***
Бетти не видела на парковке ни одного из змей, что заставило её чуть-чуть напрячься, потому что она один на один останется с этими пираньями. Ни одни из её бывших «друзей» не упустят шанс поразвлекаться над бедной девушкой, сегодня в непривычно чёрном для окружающих. Солнечные очки на глазах, обычные джинсы и толстовка Джагхеда, которую тем утром он оставил у Бетти дома. Толчок в плечо. Голова и левое плечо довольно ощутимо прикладывается к дверце металлического шкафчика, от чего в ушах начинается противный звон. — Чего встала на проходе, подстилка? — Реджи Ментол, капитан команды по футболу грубо отпихивает от себя девушку, и раскинул ногой тетради, которые упали на выложенный плиткой пол. — Не думала же ты, что сможешь просто так порвать с нами, да, Бетти? — послышался сзади надменный, писклявый тембр. О Боги, она определенно узнает этот голос из тысячи. — Что тебе надо, Шерил? — устало сказала Бетти, закатывая глаза под солнечными очками. Ногти начали протыкать кожу на ладонях, окрашивая маникюр в красный цвет. — У нас будут проблемы? — прощебетала Вероника, надменно стрельнув глазами по внешнему виду Бетти, останавливаясь на шее, где под распущенными волосами красовался бардовый засос, оставленный Джагхедом в воскресенье. — Тебе что, нечем заняться? — состроила гримасу Шерил, — Ты зашла с нами так далеко, а теперь просто хочешь послать всё? — Блоссом приблизилась ещё ближе, сверкнув белыми зубами, развевая вокруг Бетти аромат роз, говоря на самое ухо, — Я бы треснула тебя по лицу, и все бы это видели. Но сегодня у меня хорошее настроение. Слушай внимательно, сучка, — Шерил оттолкнула Бетти от себя, под общий смех всех случайных очевидцев из коридора, — В мире есть много вещей, на которые влияет популярность. — Мы можем просить у всех домашку, — продолжила Вероника. — Мы можем пить столько, сколько влезет. Запугивать людей взглядом, — продолжала Шерил, ходя вокруг Бетти, словно кошка, — Если ты продолжишь злить меня, двери в этот чудесный конфетный мир для тебя закроются. — Ты будешь гнить на скамье аутсайдеров, до самой смерти, если продолжишь злить нас. — Иди, проверь, может по телевизору началась «Улица сезам», или же… — Твои грехи простятся, и ты вернешься к нам… — Заткнись, Вероника! Или же твои грехи простятся, и ты вновь будешь лавировать на волнах славы, — Шерил остановилась прямо напротив Бетти, с угрозой смотря ей прямо в глаза. — Никогда в жизни, — с отвращением выплюнула Купер, со злостью смотря в карие омуты Блоссом. Резкий удар по щеке, с такой силой, что темные очки слетели с блондинки, а сама девушка вновь ударилась виском о дверь шкафчика. Поднимаясь на ноги, Бетти почувствовала неприятное жжение в правом виске. Горячая кровь тонкой струйкой стекала от разбитой брови, к щеке, окрашивая её в устрашающе бордовый. Даже не взглянув на обидчиц, Купер просто вылетела из школы, ловя на ходу последние фразы Шерил. — Чтобы на следующей неделе и ноги твоей не было в моей школе, стерва!***
Лёгкое белое платье развивается от тёплого речного ветерка, заставляя бледную кожу, кажущуюся фарфоровой при свете луны, покрыться мурашками. Пальцы ног приятно щекочет золотистый песок. Тишина реки успокаивает взбесившееся сердцебиение. Опускаясь на песок, девушка устремляет взгляд на полную луну, позволяя одной единственной слезинке скатиться по щеке и с тихим, едва слышным стуком упасть на песок. Бетти вспоминала. Вспоминала всё, что произошло с ней. Отношения с Арчи, смерть отца в автокатастрофе, уход матери, вообще всё. Хотелось не просто пускать одинокие слёзы, а рыдать в голос, срывая его, бить всех вокруг, а после, выдохнув, умереть. Оставленные матерью успокоительные лежали в кармане джинсовки, и Купер поспешила вернуться домой до полуночи. Самостоятельная жизнь не давалась ей легко. Устало сев на диван и включив ту пластинку Битлз, глаза вновь начали слезиться. Вспоминая все эти события, Элизабет вспоминала. Все её изощрённые пытки, слова и злость. Устала. Просто устала. Трясущимися пальцами, Элизабет запустила руку в карман, нащупывая баночку спасательных таблеток диазепама. Высыпав несколько себе в руку, она сразу, не считая, закинула их себе в рот, проглатывая без запивки. Плевать, просто плевать. Главное, перестать чувствовать это щемящее чувство неизбежного. Паника успокоилась, всхлипы перестали разрывать грудь. Три. Два. Один. Темнота. «Шаги. Тихие и размеренные. Угрожающе. Человек, на людях примеряющий маску радостного и доброго парня приближается всё ближе. Его с виду добродушное лицо исказил чудовищный, безумный взгляд и оскал. Он медленно подходит всё ближе и опускается на колени, около содрогающейся в рыданиях девушки. Красные от слёз глаза, опухший вздёрнутый носик, искусанные пухлые губы, потерянный взгляд пропитанный болью. Эта девочка его. Полностью. — Бетти, Бетти… зачем ты меня опять так обидела? — его взгляд с холодным призрением затуманивает дымка принятого недавно «джи-джи», — Ты же знаешь, я совсем не хочу делать тебе больно. Посмотри на меня. Не в силах противиться этому приказу, девушка поднимает на него свои заплаканные глаза. Блондинистые волосы которые обычно собраны в хвост, мягко струятся по опущенным плечам. Всё её тело пахнет приторной ванилью, затуманивая сознание парня. Его длинные, тонкие пальцы поднимают подбородок Купер, заставляя смотреть ему в глаза. Пронзающий, холодный взгляд карих глаз парня пробирает до дрожи, давая холодку пробежать вдоль позвоночника. — Арчи… — почти невинный поцелуй в щеку, и вот уже маленькие слезинки появляются в уголках аквамариновых глаз. Поцелуями парень проводит дорожку до запястья, и на место последнего касания его губ впечатывается дотлевшая до фильтра сигарета, прижигая молочную кожу. Тонкий девичий вскрик пронзает подвальное помещение в доме Эндрюсов. К запаху сырости, бензина и злоебучей, так раздражающей ванили примешивается запах боли, страха, отчаяния и горелой кожи. — Купер, ты серьёзно думала, что можешь так просто избежать моего гнева?! Ты, сука, хотела мне изменить! — окурок всё сильнее вжимается в запястье девушки. — Нет, Арчи, стой, мне больно… – слёзы обиды душат её, не позволяя сделать спасительный вдох. Не позволяя ему объясниться. И как докажешь этому безумцу, что изменила ему не она, а Вероника? — Ты это заслужила, сука, — он резко отпускает её руку, позволяя ей упасть на бетонный пол. Бетти свернулась в позу эмбриона, чувствуя себя совершенно паршиво. Не замечая за пеленой слёз, что Арчи поднялся на ноги. — Ты же вся такая религиозная, да, Купер? Так вспомни заповеди. Измена — это грех, а за грехи надо платить. Ты — грешница, Бетти Купер. Удар. По животу. Ещё один. По рёбрам. Туда, где у обычных людей сердце, но сейчас у девушки там дыра, ведь Арчи вырвал его с концами. Ещё множество ударов, женских криков, мата от парня, стонов боли и глухих ударов о человеческое тело. Он будет бить, пока из неё не выйдет последний вздох. В парке, на старом дубе двумя влюблёнными сердцами высечено: «Арчи и Бетти — до последнего вздоха»***
— Твою мать, — прохрипел брюнет, быстрым шагом направляясь к двери дома, которая была подозрительно открыта, — Блять, Купер, ну не-е-ет! — панически начал шептать Джонс, когда первым, что он увидел, когда открылась дверь, были таблетки, рассыпанные по дивану и саму Бетти, которая полулежала рядом. Сзади прошёл Свит Пи, который должен был после отвезти их на знакомство с ЭфПи Джонсом, которому нужно было увидеть и проконсультировать Бетти по поводу предстоящей поездки в Центервиль. — Бери её и сажай в машину. Я позвоню Тони.