Молчание

      В баре, в котором они решили немного передохнуть после сложного задания, было слишком шумно. А Луи прислушиваться к неприятному шуму не хотелось.       — Эй, птичкин, — Луи повертел в руках бокал с так и не выпитым соком, обращая внимание задумчивого Луара на себя. Почему-то именно сейчас вспомнился их разговор об отце Ширасагиджо, и он осознал, что совершенно ничего не знает о семье новобранца. — А какими были твои родители?       Луара этот внезапный вопрос почему-то удивляет. Из своего стакана — который, в отличие от Луи, был наполнен некрепким алкоголем — он отпивает совсем немного и задумчиво хмурится, думая, с чего начать.       — Не могу сказать, что они сильно отличались от остальных людей… Матушка была обычным человеком, отец — некромантом, но не стремился посвящать меня в свои дела, — парень чуть улыбнулся, припомнив что-то явно хорошее. — Остальные его боялись, потому что он сам был воскрешён, кажется, почти после рождения. И поэтому всегда выглядел мертвее мёртвого, — несмотря на то, как это звучало, ситуации, рождённые из этой не особо значительной детали, были до безумия комичными.       Луи вскинул бровь. Если Луар, будучи тоже некогда воскрешённым, сейчас выглядел даже чересчур живым, значит, отца воскресил кто-то не очень опытный, и, скорее всего, не совсем правильно.       — Я очень любил своих родителей, потому что они всегда были честны со мной и никогда не отворачивались. А потом их убили, — инквизитор подавил желание поёжится оттого, как легко и со всё той же улыбкой продолжил Луар, будто бы и не особо об этом переживая. С одной стороны, вроде как, уже лет двести парню, конечно он смирился. Но с другой…       Луар, хоть и отходчивый и жизнелюбивый, отнюдь не походил на человека, так спокойно посвящающего кого-то чужого в такую трагичную ситуацию. А новобранец сейчас делал именно это, причём, даже не переставая улыбаться.       — Я вернулся домой и увидел окровавленные тела родителей. Отец был жив, но настолько изранен, что его уже нельзя было спасти.       — Сколько раз ты пересказывал эту историю, если так спокойно мне об этом рассказываешь? — Луи всё же сделал глоток сока, скрывая едва заметное напряжение.       — О. Вы первый, кому я об этом рассказываю, Луи-сан, — кажется, Луара этот вопрос почему-то насмешил. Но ответ вызвал только больше вопросов, и Луи готов был их задать, как последовавшие после слова тут же расставили всё по своим местам: — Когда отец, умирая, лежал у меня на руках, он попросил жить, как раньше. Не оглядываясь назад, не хватаясь за прошлое и не подчиняясь гневу и жажде мести. Это было единственным, что заставило меня жить, — теперь улыбка стала совсем чуть-чуть грустной, и парень опустил взгляд на свой напиток.       Жить, а не существовать. Наверняка ему хотелось сказать это. Впрочем, Луи его прекрасно понял. Даже проникся неким уважением к его стойкости. И, кажется, сейчас на места встало гораздо больше деталей.       — Ты не искал убийцу?       — Нет, — Луар снова повеселел и, прежде чем инквизитор хотел спросить, продолжил: — Они сами нашли меня.       — И ты?..       — Убил.       Тишина повисла резко и в какой-то степени даже неожиданно. С другой стороны, как ни крути, а всё же были убиты самые дорогие сердцу люди…       — Это был первый раз, когда я кого-то убил, — задумчиво протянул новобранец. — И понял, что это не так уж и сложно делать, если знаешь, как. Скорее, это послужило мне своеобразным опытом, который помог мне не умереть до контракта с Леном. От рук человека, — поспешно добавил он, вспомнив, что всё-таки до контракта с Леном и умер. Правда, из-за духов.       Луи довольно ухмыльнулся, прикрывая глаза. Он и не подозревал, что именно стало причиной того, что Луар постоянно вёл себя подобно взрослому ребёнку и почти не был серьёзен, но теперь всё прояснилось. Обещал отцу, значит?       Приоткрыв глаз, Ширасагиджо, внимательно посмотрев на птичкина, продолжающего говорить о чём-то, что перестало относиться к теме родственников и вероятно внезапно взбрело ему в голову, подмечает: Луар действительно наслаждается жизнью. Всегда только радовался и переживал случавшиеся неудачи. Не отчаивался и двигался только вперёд. По крайней мере, такого Луара знал Луи.       Новобранец резко замолкает, как только тяжёлая рука ложится на его макушку и треплет по волосам, и в неком удивлении смотрит на инквизитора, который от этого забавного выражения лица не может скрыть улыбки.       — Молодец, — почему, Луи не говорит и говорить не собирается. Потому что прекрасно знает, что Луар его понял. И, стоит только убрать руку, птичкин сразу кладёт на макушку свою, сначала пару раз удивлённо моргнув, а потом очень неловко улыбнувшись. И выглядя при этом до милого смущённо. Но Луи только фыркает про себя, определённо довольный тем, что такой реакции от Луара может добиться только он.       Даже шум в баре от этого как-то ушёл на второй план и больше не досаждал так сильно.