***
Тишина, казалось, растягивалась, как натянутая и напряженная струна. Малфой слышал собственное сердцебиение в груди и изо всех сил старался выглядеть совершенно равнодушно, пока Перси хмуро наблюдал за ним через стол. Внезапная паническая мысль вышла на первый план — как только Грейнджер станет известно об их разоблачении, их интрижке придет конец. Лаконичный голос Перси вырвал его из размышлений. — Как долго это продолжается? Малфой попытался казаться невозмутимым. — Как долго продолжается что? — Не держи меня за дурака, Малфой, — резко сказал Перси. — Как я мог быть таким глупым? Теперь, когда я думаю об этом, все ведь было так очевидно. Украденная бутылка виски, о которой Гойл загадочным образом ничего не знал. Мой органайзер, открытый на номере Гермионы. Закон о единорогах, которым ты так удачно увлекся за последний месяц. Постоянные опоздания… Малфой почувствовал, что краснеет. Он и не осознавал, каким был небрежным. Перси наклонился над столом. — Это должно прекратиться. Немедленно. Вспышка гнева затмила смущение Малфоя. — Прошу прощения, Уизли? — его голос был резким. — Ты можешь быть моим начальником на работе, но это не дает тебе права решать, с кем я могу или не могу трахаться. Более того, я сомневаюсь, что Гермионе было бы ужасно приятно узнать, что ты проявил такой отеческий подход к ее сексуальной жизни. Хмурый вид Перси растаял. Он откинулся назад в своем кресле, изучая лицо Малфоя с нескрываемым недоумением. Драко только и мог, что нервно ерзать на стуле. Гнев или отвращение он мог пережить. Но он понятия не имел, как реагировать на любопытство Перси. Через мгновение у Перси отвисла челюсть от зарождающегося понимания. — Она тебе действительно нравится. Еще более горячий румянец Малфоя ответил за него. Неужели это было так очевидно? — Я предполагал, что это какой-то твой гнусный план. Ну знаешь, чтобы отомстить моему брату или Гарри. В смысле… довольно странно, ты и Гермиона... — сказал Перси. — Что на самом деле происходит между вами? — Мерлин, хотел бы я знать, — пробормотал Малфой. — Не то чтобы я собирался хоть в какой-то мере когда-нибудь сойтись с Грейнджер. Малфой почувствовал на себе жалостливый взгляд Перси, пока тер руками лицо. Однако его нервозность стала постепенно исчезать: до этого момента Малфой не осознавал, какое напряжение испытывал, скрывая свой секрет. Нет, у него и раньше были тайны, но он всегда делился ими с друзьями или семьей. И слова полились из него нескончаемым потоком. — Мы были пьяны — естественно, иначе как еще мы могли бы вежливо разговаривать друг с другом — и... неважно, ну… ты знаешь, — он вздохнул. — Я не думаю, что у нас что-то получится. Грейнджер ведь гряз… маггла. У них другие представления о такого рода интрижках. Но я ее не обижу и никому ничего не расскажу. Что бы ты ни думал, я чистокровный, а мы не афишируем секреты наших дам. Джентльмены так не поступают. И тебе тоже лучше никому не рассказывать. Представь, как это может повлиять на репутацию Грейнджер, не говоря уже о том, сколько неприятностей она может отхватить на работе. Перси изогнул бровь. — Интересно. Малфой нахмурился от этой намеренной неопределенности Перси. — О, не притворяйся тупым, Перси, у тебя это плохо получается. Так ты сохранишь это в секрете или нет? — Я не буду распространяться, — выражение лица Перси стало серьезным. — Скажу одно, Малфой: вы были не очень осторожны, и, если я вас поймал, уверен, что у других по крайней мере есть подозрения. — Об этом я сам позабочусь, — ответил Малфой. — Теперь я буду намного внимательней. С этими словами он встал и вышел из кабинета Перси.***
Джинни Уизли широко зевнула и плюхнулась на изношенный диван матери. Гарри и Перси уселись рядом с ней, а Джордж потягивал пиво у камина. — Уф, сегодня я вымоталась как никогда. Я так рада, что мама готовит ужин, — Джинни вздохнула. — Жаль, что Гермиона больше не будет приходить на семейные ужины. — Прямо сейчас большинство из нас предпочло бы, чтобы здесь была Гермиона, а не Рон, — прокомментировал Джордж. — Кроме того, Рон даже не придет сегодня вечером. Нужно позвать Гермиону. Мама с папой не будут против. — Она не может. Она занята сегодня вечером, — Джинни многозначительно приподняла брови. — Она целый час наводила марафет. Рон прав, у нее определенно кто-то появился. Хотела бы я только знать кто. Она отказывается говорить. Гарри? Наверняка она хотя бы намекнула? — Если бы она хотела, чтобы я знал, она бы сказала мне, — ответил Гарри. — И предвидя твой вопрос, нет, она ничего не говорила, и я ничего не спрашивал. — Почему она не хочет, чтобы мы знали? — взволнованно спросила Джинни. — Но предполагать-то мы можем, верно? Джордж и Гарри засмеялись. Джинни заметила, что Перси подозрительно молчал. Он опустил глаза и сосредоточился на том, чтобы разгладить складку на штанах. — Оооох, Перси, ты ведь что-то знаешь? — она завизжала. — Как? Почему ты знаешь, а мы с Гарри нет? Ради Мерлина, мы же ее лучшие друзья! — Ничего особенного, — пробормотал Перси, но под обвиняющим взглядом Джинни вынужден был добавить: — Я просто увидел то, чего, вероятно, не должен был видеть, когда был на работе. Джинни усмехнулась. — Кто это? — Я не скажу тебе. Гарри прав. Она сама расскажет вам, если захочет, чтобы вы знали, — пробормотал Перси. — Хм… он… он учился с ней на одном курсе в Хогвартсе? Он богат, блондин и работает с ней? Перси резко вскинул голову. — Она тебе сказала? — Я так и знала! Я знала! — закричала Джинни. — Рон слетит с катушек, когда узнает! — Джинни, не говори ему, — вздохнул Гарри. — И Гермиону тоже с этим не доставай, в последнее время у нее было достаточно проблем в личной жизни. Пойдем, поможем твоей маме с готовкой.***
После ужина на Гарри и Перси возложили обязанности по мытью посуды. Двое мужчин остались одни на кухне. — Гермиона выглядит счастливее, чем когда-либо. Я рад, что она двигается дальше, — сказал Гарри. — Удивительно слышать это от тебя, — пробормотал Перси, исследуя очищенную заклинанием посуду на предмет остатков грязи. — Я думал, ты будешь рвать и метать. — Почему? Гермиона счастлива. Энтони Голдштейн достаточно хороший парень… — Энтони? При чем… — Перси замолчал прежде, чем выболтал еще больше. — Ну, я имею в виду… Гермиона, конечно, может делать все, что ей вздумается. Гарри замер. Он сразу понял неосторожный комментарий Перси. — Это не Энтони. Тогда кто? — Это не имеет значения… — слабо сказал Перси. — Блондин. С нашего курса. Работает с Гермионой, — размышлял Гарри. — Я бы сказал Луна, но Гермиона не по девушкам. Но тогда остается только Малфой, и… Широко раскрытые глаза Перси и напряженная застывшая поза ответили на вопрос. У Гарри отвисла челюсть. — Ты шутишь. Малфой? Прямо сейчас Гермиона на свидании с Драко Малфоем? Ради бога, Перси, как ты мог позволить ему приблизиться к ней? Он, наверное, пытается заманить ее в ловушку… или, не знаю… это какой-то заговор! — рявкнул Гарри. — Нам нужно найти ее! — Я так и подумал сначала, но теперь мне кажется, что она ему действительно нравится, — возразил Перси. — По сути, он в этом признался. И дело не только в этом, Малфой мой приятель. Я заметил, что он всегда хандрит, когда ее нет, и пытается найти любой предлог, чтобы сбежать. И это продолжается уже несколько недель. — Надеюсь, ты прав, — Гарри скрестил руки на груди. — Гермиона моя подруга, и если ты ошибаешься, и Малфой причинит ей боль, то это будет и твоя вина тоже. Перси тяжело сглотнул, когда Гарри вышел из кухни.***
Малфой медленно поднимался по лестнице, сердце колотилось в груди как бешеное. Сегодня она покончит с этим, как только узнает, что Перси Уизли все известно, ей придется это сделать. Придется ведь? После разговора с Перси он в приступе паники отправил ей записку. «Я хочу с тобой встретиться. В шесть, у тебя?» Драко предположил, что Перси еще не проболтался об их неразумной связи с Грейнджер, потому что она весело ответила: «Конечно! Я принесу вино, а ты приноси себя» и подписала большим улыбающимся смайлом. Она не обрадуется, в этом он был вполне уверен. Он остановился перед ее дверью, думая о том, как ей все объяснить. Честно говоря, во многом это была ее вина. Именно она без причины появилась сегодня утром у его стола. Ладно, он протянул руку и прикоснулся к ней, и, возможно, с его стороны это было немного неосмотрительно… Малфой услышал шаги, доносящиеся с лестницы в конце коридора. Не хватало еще, чтобы их раскрыли дважды за один день, тем более сплетничающие соседи Грейнджер. Поэтому боясь быть увиденным, он начал настойчиво стучать в дверь. — Открыто, — отозвалась она. Когда он вошел внутрь, Гермиона все еще была в ванной комнате. Он хмуро посмотрел на незапертую дверь и скинул ботинки. — Грейнджер, это небезопасно. Кто угодно мог бы зайти, — упрекнул он. Он услышал ее звонкий смех из-за двери. — Ой, Малфой. Я безошибочно могу узнать твои шаги и странную манеру стучаться в дверь. Кроме того, я помогла победить Волдеморта. Думаю, я в полной безопасности. Он вздрогнул при имени своего побежденного господина. Это было еще одно непреднамеренное напоминание о том, почему их связи суждено было закончиться — мучительно и зрелищно. — Все в порядке? Ты такой задумчивый. Драко понял, что она высунула голову из двери и теперь смотрела на него. Она была такой красивой: еще не закончила краситься, но волосы уже были аккуратно уложены, и ореол счастья, казалось, окутал ее лицо. Чувство тепла разлилось в его груди. Его тонкие губы невольно расплылись в улыбке. — Просто слишком много думаю, — ответил он. — Ты выглядишь потрясающе. А потом его предательский разум испортил момент, подбрасывая картинки Грейнджер и Голдштейна в том гребаном романтичном французском бистро. Он сказал себе, что не будет упоминать Голдштейна. В конце концов, у них не было никаких прав друг на друга. Упоминание того факта, что он знал, что Грейнджер и Голдштейн обедали вместе, в лучшем случае показало бы его уязвимым и ожидающим отношений, в худшем — его примут за маньяка-преследователя. Однако именно этот вопрос он сейчас задавал. — Как поживает Энтони Голдштейн? Я видел, что ты обедала с ним вчера. Гермиона закатила глаза. — Даже не спрашивай. Он довольно милый парень, но его компания отчаянно пытается вырыть шахту в одном районе в Уэльсе, где обитает колония редких золотоклювых гиппогрифов. Я четыре раза отказывала им в разрешении. А он пытается заплатить за обеды, честно предлагает сделать благотворительные пожертвования, неужели он думает, что меня так легко купить? Она слегка возмущенно фыркнула — ему это показалось восхитительным. — Многим людям нравится, когда их угощают дорогими винами и изысканными блюдами, Грейнджер. — Всем нравится, когда их щедро угощают, Малфой, но я кто-то, с кем он работает, а не его девушка, — она остановилась на мгновение, и ее раздражение превратилось в нечто больше похожее на любопытство. — Малфой, ты же не думал, что Энтони… Ладно, неважно. Ее щеки порозовели, и Драко подозревал, что она хотела спросить. Но не собирался добровольно давать ответ на ее незаконченный вопрос. Грейнджер сменила тему. — Ты отлично выглядишь. Новая мантия? — Нет, — он не стал продолжать. — Ты все еще в своей рабочей одежде. — Ну, мы же никуда не идем. Зачем надевать что-то новое, только чтобы снова это снять? Она дерзко улыбнулась и подмигнула ему. Но их разговор зародил идею в его голове. Драко сунул руку в карман — отлично, портключ, который ему дала мать, все еще на месте. Конечно, Нарцисса ожидала, что он воспользуется им через пару дней, но никто не узнает, если он активирует его раньше. — Пойдем куда-нибудь поужинаем, — выпалил он. — Магический Лондон? — она недоверчиво приподняла бровь. — Ты ведь понимаешь, что нас сразу же узнают, тогда к завтрашнему утру мы будем на первой полосе светской хроники. — Не магический Лондон. Я думал убраться подальше. Куда-то, где нас никто не узнает и где мы могли бы пойти куда угодно. У меня есть портключ — я должен воспользоваться им через пару дней, но ничто не мешает применить его раньше. Грейнджер не отвечала, и он почувствовал, что краснеет. Драко открыл рот, чтобы взять свои слова обратно: ладно, это была глупая идея, конечно, ты не захочешь, чтобы нас видели вместе на публике, в конце концов, я гребаный преступник и гребаный стажер в дерьмовом правительственном учреждении, а ты чертова Гермиона Грейнджер, адвокат, менеджер, героиня, фактически гений, которую все любят… Вот только она ответила раньше, чем у него появилась возможность, и он явно не ожидал такого ее ответа. — Хорошо, да, да, хорошо, — повторила она, как бы убеждая саму себя. — Дай мне только минуту переодеться. Малфой надеялся, что она быстро справится. Его здравомыслие говорило, что это была плохая идея, а сомневающееся выражение лица Грейнджер только подтверждало его мысли. Тем не менее это была маленькая победа. Либо она порвет с ним после этого идеального вечера вместе, когда они будут только пить, есть и трахаться, либо… Ее слова крутились в голове. Всем нравится, когда их щедро угощают, Малфой, но я кто-то, с кем он работает, а не его девушка. Драко потер виски, недовольный тем, куда забрели его мысли, и старался не думать о том, как оказался в таком глупом и уязвимом положении. Все эти мысли исчезли, когда Грейнджер вышла из своей комнаты, облаченная в облегающее фиолетовое платье. Ее длинные стройные ноги обуты в серебристо-серые туфли на высоких каблуках. — Нормально? — Больше, чем нормально, Грейнджер. Почти хочу остаться дома и тут же снять его с тебя. — Дурак, — она хлопнула его по руке. — Куда мы вообще отправляемся? Драко улыбнулся. — Париж. Он обнял ее за талию и достал портключ.