раны

Лидер заходит в квартиру неуклюже медленно. Дышит тяжело, опираясь на трость, и возится с входной дверью, закрывая её. Разувается, сжав губы от тяжёлой пульсирующей боли, волнами накатывающей в поясницу и колени, и осматривается. В спальне и зале царит вечерний сумрак, свет уличных фонарей освещает очертания книжного шкафа, кровати и невысокой тумбочки в прихожей. Тишина давит на слух холодной глыбой. Тусклый свет горит со стороны кухни, и Лидер хромающей походкой направляется туда, ощущая поднимающееся в груди нехорошее предчувствие. Кеша стоит у раковины. Сгорбившийся, с выступающими остро лопатками, обтянутыми родной уже клеточной рубашкой, он не реагирует на приближение Лидера. Только чуть поворачивает склонённую голову на звук, продолжая рассматривать что-то сосредоточенно у себя в руках. Дышит неслышно, молчит, и Рома понимает, что сегодня будет один из тех вечеров. Сглатывает инстинктивно, медленно подходит ближе, стараясь унять в груди ускоряющийся ритм. Глухой стук трости о пол раздаётся в тишине комнаты, следом – едва слышный резиновый скрип её наконечника, который Кеша уговорил надеть, хоть и смотрелся он жутко глупо. «А вот к-когда на плитке своей в ресторане поскользнешься, глупо не будет, Ром?», аргументировал Инженер, и Лидер тогда сдался. Он вообще многие глупости может совершить, если Кеша попросит. И если не попросит тоже. В полутьме одной тускло горящей лампочки, да ещё и в очках, всё кажется потусторонним и мрачным. Подойдя вплотную, Лидер заглядывает через плечо неподвижного Кеши, с трудом привстав на носочки, и едва сдерживает себя от резких движений. Левый рукав клетчатой рубашки закатан до локтя, бледная кожа поблёскивает в полумраке белёсым пятном на фоне тёмной столешницы, а во второй ладони зажат небольшой кухонный нож. На острие бликуют тусклые лучи, когда Инженер вертит его в пальцах, будто примериваясь, где нанести первый порез, и Лидер не выдерживает. Кладёт осторожно свободную от трости ладонь на худую спину, ощущая, насколько она напряжена, поглаживает, шепчет тихо, едва-едва: – Кеша. Родной мой, хорошо всё. Несколько мгновений ничего не происходит, но Лидер знает, что будет дальше. Он не сопротивляется совершенно, когда Инженер резко оборачивается, сильным жёстким движением толкает, притесняет к стене, давит тяжёлой рукой на грудь. Всматривается чужими карими глазами, улыбается жёстко и довольно. Так, как вечно смущённый и неуверенный его-Кеша никогда не улыбнётся. Лидер ощущает, как к беззащитной коже горла у ворота водолазки прикасается холодный металл, скользит вверх к линии челюсти, на щёку, к уголку глаза, и не двигается. Спокойно смотрит в ответ, игнорируя острую боль в лишившихся опоры ногах. Трость отскочила куда-то за стол с грохотом, и теперь единственное, что позволяет ему стоять на ногах – это стена и грубо вдавливающая в неё рука. Кончик ножа подцепляет дужку очков у уха, отбрасывает их в сторону раковины с характерным металлическим шумом, и всё становится немного ярче – и чужой взгляд тёмных глаз, и жёсткая усмешка на тонких губах, и растрёпанные русые кудри. Лидер сглатывает напряжённо, ощущая, как собирается от боли влага в уголках глаз, и хватается одной ладонью за чужое предплечье. Держит несильно, ощущая под пальцами выпирающую косточку запястья, что так приятно целовать по утрам, смотря на стремительно краснеющего Кешу, и вжимается затылком в стену, когда тот в ответ вдавливает свою руку сильнее в его грудь, до хруста почти, не давая сделать вдох. Держит так несколько секунд и отпускает, явно наслаждаясь, и Лидер глубоко вздыхает, приоткрыв рот. Инженер молчит. Он всегда молчит, когда становится таким. Любит делать всё в тишине, вслушиваясь в каждый судорожный вздох, всматривается пристально так, что становится страшно, и сильнее становится в два раза. Одной рукой может удержать без труда, Лидер знает. Он вздрагивает, когда нижней губы касается холодный металл тупой стороны ножа. Надавливает, заставляя приоткрыть рот, проходится туда-сюда, на подбородок съезжает. Похлопывает плашмя по щеке, и Лидер ощущает себя псом, которого хозяин погладил одобряюще по холке. Прикрывает глаза, ощущая одновременно и стыд, и боль, и беспокойство. Не за себя, а за Кешу, у которого завтра будут тяжелые, максимально детализированные воспоминания и тонна вины во взгляде. Такому Инженеру не нравится, когда Рома закрывает глаза. Раздаётся звук брошенного в раковину ножа, и спустя мгновение вторая рука ложится на левое бедро. Сжимает сильно, именно там, где чаще всего болит по ночам, и Лидер не сдерживается. Стонет болезненно, распахнув глаза, пытается убрать чужую ладонь с тела, и та тут же смыкается на запястье, прижимает к стене рядом с головой, сдавливает до онемения и будущих чёрных синяков на бледной коже. Инженер приближается вплотную, касается носом щеки, дышит в шею, склонившись ниже. Убирает руку с чужой груди, чтобы забраться под водолазку, шарит ладонью по обнажённой коже, спускается ниже, под кромку брюк, сминает жёстко и грубо, оставляя намеренно ногтями горящие красные царапины. Отпускает вдруг внезапно, и Лидер едва не валится вниз на подломившихся коленях без опоры, но руки возвращаются, срывают с плеч пиджак и водолазку. Такой Инженер никогда не целует. Кусает, оставляет болезненные засосы на шее, груди, плечах, царапает ногтями бока едва ли не до крови. Рывком стягивает брюки с бельём до колен и подсаживает Лидера на жёсткий стол. Со звоном летят на пол наполненные с утра его-Кешей тарелочки с печеньем и конфетами, когда Инженер раскладывает Рому на столе, наваливаясь тяжестью сверху. Давит грудью, дышит жарко, сильно сдавливая то бока, то бёдра, то запястья, лезет пальцами ко рту, раздвигает губы, и Лидер послушно обхватывает их, смачивая. Знает, что если заартачится, сожмёт зубы посильнее, не пуская, то больнее будет только ему самому. Подготовка быстрая и грубая, но она хотя бы есть, а дальше остаётся только терпеть лёгкий намёк на возбуждение, перекрываемый болью во всей нижней половине тела. Будь Кеша собой этим вечером, они бы просто лениво целовались на диване, максимально удобно уложив ноги Ромы, укутавшись в плед. Кеша бы мягко поглаживал его по волосам, бурча что-то о своих разработках, и Лидер лениво слушал бы, положив голову на его грудь. Ничего не случилось бы, потому что его-Кеша всегда спрашивает, всегда чутко понимает, насколько сильна боль, и молча заваривает чай с какими-то своими болеутоляющими добавками. Но этим вечером Инженер другой, и всё, что остаётся Роме – это шипеть от боли в прокусанном плече и на дрожащих ногах идти в ванную. Переодеваться в просторную Кешину футболку, рассматривая наливающиеся по всему телу синяки, и думать о том, что парочка таких дней в месяц – не слишком уж большая плата за счастье. Он давно научился разделять своего Кешу и того, чужого. Он лишь надеется, что тот другой не станет приходить чаще.