***
С последнего отбора прошло достаточно времени, чтобы Шэнь Цинцю мог привыкнуть к этому идеальному паршивцу, которому подвластно всё: начиная с великих писаний и заканчивая совершенствованием тела и духа. «Чему этого мальчика учить, понятия не имею, — думалось Шэнь Цинцю. — я мог бы познакомить его с флейтой, но даже здесь паршивец преуспел: он не только имел представление об инструменте, но был способен сыграть несколько мелодий. Думаю, что он еще немного времени, и тот догонит Лю Цингэ, ужасного лорда пика Байчжань, известного своей силой, яростью и непокорностью. Как можно в таком юном возрасте быть настолько сильным? Зачем ему учитель, если с его способностям он сможет занять место старейшины? Или же его интересует мое место? Возможно, жаждет выпихнуть меня? Готов поспорить, что всё так и есть! Только вот мальчик не подаёт виду. Хотя за полгода он не предпринял ничего в целях забрать должность главы пика, лишь только переплюнул Мин Фаня, став моим главным учеником». Как раз этот ученик и был одной из двух причин, на данный момент, головной боли главы пика Цинцзин. Вторая же заключена в искажении Ци и огромном количестве работы после нее. Ни первая, ни вторая проблема никак не радовала Шэнь Цинцю: одна раздражала своим существованием, а вторая своим последствиями — последнее искажение Ци закончилось трехнедельным отпуском в постели и ужасным состоянием. Небеса, словно пытались наказать старейшину Цинцзин за все злодеяния, совершенные им. Шэнь Цинцю был не из тех, кто любил проводить время без пользы, потому этот отпуск неожиданно превратился в тюремное заключение. Конечно, если бы ни слова главы пика Цяньцао, то тюремный отпуск закончился гораздо раньше…***
В ушах звенело, ото всюду доносились голоса, но разобрать их, тот не в состоянии. Снова провалившись в блаженную пустоту, вокруг него всё внезапно стихло. Открыв глаза, со звоном в ушах, Шэнь Цинцю пытался сфокусироваться на ком-то или на чём-то. Заметив пробуждение старейшины, все собравшиеся в комнате обернулись. Когда всё перестало расплываться перед глазами, тот узнал «незнакомцев», которые обеспокоено смотрели на него: Му Цинфан, Лю Цингэ и Юэ Цинъюань. «Сразу три лорда пожаловали ко мне. Какая честь», — усмехнулся про себя Цинцю. Если бы у него были силы, то, возможно, не отказал бы себе в едких замечаниях в сторону этой компании: Юэ Цинъюань со своим синдром хорошего и доброго брата, бесхребетный варвар Лю Цингэ и, конечно, Му Цинфан, чье присутствие было ему понятно благодаря головной боли. — Шисюн Шэнь, вы, наконец, проснулись. Поспешу предупредить вас, что лучше бы вам не вставать, хотя в вашем состоянии вы и говорить не сможете, что уж о подъеме, — проговорил шиди, когда Шэнь Цинцю попытался встать — ну, как попытался, скорее подергался. Увы, тот был прав. Старейшине Цинцзин оставалось лишь беспомощно смотреть на своего шиди, сохраняя достоинство. — Как ты вообще умудрился подхватить искажение Ци, ничего не делая? Я конечно знал что ты слаб, но не настолько же! — плюясь ядом, прошипел змееподобный варвар. Ему крупно повезло, что Шэнь Цинцю не мог говорить. И, как все присутствующие успели заметить, тот с удовольствием воспользовался этой редкой возможностью. Старейшине Цинцзин оставалось прожигать своего ненавистного шиди взглядом. Лорд Байчжань продолжил бы отравлять жизнь больного, если бы не перебивший его Юэ Цинъюань: — Так вот, шисюн Шэнь: вы получили сильное искажение Ци. «Ого, какая новость», — саркастично произнес про себя Шэнь Цинцю. — В таком случае скажу прямо. Могли бы вы ничего не делать и лежать смирно без геройств? Если конечно не хотите потерять возможность и дальше совершенствоваться, — сказав это, он посмотрел в глаза Шэнь Цинцю, будто в них он мог увидеть ответ. Возможно, в них и читалась эта фраза: «Что нужно сделать, чтобы избежать этого?» Тот определенно желал совершенствоваться и дальше. — Мои рекомендации— Именно из-за этого он активно пытался отработать то время, что провел в отпуске-заключении. Также Шэнь Цинцю планировал посетить пещеры Линси.