все за твоим столом — гурманы. вкушают они лишь запретный плод
***
— Только не говори, что мы соседки. — Маринетт устало простонала. Она точно не была готова встретить её снова. Потому что она не собиралась больше сталкиваться с девушкой, которая вызывала у неё непонятную дрожь по всему телу и кислый вкус на потрескавшихся губах. И этот горящий блонд. Дюпен-Чен не были знакомы подобные чувства. Внутри неё словно разливалась горячая медь, она согревала внутри, выжигала — и ей это нравилось. Так чувствуют себя люди, когда ненавидят кого-то? Маринетт почему-то думает, что это ненависть. Потому что Маринетт не могут нравиться такие, как Хлоя. Хлоя кажется Дюпен-Чен слишком заносчивой, слишком высокомерной, слишком яркой. Хлоя кажется Маринетт слишком идеальной. А Маринетт не нравятся идеальные люди — они фальшивые, ненастоящие. Словно их собирают на каком-то предприятии. С какой вероятностью они могли вновь встретиться? С какой вероятностью их могли заселить в одну комнату? Маринетт не верила в случайности. Всё в этом мире двигается по чёткому плану, по установленному распорядку. И, если судить по этой логике, кто-то целенаправленно хочет разрушить Маринетт. Она — неудачница. Таких, как Дюпен-Чен, не замечают, не видят. — Думаешь, мне это нравится? Я не собираюсь жить в одной комнате с тобой. — Блондинка скривилась, осматривая Дюпен-Чен. Между ними сразу же вспыхнула искра ненависти. Девушки были не похожи друг на друга. Словно огонь и лед, словно земля и небо. Словно черный и белый. Дюпен-Чен отказывается верить, что это может быть чьим-то планом. Маринетт почему-то сразу подумала о том, что они никогда не поладят. Потому что слишком разные. Потому что такие девушки не общаются с неудачницами. Такое разве бывает? Можно ли возненавидеть кого-то с первой встречи? Блондинка холодно посмотрела Дюпен-Чен в глаза. От такого взгляда гниют цветы. Белые лилии сгорают под голубым ядовитым пламенем. Маринетт непроизвольно сглотнула подступивший к горлу ком. Она моргнула несколько раз, возвращаясь в реальность. В голове — вспышки ярких огней. И девушка перед ней — горящая вспышка. Брюнетка огляделась: в небольшом помещении умещались только две односпальные кровати, расположенные параллельно друг другу; обеденный столик у окна, две прикроватные тумбочки из темного дерева. Пространство у стены занимал работающий на последнем издыхании холодильник, плита с двумя конфорками и кофемашина, купленная, видимо, предыдущими жильцами. Возможно, кто-то мог посчитать эту комнату уютной. И Маринетт, по-правде, так и сделала, но факт того, что Дюпен-Чен придется делить комнату с ней, испортил абсолютно всё впечатление.***
— То есть, она твоя соседка? — Алья пыталась сдержать смех. Выходило из рук вон плохо. — Тебе не может так везти! Сезер согласилась встретиться даже не задумываясь, и Маринетт была невероятно благодарна ей. Дюпен-Чен встретила её около студенческой столовой, рыжая беззаботно разговаривала с каким-то парнем, и брюнетке было невероятно неловко прерывать диалог. Но Алья упростила ей задачу, сразу же переключив всё внимание на Маринетт. Сейчас же девушки сидели за одним из металлических столиков и пили кофе, обсуждая проблему Дюпен-Чен. — Хватит смеяться! — Брюнетка со страдальческим выражением лица взглянула на подругу. — Она невыносима. У меня от неё мурашки по всему телу. — Слушай, просто расслабься! Если ты дашь слабину, она тебя сожрёт. Я знаю таких людей — они до безобразия предсказуемы. — Я бы расслабилась, — брюнетка осмотрелась по сторонам, — если бы это было так просто. — Так, переставай ныть. — Она с серьёзным выражением лица посмотрела на брюнетку. — Нам просто нужно оттянуться. — Подытожила Сезер, громко хлопнув в ладоши. — А сегодня будет вечеринка перед первым учебным днём. Меня пригласили, — Алья подмигнула брюнетке. — Как? — Просто нужно знать правильных людей! — Алья резко поднялась со своего места. — А теперь, пойдем. Забудь ты уже об этой девчонке. Маринетт улыбнулась. Ей правда не мешало бы проветриться.***
По правде, Дюпен-Чен не любила шумные компании. Она ощущала себя некомфортно и потеряно, находясь в окружении большого скопления народа. Но Маринетт подумала, что сегодня именно тот день, когда она может разрушить старую себя. Когда она может начать всё заново. У неё был невероятный подъем сил и энергии после короткого диалога с Альей, и она уже совсем забыла о том, что произошло час назад. Оказалось, что отметить первый учебный день Алью пригласил какой-то второкурсник с факультета фотографии. Они быстро нашли общий язык — благодаря невероятной открытости и дружелюбности Сезер — и сдружились. Дюпен-Чен по-доброму завидовала новой подруге — она считала умение знакомиться с людьми талантом, которого сама она, увы, была лишена. Рыжая притащила Маринетт в комнату в соседнем кампусе, где уже собралась куча народа. Все что-то кричали, обнимались, пили — Маринетт в очередной раз убедилась в том, что подобные сборища не для неё. Сезер тут же растворилась в толпе, и Дюпен-Чен осталась одна. Она растерянно оглянулась. Яркие пятна вспышками загорались в темноте, освещая мелькающие тут и там лица. Громко орала музыка. Маринетт с трудом слышала собственные мысли. Она скользнула вглубь комнаты, подходя к окну с желанием скрыться от нескончаемого потока людей. Старые привычки. Кто-то тут же протянул брюнетке пластиковый стаканчик с выпивкой. Маринетт, облокотившись спиной к стене, сделала маленький глоток. Алкоголь неприятно обжег горло. — Привет. — Рядом с ней на подоконник присел высокий парень. Он мягко улыбнулся ей, отсалютовав таким же стаканчиком с алкоголем. — Тоже не любишь подобные мероприятия? — Да. — Брюнетка смущённо улыбнулась. — Маринетт Дюпен-Чен. Девушка была удивлена тому, что её кто-то заметил. Она привыкла оставаться в тени, быть неприметной. Привыкла, что её не замечают. О таких, как Маринетт, не думают. — Адриан. — Парень отвернулся от девушки, поднося стаканчик к губам. — Адриан Агрест. Маринетт от удивления подавилась воздухом, громко кашляя. — Агрест? Как Габриэль Агрест? — В глазах Дюпен-Чен вспыхнули звёзды (или это яркие лампы в комнате слишком неожиданно ударили в глаза?) — Да, он мой отец. — Поникшим голосом проговорил Адриан. — А что насчет тебя? Откуда ты? — Франция, Париж. — О. — Парень, наконец, повернулся к ней. — Город любви. У него невероятно выразительные глаза — зелёные-зелёные — и светлые волосы, небрежные, растрёпанные. Он показался Маринетт милым. Парень подмигнул, тихо засмеявшись. Брюнетка залилась алым румянцем. Она бы хотела почувствовать что-то огненно-пылающее — хотела почувствовать то, о чём пишут в романах. Но она не ощутила абсолютно ничего — только расслабленность в мышцах из-за алкоголя. Даже блондинка вызывала у неё больший контраст чувства. Не слишком ли много событий для одного дня? Если это действительно чей-то план, то Маринетт его не понимает. — Да, а сюда приехала, потому что поступила. На самом деле, мне не нравится Лондон. — Мне тоже. — Маринетт! — Брюнетка дёрнулась, оборачиваясь на голос. Рыжая тут же заключила её в объятия. Алья напилась — Маринетт чувствовала кисло-сладкий запах алкоголя, искренне не понимая, где девушка смогла найти что-то, кроме водки. — О, я смотрю, ты уже познакомилась с Адрианом. — И ты только что прервала наше знакомство. — Парень улыбнулся Сезер. Он ловким движением спрыгнул с подоконника. — А где Нино? — Как всегда. Блондин махнул Маринетт, и тут же исчез в толпе людей. На лице Сезер появилась хитрая усмешка. — Адриан, значит? Мы с ним познакомились ещё днём. — Рыжая улыбнулась. — А он ничего, да? — Что? — растерянно спросила Маринетт — Ну, он милый и, вроде бы, веселый, с ним приятно общаться. — Затараторила Маринетт, старательно избегая пронзительного взгляда Альи. Сезер засмеялась. — Расслабься, я же пошутила. — Брюнетка нахмурилась, вызывая у Альи новый приступ звонкого смеха. Маринетт, наконец, смогла вздохнуть полной грудью, втянув носом воздух. Она тут же почувствовала резкий запах спирта, духов и жаренной картошки. Дюпен-Чен пожалела о своём решении, сморщив нос. Она сделала глоток и почувствовала, как из-под ног начала уходить земля. Видимо, девушка забыла, что пробует алкоголь впервые в своей жизни. Она пьяным взглядом осмотрела толпу. Блондинка, чьи глаза Маринетт могла бы узнать из тысячи, мило общалась с Адрианом, смущённо прикрывая лицо ладонью. Брюнетка от удивления раскрыла рот. Она выделялась из толпы: серёжки звездами сияли в её ушах, тонкая цепочка на запястье переливалась под мигающими цветными лампами, а чёрное платье чуть прикрывало её колени. Она вообще в курсе, что это не светский прием? — У тебя так челюсть отвалится. Он, конечно, красавчик, но не настолько же. Дюпен-Чен часто заморгала, вопросительно посмотрев на подругу. — В смысле? — Рыжая цокнула языком, закатив глаза. — Ты в Адриане скоро дыру прожжешь. Брюнетка смущённо улыбнулась. Она посмотрела в телефон. На экране горели белые цифры. 23:45***
Брюнетка не помнила, как вернулась в комнату — несколько глотков водки напрочь отбили у неё всю память. Она проснулась с ужасной головной болью. Привычка просыпаться ровно в шесть утра не позволяет Дюпен-Чен даже допустить мысль о том, чтобы проспать до обеда. Её организм — самый лучший будильник. К сожалению. Во рту была неприятная сухость и привкус гнили, все мышцы ныли, а мозг был словно воспаленный кусок желе. Брюнетка с трудом смогла открыть глаза и подняться с кровати. Девушка тут же пожалела об этом решении, схватившись за голову. Она тихо зашипела, нахмурившись. — Ты слишком шумная! О нет. Маринетт медленно повернула голову. — Я узнавала, свободных мест нет. — Раздражённо прошипела блондинка, приподнимаясь на локтях. — Так что нам придется жить вместе. Старайся не шуметь. — Я буквально ничего не сделала. Блондинка фыркнула, с головой забираясь под одеяло. — Ты могла бы сказать своё имя, раз уж мы теперь соседки. — Брюнетка только сейчас заметила, что она легла спать во вчерашней одежде. Девушка подошла к импровизированной кухне, пытаясь найти чайник. Его, как и другой кухонной техники (кроме кофемашины, как она успела отметить еще вчера), не оказалось. — Если ты не заметила, я пытаюсь поспать. — Девушка откинула одеяло. — Вернее, пыталась. Ты всегда всё портишь или сегодня акция? — А ты всегда такая дружелюбная или сегодня особенный день? — В тон ей парировала Маринетт. Видимо, девушка ещё не до конца протрезвела, раз смогла в такой грубой форме ответить блондинке. Дюпен-Чен тут же напряглась, настороженно глянув на незнакомку. На секунду они столкнулись взглядами. — Хлоя. Меня зовут Хлоя. — Тихо проговорила девушка, поднимаясь с кровати. Она схватила косметичку, лежавшую на прикроватной тумбочке, и вышла из комнаты. Утро обещает быть весёлым.***
Хлои не было уже час. Что можно так долго делать в душе? Маринетт за это время успела умыться, переодеться, собрать сумку, приготовиться к занятиям и заварить чай, любезно одолжив чайник у соседей. Сегодня у брюнетки нет первой пары. Занятия начинаются в восемь. До учебного здания ей идти десять минут, а её соседка по комнате — невыносимая особа. Вопрос: как Маринетт продержаться оставшийся час? Где-то в глубине души она надеялась, что Хлоя не придет. В комнате было прохладно. Дюпен-Чен старалась посильнее закутаться в вязаный свитер. Девушка сидела за небольшим обеденным столиком, пила чай и мысленно возвращалась во вчерашний вечер. «Город любви». Маринетт смущённо улыбнулась, вспоминая диалог с парнем. Но улыбка тут же пропала с её лица, как только она услышала негромкий щелчок. Дюпен-Чен аккуратно перевела взгляд с кружки чая на тонкие ноги блондинки. Теперь Маринетт почему-то ужасно злил факт того, что им придется делить одну комнату, невыносимо маленькую, как ей сейчас показалось. Хлоя даже не посмотрела в сторону Дюпен-Чен. Она вытащила глянцевый журнал из сумки и села на кровать. Маринетт не думала, что такие девушки, как Хлоя, в принципе могут существовать на свете. Невыносимая, заносчивая, высокомерная — блондинка совершенно не вписывалась в размеренную студенческую жизнь, о которой Дюпен-Чен так мечтала. Новая соседка по комнате с самого первого дня их знакомства разрушила все ожидания брюнетки. Маринетт вздрогнула от холода. На Хлое идеально выглаженные кремовые брюки, лаковые туфли-лодочки и шелковая блузка. Маринетт видит чёрное кружево белья блондинки, делает очередной глоток чая: жидкость приятно обжигает рот, ее любимый аромат мяты мягко окутывает все вокруг, наполняя легкие теплом. В комнате тихо, и эта тишина, несомненно, настораживает — ей сложно поверить, что Хлоя способна вести себя спокойно. Глупо делать такие выводы, ведь они знакомы всего лишь сутки. Но первое впечатление о Хлое Маринетт сложила сразу же — как мозаику, как один плюс один. Дюпен-Чен ненавидела таких людей — они излучали какую-то неприятную ядовитую ауру. Аура Хлои же на голову превосходила остальных. Как она только не задохнулась от такого количества желчи? Всё это точно шло не по плану. С самого первого дня их знакомства Маринетт поняла, что ни о каком спокойствии не может быть и речи. Сегодня выдалось на удивление холодное утро, такое обычное для Лондона, но совершенно непривычное для Дюпен-Чен. Она старалась согреть руки о кружку, медленно отпивая чай маленькими глотками. Дождливый климат не подходил для Маринетт, отталкивал. А вот Хлое, казалось, было абсолютно всё равно на холод, стоящий в комнате. Она, в отличие от брюнетки, даже не чувствовала его. Может, это было связано с тем, что она прожила здесь достаточно долго и уже приспособилась, а, может, блондинка была настолько бесчувственной, что совершенно не ощущала морозный воздух. Маринетт неосознанно повернулась к девушке, внимательно осматривая её. Волосы Хлои сияют лучами жгучего пламени, она словно соткана из золота, из белоснежных звезд. Хлоя была солнцем. Пусть и звучит, как оксюморон, но это правда. Холодная как лед, Хлоя была солнцем. — Ты так заработаешь косоглазие, Дюпен-Чен. — Язвительно проговорила блондинка, не отрываясь от просмотра журнала. Она с тихим шелестом перевернула листок, правой рукой заправляя выпавшую из идеального пучка прядь волос за ухо. — Я не смотрела на тебя. — А я разве сказала, что ты смотришь на меня? — От неожиданности Маринетт удивлённо распахнула глаза, не зная что ответить. Она прочистила горло, отворачиваясь к окну. Маринетт никак не могла понять, чем же она заслужила подобное?***
— Она невыносима! — Маринетт яростно стучит ложкой по подносу, изредка поддевая что-то похожее на пюре и вновь опуская в пластмассовую тарелку. Кусок никак не хотел лезть в горло. В студенческой столовой кипит жизнь: радостные возгласы раздаются со всех сторон; кто-то, активно жестикулируя, вскрикивал что-то явно восхищенное в сторону преподавателя; кто-то яростно спорил с одногруппниками, отстаивая свою точку зрения битый час; а кто-то мило беседовал, желая хоть на секунду забыть о том, что скоро сдавать дипломную работу по композиции. Алья, сидевшая напротив брюнетки, удивлённо вскинула брови и усмехнулась, наблюдая за тем, как Дюпен-Чен сверлила взглядом блондинку. — Вы же с ней практически не общаетесь. Как-то много ты ей внимания уделяешь в последнее время. — Сезер повернулась к Маринетт спиной. — О, теперь я вижу. Хлоя разговаривала с Адрианом, уютно устроившись у него на плече. Она беззаботно качала ногой, что-то восторженно показывая парню в журнале. Парень смущённо отвечал, изредка отводя взгляд. Было видно, что ему неловко. Но Хлою это совершенно не волновало. Когда это блондинку вообще волновало хоть что-либо? Маринетт возмущённо фыркнула, отворачиваясь от девушки. Внутри брюнетки всё пылает; взаимная ненависть с Хлоей у неё зародилась с самого начала. Она росла внутри и цвела под кожей, чёрным пятном растекаясь по венам. Что же с тобой происходит, Маринетт? — Ты так ревнуешь Адриана? Вы же знакомы-то всего один день! — Сезер сделала глоток апельсинового сока. Маринетт даже не думала об Адриане. Девушка напряглась всем телом, до белых костяшек сжимая ложку. Как же сильно ты вляпалась, Дюпен-Чен. Она не понимала, с чего вдруг такая реакция? Они не знакомы. Они не знают друг друга. Они всего лишь соседки по комнате, которые готовы испепелить друг друга взглядом. И наплевать, что Маринетт не может отвести взгляд от блондинки. Брюнетка не могла понять, почему её, как магнитом, тянет к этой заносчивой, грубой, высокомерной девчонке. Это будет самый ужасный год в её жизни. Почему, даже когда к Маринетт удача поворачивается солнечной стороной, всё тут же разваливается, как только Дюпен-Чен привыкает к мягкому теплу? — Да, Адриан… Конечно. — Маринетт нахмурилась, с силой втыкая ложку в пюре. — Просто подойди и поговори с ним! Вы же так мило общались на квартире у Нино! — Кстати, кто такой этот Нино? Алья покраснела, смущённо опустив глаза. — Второкурсник с очень красивыми глазами. — Мечтательно вздохнула девушка. Сейчас Маринетт была невероятно рада тому, что они перестали обсуждать блондина (ку). Теперь же Дюпен-Чен превратилась в слушателя. Алья Сезер и правда говорила очень много. Это даже расслабляло. В какой-то степени. Маринетт кивала рыжей, мило улыбаясь. Совсем не замечая Хлою, которая сверлила её взглядом через всю столовую. Время перерыва близилось к концу, и Алья, не переставая рассказывать о том, какой Нино «замечательный, прекрасный, идеальный», поднялась с подносом в руках. Маринетт тут же последовала её примеру — она совершенно не хотела опаздывать на пару, которую должен был вести сам Габриэль Агрест. От этой мысли внутри Дюпен-Чен всё сжималось. Брюнетка настолько сильно погрузилась в свои мысли, что не замечала ничего вокруг. И никого. Не тронутое содержимое подноса тут же оказалось на Хлое. Будто бы сама судьба постоянно сталкивает их друг с другом. Как иначе это можно объяснить? Брюнетка видела, как на лице девушки вспышками загораются ненависть, злость, негодование и, наконец, презрение. Она стояла неподвижно, не зная, что делать и как реагировать. Алья во всю заливалась смехом, пока Адриан, стоявший позади Хлои, пытался удержать блондинку за локоть. — Твою мать! Ты специально постоянно врезаешься в меня? — Хлоя готова была не просто убить её — она была готова уничтожить Маринетт. Испепелить одним только взглядом. Дюпен-Чен рвано хватала ртом воздух. Когда она перестанет впадать в ступор рядом с ней? — Блузка испорчена! Из-за тебя я опоздаю на лекцию! — Хлоя, — осторожно начал Адриан, — я уверен, она сделала это не специально. Правда же? — К-конечно. — Маринетт поставила поднос на ближайший стол и достала из сумки влажные салфетки. — Позволь помочь тебе. Хлоя посмотрела на Маринетт таким взглядом, будто девушка только что предложила ей вырезать всю её семью. Блондинка вырвалась из цепкой хватки Адриана и усмехнулась. — Пошли. — Она схватила Дюпен-Чен за запястье и потащила к выходу из столовой. — Она же не убьёт её? — Тихо проговорила Алья после того, как девушки скрылись за дверью. Она встревоженно глянула на Адриана. —Надеюсь, нет…***
— Боже, ну надо же так. — Хлоя старательно пыталась смыть водой прилипшую к одежде еду. Она, опершись бедром о раковину, периодически подносила ладонь под струю воды. Будто бы она могла помочь избавиться от тёмного масляного пятна. — Свалилась, блин, на мою голову… — Она резко повернулась к Маринетт. Дюпен-Чен тихо пискнула, вытянувшись по струнке. Она точно убьёт её. — Ну что ты стоишь? Помоги мне! — Приказным тоном сказала Хлоя. Маринетт аккуратно подошла к девушке, боясь, что та задушит её при первой же возможности. Но блондинка лишь поудобнее устроилась на раковине, чуть подвинувшись назад. Маринетт неловко коснулась салфеткой блузки Хлои и тут же залилась румянцем. Она чувствовала тепло девушки; чувствовала, как приподнимается от каждого вдоха её грудная клетка. От Хлои пахло апельсинами. Блондинка ловким движением убрала мешающие волосы. Она, придерживая их одной рукой, продолжила пытаться избавиться от пятна. — Ты помогать пришла или что? — Маринетт часто заморгала. Она не могла оторваться от оголённой шеи блондинки, от её ключиц, от тонкой цепочки из золота. Маринетт, да что с тобой происходит? — Ты же ничего не делаешь! — Да-да, извини. — Дюпен-Чен покраснела, смущённо отводя взгляд в сторону. — Ты безнадёжна. — Беззлобно сказала блондинка, шумно вздохнув. — Иди уже, раздражаешь. Сердце Маринетт пропустило глухой удар. Раздражаешь. Ей так часто приходилось это слышать, что она уже привыкла. Смирилась с тем, что является лишь раздражающим фактором. Но Маринетт не хотела слышать этого от блондинки. Она не хотела быть раздражающим фактором для неё. — Знаешь что? — Не своим голосом рявкнула Маринетт. — Хватит! Да, я неуклюжая; да, это второй раз, когда я врезалась в тебя. Думаешь, я делаю это специально? Думаешь, мне нравится быть неловкой? Раздражающей? Конечно нет! — Хлоя неотрывно смотрела на Маринетт, чуть приоткрыв рот. На её лице тут же появилась едва заметная ухмылка. — Так что перестань издеваться! — Дюпен-Чен поникла. — Мы же совсем не знаем друг друга, может, мы сможем подружиться. — Брюнетка с надеждой посмотрела в глаза Хлои. Блондинка поднялась со своего места. Продолжая смотреть Дюпен-Чен прямо в глаза, девушка медленно подошла к ней. Маринетт пришлось сделать несколько шагов назад, пока спиной она не почувствовала стену. Теперь она точно её убьёт. Оказалось, что без своих высоченных шпилек Хлоя немного ниже Маринетт. Дюпен-Чен смущённо улыбнулась. — Мы с тобой. — Блондинка наклонилась к самому уху Маринетт, по всему телу которой прошёл электрический разряд. Это ненависть, правда же? — Никогда не подружимся. И тёплая медь под кожей застыла.