Красноречиво. Намджун не смотрит, он приказывает ему здесь больше не появляться, не мозолить изрядно уставшие от этого вида глаза. Чон не просто уходит, бежит, боясь обернуться. Если бы только несколько месяцев назад, он самонадеянно бы не представил счастливое будущее с совершенно неподходящими себе людьми. Мир кружился вокруг них, Хосок оставался на месте. Пожизненная константа. Возможно, он был просто очередным блеклым пятном в смене картинок.
Даже так, заслуживал ли он такого очевидного предательства. Без разбора, Намджун бросил его, еще тогда, трогательно потрепав по голове перед отъездом. Какая прелесть. Знал, что щеночек не отпустит просто так, приползет в другую страну. Стоило давно понять, ему наплевать. Боже, он и увязался с ним лишь из-за Юнги.
Flashback
— Послушай, я знаю, что нравлюсь тебе.
Хосок застывает в неестественной позе, потянувшись к тарелке с чипсами. Юнги и Намджун любезно позвали его на ночевку, собираясь однотонные будни человека, бегающего по собеседованиям. С работой не ладилось уже с того времени. Чон уж точно не ожидал подставы в виде серьезного разговора.
—Ты п-прекрасный человек и...
— Как парень.
Первые несколько секунды ему хочется сказать просто - извини. Последующие просят кинуться в ноги и умолять не злиться. Он не хотел, правда, боролся с собой всеми возможными способами, но победитель из него не вышел.
— Паниковать не надо, — Намджун касается его предплечье большим пальцем, поддерживая.
Хосок не на шутку пугается. Разве Ким не должен гнать его отсюда за шею? Он ведь влюблен в его парня. Всегда пользовался их добротой, разгонял свое одиночество, даже иногда ощущая себя в центре любовных отношений. Они так хорошо к нему относились вот уже несколько лет, знали лучше всех остальных,
скорее всего понимали всё.
Так почему же сейчас?
— Мы не собираемся тебя выгонять отсюда, — заверяет старший, смотря на свои сцепленные в замок руки, — Я долго думал об этом... Почему бы нам не попробовать?
— Ты и, — это галлюцинации, — И мы.
Еще тогда это было странно .
Чон уверен: у него от удивления открыт рот, прямо как в шуточной анимации. Челюсть до колена.
— Намджун, а ты? А я?
— Да, —
вот тогда-то и начинается сладостная мечта, — Я был бы рад, если я тебе нравлюсь. Ты мне очень.
End of flashback
Самое забавное, что Намджуну, действительно, было все равно. Как же сильно он позабавился над ним, возвышаясь во всех смыслах. Да, именно там и было его место — под шикарным пьедесталом талантов, разрешивших побыть рядом. Не верилось, до последней точки не верилось. Он не мог губить в себе чувство глубокого уважения к ним, донельзя банальной привязанности и любви. Если в начале Намджун был лишь симпатичен ему, то с периода их совместных отношений все изменилось. По-хорошему, выяснить бы все лично, но незадача: его без слов послали, а телефон разрядился. Да и, к тому же он впервые прочувствовал в себе обиду, по-отношению к Намджуну. А может она всегда была. С момента осознания его партнером Юнги, когда в глаза смотреть ему боялся. Зато сейчас ударила явно в цель, заставив не позорно скулить у двери, а собрать всю оставшуюся гордость и уйти. Но увидеть их еще раз хотелось, знать мнение Юнги тоже. Именно поэтому, смог добрести до отеля, забронированного заранее. Думал вместе тут будут ночевать. Его парни же сняли.
Заказал в номер две бутылки вина. Зарядил телефон, проверил входящие, заметив среди них звонки от Юнги. Конечно, кто бы сомневался. Ему хотя бы не все равно. С удовольствием стер все, заблокировал их обоих, выпил, выключил. Сколько раз говорил себе, что алкоголь не поможет справиться с проблемами, тем более не впервые проходили. Зато чувствуется гордость за самого себя. Хоть раз, один жалкий раз не прибежит ластиться под чужими ногами.
— Какой кошмар, сравнивать себя с брошенным псом.
Занимательная мысль посетила. Были ли существенные различия в поведении? Послушно ждал своих хозяев у двери, вырвался к ним при первой возможности, получил за свою привязанность. А самое интересное сходство: чувства ни капли не угасают. Чтобы они не делали. Первое что он испытывает к парням – глубокое уважение, ни с чем не сравнимое. Его спасители. Даже разозлиться нормально не может.
«Почему они от меня отказались?»
Они с сожалением смотрели на него в их последние встречи. Ласково трепали на прощание, руками приглаживая собственно устроенный раздрай. Хосок, с начала иногда обжигающийся их чрезмерным теплом, вдруг почувствовал лютый мороз. Словно наконец-то перегорел.
Перегорели.
Вино закончилось, а жалость к себе проснулась. Неужели он был настолько плох? Не мог выполнить элементарные задачи, не дал им любви, не понял мечту?
— Мне-то куда.
Ванна набиралась быстро. Ледяная. Если его окружали только холодные люди, то не стоит ли им остудить свой жар? Он прекрасно знал: в ней и минуты не продержится, по натуре холод не переносил. Но сегодня хотелось идти против.
Сначала это жутко. Ледяная вода сводит зубы, когда ненароком открываешь рот, а также щиплет глаза. Приходится несколько раз заставить себя окунуться, чтобы наконец-то задержаться там. Невероятно, но под водой было легче. Лишь его чистые мысли, а остальное транслировалось подобно ненужному фоновому шуму.
Если бы ему еще раз выпал шанс начать все заново, сколько бы он в себе исправил. Перекроил истинную сущность с истоков. Для начала, изменил свои увлечения, тогда, возможно был бы наравне рядом с ними. На малую каплю приблизился. Отсюда вытекало и другое: он бы никогда не брался за свое нынешнее дело, не приближался к дизайну, не строил таких амбициозных планов.
— Хосок!
Кричит Юнги в его голове, зовет его. Младший не поддается. На зов впервые откликаться не хочется. Больше не было среди них разговоров по душам, лишь ругань и скрытность.
Проходит пару секунд, и кто-то вытаскивает его за волосы. Хватка грубая, натягивает кожу лба, младший чувствует, как прощается с несколькими прядками. Жаль, волосы итак стали совсем тонкие и ломкие. Так, как его резко тянут назад, он успевает схватить немного воды ртом, а потому сейчас закашливается.
Картинка перед глазами плывет, горло саднит, но этот взгляд он интуитивно чувствует. Безумие. Глаза у него никогда такими не были, широко расширены, зрачки узкие, себя здесь не разглядишь, не то, что других.
А Юнги-то где?
— Смотри на меня, — вода шумит за спиной, кран он не закрывал, голос Юнги почти сливается с шумом, — Что, черт возьми, случилось?
Мне признался Чимин, вы меня не любите, Намджун меня бросил.
— Хосок, — сквозь толщу воды слышалось приятнее, а главное источник был дальше.
Он знал, в который раз, попался на удочку невероятно легко. У них есть карта. У каждого своя. Это они сняли номер, в любой момент могли попасть туда сами. Значит ли это, что Намджун тоже здесь?
— Он здесь?
— Кто?
— Намджун, — скорее выкрикивает, чем отвечает, — Где этот крутой парень? Тихо бросил меня и все?
— Что ты имеешь в виду…
— Какая прелесть! — оставь себе хоть каплю личного, не унижайся снова, — Ты с самого начала понимал куда это приведет. Пытался меня пожалеть? Глупый, одинокий мальчик влюбленный в тебя до беспамятства. Какого это возиться с таким неудачником, как я? Весело?
— Не смей так о себе говорить!
— Находишь забавным? — он с ума сходит, не иначе, — Я так старался, столько всего преодолел, прилетел сюда с мыслью встретить с вами Рождество, — и плачет он вовсе не от того, что себя жаль, — А вы, меня, как нашкодившего щеночка вытолкали с вашей вечеринки.
Юнги отпускает чужой воротник, Хосоку хочется смеяться. Больно, невообразимо больно. Потрепанная событиями душа, почти воет от обиды. Как же близко он был к ним. Жил, ел, ложился спать в одну постель, делился своими мыслями, внушал их идеи, поддерживал, занимался любовью. Пусто, безрезультатно, провально.
— Прекрати, успокойся, я уверен — у Намджуна есть объяснение этому недоразумению.
— Ага, нелюбовь и даже не симпатия.
— Он мог даже не знать, что ты там!
— Он красноречиво мне все показал. В идеальном костюме, в больших панорамных окнах, пока я, — голос дрожит, Хосок надеется, что Юнги интуитивно догадывается о значении слов, — …позорно прятался в незнакомых улицах от его взгляда.
— Подожди, стой, подожди, — Юнги мечется, теряет напускное спокойствие и рассудительность, — Ты думаешь почему я тут оказался?
Хосок крутит головой в стороны. Только бы не разбил его еще сильнее. В конечном счете, исход был ясен. Но два разрыва за день можно просто не вынести. Хотя, знал. Знал ведь. Никогда бы он с ним не остался. Могут ли быть их отношения полноценны только вдвоем? Спроси это у него в университете, до момента знакомства с Намджуном, то Чон бы сразу признался в своей сокровенной мечте.
— Меня там не было, мне позвонил Намджун и сразу скоординировал сюда.
— Издеваешься?
Милосердия им не занимать.
— Клянусь, — Юнги теряется, в ситуацию вникнуть невозможно, — Давай ты успокоишься, и я сам со всем разберусь?
«Нет, нет, нет. Не отдаляйтесь, снова не отдаляйтесь от меня»
Сейчас надо собраться и на полном серьезе все высказать, начало положил его эмоциональный всплеск, дальше — совместное обсуждение будущего. Сердцу хотелось лишь совместного, разум же просил не поддаваться розовым мечтам.
Юнги первым делает к нему шаг, почти без промедления. Мягко касается мокрой, не только от холодной воды, щеки, поглаживает. Младший сильно жмурится, он отвык от подобного рода нежностей.
— Прошу, Хосок, просто поверь мне, — юнгиев голос дрожит, —К-как всегда верил. Я обещаю, что не подведу тебя.
Хосок соглашается под трогательный ропот сердца и тихий гнев разума.
———
— Юнги? — он смутно пытается вспомнить, — Это Пак Чимин. Друг детства Хосока.
— А, да.
— Где Хосок? Он не отвечает мне.
Юнги устало трет переносицу.
«Совсем недавно был у меня в руках.».
— Спит.
Кратко, четко и, главное, по делу. В силу недавних обстоятельств этот мутный парень отошел на второй план, но бдительность сбавлять нельзя. Не будь Хосок ему интересен, не лип бы к тому в баре, да и сейчас не просто так звонит.
— Что с его телефоном?
Может ему еще геопозицию Хосока отправить, а еще лучше вместе с фото? Настойчивость других мужчин в отношении его парня, Юнги не нравилась. Неужели не ясно тогда объяснил ему? Действительно, не будь на кону его репутация — обязательно подробно разъяснил в тот день, кто кому приходится.
— Сел. Передам, что звонили.
— Не передашь, — очевидно, — Нравится мучать его?
— Тебя спросить забыл.
— А придется, — вкрадчиво говорит собеседник, — И воспринимать меня тоже придется. Я, к тому же еще и его босс.
Вот оно что. Взял себе под крыло и быстро втерся в доверие. Играет роль давнего друга, помогает по работе, занимается общим досугом. Делает все возможное, пока прекрасно знает, как Чон сейчас уязвим.
— Он постоянно нервничает, почти не спит и не ест, — отчеканивает Пак, — потому что его звездный парень плевал на него.
Бьет по каждому фронту, намекает на известность и на их сложные отношения в данный момент. Упрямство не дает поверить в сломленность близкого человека. Хосок всегда поднимался, неважно что, неважно кто. Приходил к нему, к Намджуну, к ним. Несмотря на казавшуюся безответной любовь.
— Не лезь сюда.
— Что-то пошло не так, — забавляется собеседник,— Мне даже не надо быть сейчас с ним, чтобы точно понять — ты опять все испортил.
Иронично. Старший так и не узнал, что произошло между Намджуном и Хосоком. Свою вину он уж точно тут не видел. Тем более этот Чимин заинтересован в его парне. Очернять Мина ему явно не впервой. Может это все его проделки? Накрутил достаточно тревожного человека, вот тебе и результат. Не выдержал, эмоционально взорвался.
— Хосок тебе симпатичен?
Все что успевает сказать его ревностное собственничество. Чимин на том конце молчит, словно обдумывает. В этот момент теряется и Мин. Ему почему-то кажется младший ставит этим разговором точку в своих намерениях.
— До свидания, Юнги.
В комнате ощущается пусто. Его парень спит совсем тихо, точно скрывая свое присутствие. Одного взгляда хватает рассыпаться. Хосок трогательно обнимает себя за плечи во сне, хмурит брови. Он уснул прямо в его объятиях, перед эти осев на пол. После стольких эмоций и алкоголя просто вырубился. Возможно, у него хронический недосып. О чем и говорил этот выскочка.
Юнги удерживает себя от порыва прижать его как можно крепче, оградить от всей грязи. Нельзя прерывать чуткий сон, судя по недавней истерике парень был на нервах. Старший позволяет себе лишь слабо перебирать волосы. Они стали совсем сухие на ощупь, словно солома, потерявшие прежний лоск и шелковистость.
Намджун не ответил. Юнги надеялся, что тот объявится через несколько часов, но чуда не произошло. С тяжелым сердцем заснул рядом с Чоном. Груз свалился на него буквально с неба. Сутки назад все было так прекрасно, оба его парня сегодня должны были ночевать вместе с ним. Наконец-то втроем, наконец-то вместе. Сейчас же ситуация складывалась одним из самых наихудших образов. Хосок откровенно заявил — его бросил Намджун. Юнги, конечно, не принимал за чистую монету. Парень мог сказать сгоряча, обидевшись на некую отстраненность Джуна, которую тот приобретал в рабочих моментах. Нужно было лишь услышать мнение второго, а после столкнуть всех к лицу и все разрешить. Как бы он не думал, обеспокоенность держала за грудки.
Ким перезванивает сам. Юнги в очередной раз сбегает в ванную, плотно закрывая дверь спальни и на всякий случай, включая еще и воду в душевой кабине.
— Где ты? Хосок сам не свой после вашего разговора.
— Не сработает.
Намджун глухо отвечает в трубку, заплетающимся языком. Чертовски пьян.
— Джун?
— Я так больше не могу. Не могу. Не могу.
Повторяет он. Хосок все еще спит в пару метрах, Мин все еще ждет возвращения их третьей части общего целого. Первая мысль, вспышкой разрывающая пустоту в голове — он и правда хочет закончить их отношения втроем. Вторая молит прислушаться к рациональной стороне вопроса, вдруг все дело в творчестве. Их. Совместном.
Юнги никогда в своей жизни не признается, что именно вторая пугает его больше.
— Т-ты пьян, — тревожно отвечает старший, — Приезжай, мы ждем тебя. Или я заберу тебя, ты все еще там?
— М-м-м, там, — мычит он, — Не понял, т-ты, — уже мямлит, попутно сам теряет нить разговора.
Мин сбрасывает, боясь услышать что-либо еще.
———
Ожидаемо просыпается один. Юнги оставил записку прямо ему перед носом: он за Намджуном. Вероятно, не существует такой вселенной, где выбор пал в сторону Хосока. Вероятно, Чону нужно было к этому привыкнуть. Вселенная открыто объясняла, где и кто должен быть. Лезть напролом получается лишь в вдохновляющих историях.
Он упал на самое дно. Если раньше еще были силы, были надежды на восстановление их взаимосвязей, сейчас все рухнуло. Обрушилось аналогично мосту. Он теперь вернется совсем один? Будет забирать свои вещи с их общей квартиры? Никогда больше не пересечется с ними? Ему уготована участь видеть их лишь на экране, вспоминая откровенные разговоры, теплые объятия и невесомые поцелуи. Юнги — первый человек, которому он открыл всего себя, подарил без остатка больше десяти лет назад. Намджун — первый, кому доверил полностью потерянного себя.
Занимательно. Был ли он для них хоть где-то первым? Могли бы они ему открыться или довериться? Он ведь был не таким. Без них — никого не представлял из себя, очередной невезучий и брошенный всеми, не знающий близости, не умеющий ее принимать или давать. Лишь с ними у него получалось быть хорошим человеком, другом, работником, возлюбленным. Сколько же у него было шансов, ситуации благословляли — бери не хочу. Он не брал, отнимал у каждого энергию, стараясь заполнить себя.
Он, очевидно, не умел любить. Хорошие отношение с родителями были чужды, поддерживала лишь сестра, со временем ушедшая в свою семейную жизнь, которую Хосок боялся портить. Во взрослом возрасте друзей не было. Только Чимин, перекочевавший к нему из детства. Чем он так насолил фортуне, привязавшей его заново к Чону. Наверное, у того был синдром курицы-наседки или же спасателя. Хосок выглядел забавно в своем трагичном амплуа, привлекал внимание сильных людей, особенно знавших его ранее. Совсем другим.
Когда-то
они мечтали о большом будущем, когда вырастут, тайно гуляя по деревенским проулкам ночью.
Когда-то
они мечтали о росписи в Америке, устроив небольшую церемонию.
Когда-то у
них все получится. Хосок будет смотреть.
« Ты мой первый близкий человек.»
Пишет ему сообщение Чимин, пока Чон подписывает себе вердикт.
Ему никогда не стать с ними в одну черту. Чертов неудачник.
