портфель.       Склизкое месиво противно чавкает под ногами.       Преодолев кювет, Анфиса Георгиевна останавливается на опушке и машет рукой. Исчезает, растворяясь во тьме между стволами.       − Слушай, Маркел, − нарушает установившуюся тишину Винченцо.       − А?       − Помнишь, я предлагал тебе написать свою монографию?       − Было дело.       − По-моему, самое время обмозговать эту мысль. К тому же теперь новый сюжет есть. И какой!       − Чтобы весь Асхан был в курсе, как меня в луже искупали? Нет, спасибо, лучше я подамся в монахи. Честно.       Три путника медленно двигаются по дороге в сторону монастыря. Девушка в рясе и обмотанный бинтами лич поддерживают хромого старика, от чьего былого лоска не осталось и следа. Дождь постепенно слабеет.       Пару часов спустя Маркел уже лежит в монастырском лазарете. Счастью нет границ. Он наконец в сухой одежде и никуда не должен тащиться, превозмогая боль и чувство стыда. Рядом копошится Кайли, мешая какой-то отвар в деревянной кружке. Настоятельница ещё раз проверяет, насколько хорошо она перебинтовала пострадавшее колено новоприбывшего. На её полном лице сочувствующая улыбка.       − Всё будет хорошо, вот увидите.       Маркел отвечает молчаливым кивком. В груди становится как-то тесно от неизвестного прежде ощущения тепла. Его распирает изнутри при виде такой естественной и такой искренней заботы. Слепой заботы. Заботы, не ведающей добра и зла. Заслужил ли он? Быть может, на его месте должен был оказаться кто-то другой? Странствующий рыцарь, например. Не такой, как Годрик, о нет, настоящий рыцарь. Настоящие рыцари встречаются крайне редко. Но вдруг?       Его судьба могла сложиться по-другому. Он мог бы быть тем самым странствующим рыцарем. Если бы не…       Если бы не что?       Маркела оставляют одного. Всего на пару минут. Он устало прикрывает глаза и вдруг явственно чувствует на руке прикосновение чего-то мягкого, шелковистого. Влажный нос подушечкой тычется в пальцы, и такой знакомый глубокий голос из сна произносит:       − Всё будет хорошо.       Да, именно будет. Хватит о прошлом. Довольно. Надо перешагнуть через своё прошлое. Отпустить его. И идти дальше.       Идти дальше, помня это странное тепло в груди, когда видишь доброту вне логики, доброту, ломающую клише и привычку, доброту по наитию.       Надо изменить свою жизнь. Стать лучше. Или, по крайней мере, попытаться…