***
В послеобеденное время в хирургии наступает долгожданное спокойствие. Суматоха закончилась, выполнены утренние и дневные назначения, а из привозов у них сегодня только лишь мальчишка с острым аппендицитом, и даже он не забота Чимина. Улучив минуты относительной тишины, омега делает записи в журнал по наркотическим препаратам, ошибка в котором может стоить ему серьёзного выговора. Именно поэтому он пишет неторопливо, мысленно проговаривая каждое слово и стараясь ни на что не отвлекаться. Когда рядом со стойкой регистрации кто-то останавливается, он уже дописывает последнюю строчку и заканчивает начатое прежде, чем поднять голову. — Как люди управляются с детьми, скажи мне? Это просто невозможно, — тяжело вздыхает один из медбратьев сегодняшней смены, сложив локти на стойку и подперев руками подбородок. — Что случилось? — Чимин закрывает журнал и убирает его в ящик под замок. — Этот пацан, с аппендицитом. Я должен был готовить его на операцию, но он устроил самую настоящую истерику. Верещит там уже полчаса. — Он вроде уже большой, разве нет? Чимин вспоминает мальчишку, поступившего в приёмный покой хирургии, когда он после обеда относил туда кое-какие документы. Невысокий, определенно омега, худенький и с напуганными глазами с застывшими в них слезами. — Ему одиннадцать, но это не мешает ему истерить. Всех уже на уши поднял. Такого концерта давненько не видело наше отделение. — Может, мне зайти к нему? Я, вроде, неплохо успокаиваю детей. — Так к нему пошёл уже этот новенький, анестезиолог. — Чон? — Ага. — Я пойду всё-таки загляну. Выйдя из-за стойки, Чимин идёт в сторону нужной палаты в самом конце отделения. Он прислушивается, но никакой истерики не слышно. Подойдя к двери с табличкой «восемьсот три» он тянется к ручке, но дверь распахивается прежде, чем он успевает за неё схватиться, и он оказывается едва не сбит креслом-каталкой, резко вылетевшим из палаты. Чимин, округлив глаза от страха, прижимает ладонь к груди, глядя на довольного анестезиолога и сидящего в кресле заплаканного, но уже такого же счастливого ребёнка. — О, прости, пожалуйста, — Хосок останавливает кресло почти так же резко, как выкатил в коридор. — Что у вас тут происходит? — переведя дыхание интересуется омега. — Попросил нашего юного пациента помочь мне немного размяться перед картингом, — Хосок растягивает в улыбке губы и похлопывает мальчишку по плечу. Тот уже и думать забыл о том, чтобы плакать. — Вот как? Здесь что, по-вашему, трасса? — Так, ребёнок, мы разозлили старшего медбрата, и лучше бы нам с тобой поскорее смыться, — говорит негромко альфа, и мальчик хихикает, прикрыв рот ладошкой, но тут же ойкает, кладя руку на правый бок. — А тебя пора бы полечить. Хосок снова берётся за поручни каталки, направляя её в сторону оперблока, подмигивает Чимину, который на этот раз едва сдерживает раздражённое закатывание глаз, и после этого парочка гонщиков отчаливает, оставляя омегу посреди больничного коридора. Альфа возвращается спустя час, приваливаясь к стойке, за которой на своем рабочем месте сидит Чимин. Он к этому времени уже закончил все дела, запланированные на сегодня, и корректировал график дежурств на следующий месяц, тихонько постукивая карандашом в такт песне, крутящейся в голове. Заметив, что кто-то подошёл, он вскидывает голову и видит улыбающегося Хосока, стоящего прямо напротив. — Заезд уже закончился? — интересуется Чимин, приподняв брови. — Всего лишь репетиция, — уточняет Чон. — Значит, картинг? Любите скорость? — Люблю, а ты нет? Чимин пожимает плечами. Он-то, на самом деле, обожает её, но это всё осталось в его безбашенной юности, до того, как в его жизни появился Минки. Сейчас он уже не помнит, когда последний раз ехал в машине с кем-нибудь, кто разгонялся бы больше восьмидесяти. А тогда, до Минки, были и гонки, и парни-стритрейсеры, и много, много чего ещё… — Не хочешь присоединиться ко мне сегодня вечером? — спрашивает у него Хосок, отвлекая от вдруг всплывших в памяти воспоминаний. — Присоединиться? — Чимин ощущает, как сердце в груди пропускает удар, а потом начинает биться чуточку сильнее. Это свидание? Хосок зовёт его на свидание? Пальцы, держащие карандаш, слегка потеют. — Покататься на картах, — кивает альфа. — Катался когда-нибудь? — Нет, никогда, — качает головой, заинтересованно глядя на Чона. — Отлично снимает напряжение и стресс, знаешь? Я думаю, тебе понравится. Соглашайся. Чимин смотрит несколько секунд в его глаза, в которых, он поклясться может, такие черти пляшут, что даже сомнений нет, что этот вечер ему надолго запомнится. Чимин кусает нижнюю губу, пытаясь справиться с одолевающими его сомнениями. Дома его ждёт Минки, они же так мало времени проводят вместе из-за того, что Чимину приходится брать много смен, чтобы зарабатывать деньги, а сын постоянно с няней. Но в то же время Чимин так давно не был на настоящем свидании, а ему ведь всего лишь двадцать шесть… Что же делать, что делать… Может, Сокджин согласится забрать Минки от няни и посидеть с ним один вечер? Всё же, он не так часто об этом просит друга, а тот всегда говорит, что рад помочь с Минки. Ведь так? — Ну, хорошо, — неуверенно отвечает Чимин, а внутри уже всё трепещет от того, что Хосок тут же меняется в лице от его положительного ответа и улыбается ему ещё обаятельнее. — Тогда я зайду за тобой после смены, — альфа мельком смотрит на свои наручные часы. — До встречи, Чимин. Чимин негромко отвечает ему тем же «до встречи» и смотрит вслед, ожидая, когда фигура мужчины скроется на выходе из отделения. Как только Хосок пропадает из вида, он бросает на стол карандаш, выбирается из-за своего рабочего места и спешит вдоль коридора прямиком в кабинет непосредственного начальника. Он дважды громко стучится, открывает дверь и заглядывает внутрь, находя Сокджина сидящим за своим столом и прижимающим к уху телефон. Джин делает Чимину знак молча подождать, пока он закончит. По разговору Чимин понимает, что друг разговаривает с их противнейшим главврачом. Усевшись в кресло напротив, он кладёт ногу на ногу, принимаясь нервно ею трясти. Сокджин разговаривает ещё минуты две, что-то выслушивая, периодически вздыхая и вымученно прикрывая глаза, а потом, наконец, кладёт трубку на место и переключает внимание на него. — Мне нужна твоя помощь, — сразу переходя к делу говорит Чимин. — Забери сегодня Минки от няни к себе, а? — А что случилось? — У меня тут, кажется, свидание наклевывается, — неловко улыбается Чимин. — С Юнги? — Почему с Юнги? — озадаченно хмурится Пак. — Ну, мне показалось, что вы нравитесь друг другу. — Юнги, конечно, хороший альфа, но… нет, это не он. Я не знаю, с чего ты решил, что это Юнги. Он же… ну… нет, Джин, это не то. — А кто тогда? — Хосок, — не сдерживая улыбки, отвечает Чимин другу. Сокджин смеряет его внимательным взглядом, совершенно не выглядящим дружелюбно. — Вообще, я хотел сегодня отдохнуть. Неделя была загруженная, ты же знаешь. — Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Один вечерочек, Джин! Я потом всё, что хочешь, для тебя сделаю! Сокджин изображает задумчивость, приложив указательный палец к щеке, пока Чимин складывает ладошки вместе, выставляя их перед собой, и смотрит на него по-щенячьи преданно. — Ты вот устроил свою личную жизнь, теперь помоги другу. Ну Джин… — Когда это я устроил личную жизнь? — А вот это что! — тычет он в направлении живота Сокджина. — А это никакого отношения к моей личной жизни не имеет. Ладно, иди на своё свидание. Но хочу сказать, что Чон Хосок не выглядит как приверженец постоянных отношений и семейных ценностей. Чимин отмахивается. Он мысленно уже с Хосоком, который выглядит как его влажная юношеская мечта, и никакими аргументами у Сокджина не выйдет отговорить его от свидания. Единственной проблемой было занять Минки на вечер, но и она уже благополучно решилась. Теперь ему ничего не мешает насладиться вечером в компании умопомрачительного альфы.***
Когда рабочий день подходит к концу, Чимин сидит как на иголках, следя за секундной стрелкой на часах. Его пробивает на сладкую волнительную дрожь от мысли, что у него действительно свидание с мужчиной, который влюбил в себя всё их отделение. Да что там отделение — он уверен, омеги из реанимации, акушерства и гинекологии так же без ума от него. Мало того, что свежая кровь в их коллективе, так ещё и не женат, красив, невероятно обаятелен и уверен в себе. Мечта, а не мужчина. А если к этому ещё добавить незаурядный ум (а без этого любому врачу никуда) и потрясающую фигуру, облачённую в хирургический костюм — кому угодно вскружит голову. — Ты уже закончил? — раздаётся у него над головой, и он слегка вздрагивает от неожиданности. Он, снова погрузившись в свои мысли, даже не заметил, как подошёл Хосок. — Да, я готов, — Чимин забирает свои вещи из нижнего ящика стола и выходит из-за стойки. Вдвоём они спускаются на цокольный этаж, переодеваются в раздевалке, а потом идут на парковку, где Хосок открывает перед ним дверь своей машины и помогает усесться. Чимин любопытно разглядывает салон, пока альфа обходит автомобиль, чтобы сесть за руль. Внутри приятно пахнет им и кожей. Кажется, машина ещё совсем новая. Хотя, это неудивительно, если учесть, что Хосок не так давно вернулся из-за границы. Хосок, усевшись за руль, поворачивается к Чимину, коротко ему улыбнувшись. Заведя мотор и сняв с ручника автомобиль, он плавно выезжает с парковки, пока омега возится с ремнём безопасности. — Так куда мы едем? — любопытствует Чимин. — Мой школьный друг владеет картодромом, и я часто езжу туда погонять. Иногда устраиваем любительские заезды с друзьями. — Я не знал, что зимой тоже занимаются картингом. — Там есть крытый павильон, — снисходительно улыбается альфа. — Его обычно используют для проката. Мы сегодня там покатаемся. В самый раз для такой погоды, плюс ты раньше не ездил на картах. Картодром оказывается на другом конце города, у самого выезда из Сеула, и добираются они до него довольно долгое время. Хосок во время поездки периодически поглядывает на Чимина, от чего он то и дело чувствует приливающий к щекам жар из-за смущения. Идти на свидание после такого длительного перерыва действительно волнительно и, может быть, он излишне загоняется, но чувствует нервозность каждой своей клеточкой. Периодически альфа разряжает обстановку, рассказывая о картинге, своих друзьях, с которыми он снова начал гонять, как только вернулся на родину, и Чимин понемногу успокаивается, задавая всё больше вопросов и чувствуя себя увереннее. Парковка возле картодрома оказывается практически пустой, и Чимин интересуется, точно ли он сегодня работает, на что Хосок со смешком отвечает, что часы работы не для них и он может приходить сюда тогда, когда ему захочется. Так и есть — любезный управляющий выдаёт им ключ от раздевалки и шкафчиков и спрашивает, нужна ли будет помощь, но альфа ему отвечает, что со всем справится сам. В просторной раздевалке у них оказываются соседние шкафчики. В один из них Чимин складывает свою верхнюю одежду, пока Хосок куда-то отлучается. Возвращается альфа со сложенным экипировочным костюмом в руках. — Выбирал по ростовке, думаю, что этот должен тебе подойти, — он разворачивает костюм и протягивает его омеге. — Спасибо, — Чимин, улыбаясь, принимает его и начинает переодеваться. Хосок в это время достает из спортивной сумки свой личный костюм и, ловко управляясь с молниями на нём, в два счёта облачается в экипировку. Чимин же возится с бегунком на молнии. Тот застрял в самом низу, на уровне паха, и ни в какую не хотел застёгиваться. — Давай помогу, — Хосок опускается перед ним на одно колено, за бёдра поворачивая Чимина к свету. Щёки омеги тут же заливает краской. Хосок несколько раз несильно дергает «собачку» вверх, потом снова опускает её вниз, опять ведёт наверх, и Чимин молится, чтобы эта пытка в виде стоящего перед ним на коленях альфы закончилась как можно скорее. Словно услышав его молитвы, молния поддаётся, Хосок поднимается на ноги и застегивает костюм Чимина до конца. — Надо сказать Джэро, что пора обновить прокат экипировки, — усмехается альфа. — А красный тебе идёт. Взгляд Чона на секунды снова опускается вниз, смотря на то, как сел на Чимине костюм, и омега невольно сглатывает. Если это не флирт, то Чимин испанский лётчик, честное слово. После Хосок ведёт его в павильон, и омега удивленно охает от его размера. Снаружи он не казался таким огромным. Альфа просит его подождать на скамейках, пока он прикатит карты для них. Сначала Хосок пригоняет карт для Чимина, потом уже для себя. На своём карте он делает пару кругов по картодрому, разгоняясь до немыслимой скорости, и только потом останавливается перед омегой, вылезая из карта и снимая с головы шлем. — Иди ко мне, — альфа машет ему рукой, подзывая. Чимин, прихватив шлем, лежащий рядом с ним, идёт к Хосоку, стоящему возле их машин. — Ты же водил автомобиль когда-нибудь? — Да, у меня есть права, но я давно уже не вожу. Лет пять точно. — Тогда, думаю, тебе не составит труда вспомнить и ты быстро освоишься. Садись, — Чон указывает ему на карт. Чимин надевает на голову шлем, затягивает на нём шлейку и усаживается за руль. — Смотри, здесь ничего сложного. Газ, тормоз. Руль чувствительный, будь с ним понежнее. Когда Чимин устраивается удобнее, откидывается на спинку и располагает ногу на педали, Хосок наклоняется к нему, чтобы пристегнуть. — Сделай несколько кругов на небольшой скорости, приноровись, почувствуй карт. Немного привыкнешь, и потом можно будет набирать скорость побольше. Давай, — Хосок хлопает ладонью по карту, отпуская Чимина в свободное плавание между ограждений из покрышек, и идёт к своему карту. Чимину ужасно страшно поначалу. Машина не слушается, он то и дело врезается в ограждения. Пару раз Хосоку даже приходится прийти к нему на помощь, чтобы выкатить карт обратно на трассу, но несмотря на всё это, Чимин чувствует такую необузданную радость от этого всплеска адреналина, что уже спустя совсем немного времени начинает гонять почти как родной, пытаясь поравняться с альфой. Это всё больше напоминает соревнование, и Чимин искренне смеётся от того, насколько серьёзно альфа рвётся к победе. Он совсем теряет счёт времени и понятия не имеет, сколько часов они проводят на картодроме. Только ужасно хочет, чтобы вечер не заканчивался. Как ему не хватает этих эмоций в повседневной жизни, кто бы знал! Он же весь соткан из любви к приключениям и опасности… был, когда-то, пока не забеременел Минки. Сейчас кажется, будто это в прошлой жизни было, или вообще не с ним. Он больше себе такого позволить не может, но рядом с Хосоком… ему как будто опять восемнадцать, и это так сильно срывает крышу, что хочется кричать от счастья. Когда они останавливаются снова у того места, откуда начинали свой заезд, Хосок выбирается из карта первым и спешит помочь выбраться омеге. Отстегнув его ремни безопасности, пока тот снимает шлем, он подаёт ему руку. Чимин вкладывает ладонь в его, ступает за землю и понимает, что он словно до сих пор едет, хотя уже давно стоит, а эта самая земля уходит из-под ног, и он со смехом падает в сильные руки альфы. — Неплохо для первого раза, — улыбается он, обхватив Чимина за талию и пытаясь придать ему устойчивое положение. — Я как будто всё ещё в карте! — Это сейчас пройдёт. Идём, уже довольно поздно, — не выпуская Чимина из рук, он ведёт его обратно в раздевалку, где омега тут же плюхается на скамейку, вытягивая ноги перед собой вперёд. Пока он пытается унять состояние, вызванное огромной дозой адреналина, Хосок переодевается в свою одежду. Чимин исподтишка наблюдает за ним. Закончив, альфа поворачивается к нему: — А ты? — Я не в состоянии, — хмыкает со смешком Чимин. — Давай помогу, — Хосок протягивает ему ладонь, Чимин за неё хватается и встаёт прямо напротив. — Стоишь? — Стою, — кивает. Зажав между пальцев «собачку» на экипировочном костюме Чимина, Хосок ведёт её вниз. Та снова заедает, едва дойдя до области бёдер, и ему снова приходится присесть, чтобы лучшее её видеть. — Дальше я сам, спасибо, — улыбается омега. — Тогда я подожду тебя в машине. Переодевайся и выходи. Чимин кивком соглашается, и Хосок, закинув на плечо сумку, выходит из раздевалки.***
— У меня всё ещё трясутся ноги и дико колотится сердце, — признаётся Чимин. Они сидят в машине Хосока на парковке картодрома, из магнитолы негромко играет музыка, а альфа тянется к бардачку. — У меня есть неплохое средство от этого, — он достаёт небольшую фляжку и протягивает Чимину. — Возишь в бардачке алкоголь? — изгибает бровь омега, улыбаясь уголком губ. — Завалялась, — Хосок усмехается. Чимин откручивает крышку от фляги и подносит горлышко к носу, пытаясь по аромату понять, что внутри. — Виски? — Да. Сделай пару глотков, станет легче. Ещё раз принюхавшись, определяя тонкий медовый аромат, он касается горлышка губами и делает большой глоток. Он тут же жмурится от крепости, прижимает к губам ладонь и откашливается под веселый взгляд альфы, но потом делает ещё пару мелких глотков. Внутренняя дрожь не проходит, но к ней добавляется смущение от того, каким взглядом смотрит на него Хосок. Чимин облизывает губы от алкоголя и протягивает фляжку владельцу. — Сделаешь глоток? — сипло спрашивает омега. — Нет, — Хосок наклоняется к нему чуть ближе, сводя взгляд от его глаз к блестящим губам. Чимин невольно облизывает их снова. То ли адреналин продолжает толкать его на безумства, то ли он и впрямь изголодался по такому откровенному вниманию, но в следующую секунду он подаётся вперёд тоже, едва не сталкиваясь с Хосоком носами, и видит, как тот улыбается. Улыбается этой своей крышесносящей улыбкой, заморочившей голову всем омегам их корпуса и самому Чимину, который, вообще-то, уже давно не наивный; его таким не возьмёшь. Но он позволяет ему сделать ещё шаг и просто выжидает, когда альфа снова начнёт действовать. И тот не заставляет его ждать долго. Хосок целует, сминая его губы сначала мягко, потом напористей, помогая себе языком, и, Боже, если это ещё один способ, чтобы успокоить его после выброса адреналина, то он ни черта не работает. Чимин так давно не творил подобных безумств, что несдержанно стонет, когда ощущает чужой язык, ласкающий его собственный, и чужие пальцы, вплетающиеся в его волосы на затылке, не позволяющие ему отстраниться ни на секунду, не позволяющие прервать поцелуй. Его миллион лет так никто не целовал, и это срывает все клапаны у него внутри. Он совершенно не мыслит, что делает, ровно до тех пор, пока Хосок не разрывает их мокрый поцелуй, чтобы одним движением отодвинуть своё кресло назад и распухшими от поцелуя губами прошептать Чимину «иди-ка сюда». И Чимин идёт. На его талию опускаются ладони, они же помогают перебраться на чужие колени и оседлать их сверху самым пошлым образом. Он усаживается задницей на бёдра альфы, а руки Хосока тем временем опускаются с талии на его ягодицы, приятно их оглаживая, а потом придвигая омегу ближе к себе. — Вот так, — выдыхает он, совсем не оставляя расстояния между их телами. Куртку Чимина он спускает с его плеч, а затем и вовсе отбрасывает на заднее сиденье автомобиля. Хосок касается губами его открывшейся шеи, которую не скрывает обычный свитшот с круглой горловиной, и заставляет откинуть голову назад, открывая для себя больше доступа. Чимин шумно дышит, обняв альфу за шею и слегка царапая её сзади ногтями. Как же приятно, чёрт возьми… и как волнительно, учитывая, что прямо сейчас он занимается не пойми чем в автомобиле с альфой на полностью просматриваемой парковке, где их может увидеть кто угодно. Это, однако, только лишь поднимает градус происходящего, и Чимин ничего не имеет против, когда пальцы Хосока находят пуговицу на его джинсах, в которых уже становится довольно тесно. Он в этот момент проходится своими бёдрами по чужим и ощущает, что напряжения между ними ничуть не меньше. И это сводит с ума ещё сильнее. Когда альфа расстёгивает пуговицу на его джинсах, в них становится чуть свободнее, но на этом он останавливается, а Чимин едва не хнычет, желая получить продолжение. Вместо этого руки Хосока перемещаются на край его свитшота и поднимают его вверх, но не снимают, а просто придерживают. Обнажив торс и грудь омеги, он ведёт носом вдоль солнечного сплетения, вызывая приятные мурашки. Чимин с любопытством наблюдает за чужими действиями: Хосок доходит до середины груди, потом касается её губами, совсем невесомо, а после прокладывает дорожку из таких едва ощутимых поцелуев в сторону, аккурат к его левому соску и… на этом лёгкие прикосновения заканчиваются, потому что в следующую секунду чужие зубы смыкаются на нежной коже, а потом втягивают сосок в рот, срывая с губ омеги задушенный вскрик. Немного пососав ореолу и поигравшись с ней языком, он с влажным чпоком выпускает его изо рта, а потом проделывает всё то же самое с другим соском, доводя Чимина до полного безумия. Когда Хосок прекращает это сумасшествие и опускает край его свитшота, ткань трется о чувствительную кожу сосков, заводя омегу ещё больше. — Давай снимем это, — шепчет альфа, стаскивая с Чимина джинсы вместе с бельём. Он помогает ему избавиться от одежды, отбрасывая её на соседнее сиденье, а потом снова прижимает теснее к себе, вовлекая в очередной горячий поцелуй. Чимин чувствует, как пачкает смазкой брюки альфы, и сам тянется к его ширинке, чтобы помочь раздеться тоже. Хосок полностью брюки и бельё не снимает, лишь только спускает их до середины бёдер. Губами он снова приникает к шее Чимина. Омега укладывается грудью на его грудь, чувствуя как чужие пальцы мягко надавливают, собирают смазку, кружат вокруг отверстия, а затем проникают внутрь, оглаживая и мягко лаская. Чимин сильнее прогибается в спине, шумно выдыхая над ухом альфы и самостоятельно насаживаясь на пальцы. Всё вышло сумбурно, совсем не романтично и не мило, но как это нужно было Чимину… как ему было нужно немного сумасшествия, необдуманности и спонтанности. Его жизнь стала слишком закономерной и правильной, но сейчас здесь с Хосоком он ощущает, что действительно живёт. И он задыхается от этого потрясающего чувства свободы. Когда пальцы сменяются членом Хосока, Чимин забывает как дышать. Чужие ладони опускают его бёдра, насаживая, заполняя до конца, и омега протяжно стонет. Дав ему немного привыкнуть, альфа снова крепче сжимает омежьи бёдра и принимается их раскачивать на себе, создавая нужное трение и заставляя член внутри скользить. Чимин утыкается носом в его шею под ухом и тихонько, но чувственно стонет от каждого толчка. Сначала они плавные, наполняющие, но потом становятся всё резче и размашистей, а салон автомобиля оглушают характерные шлепки. С губ Хосока слетают приглушённые низкие стоны, и только от них Чимин хочет кончить — настолько сексуально они звучат. Когда Хосок задевает членом простату — Чимин от неожиданности выпрямляется, и попадает задницей точно по рулю, и машина издаёт сигнал, оглушая им парковку. Омега смеётся, снова падая на грудь Хосока и не прекращая двигать бёдрами. Хосок кончает первым, выйдя из Чимина за секунду до, и пачкает семенем его ягодицы. Омеге он помогает дойти до финала рукой, а после заботливо вытирает салфетками, пока тот пытается отдышаться, лёжа щекой на его груди. — Предлагаю продолжить у меня дома за ужином. Как ты на это смотришь? — спрашивает Хосок, убрав пальцем прилипшую ко лбу Чимина прядь волос, лезшую тому прямо в глаза. — Угу, — на выдохе соглашается омега, мысленно уже представляя, какой нагоняй получит от Сокджина, когда скинет сообщение о том, что не заберёт Минки сегодня домой.***
Где-то вдалеке жужжит телефон. Чимин не сразу понимает, что это звонит его мобильный. Он с трудом приоткрывает глаза, отрывая голову от обнажённой груди альфы, на которой проспал всю ночь, а потом ищет взглядом телефон, принимаясь ёрзать в постели. Хосок что-то сонно бурчит, крепче хватаясь за талию омеги. Чимин замечает свой телефон на прикроватном столике Хосока, рядом с его часами и бутылкой воды. Дотянувшись с трудом до смартфона, он принимает вызов, даже не глянув на отображающееся на дисплее имя, и снова прикрывает глаза. — Доброе утро, — бодро звучит голос Мин Юнги на другом конце. — Я уже выезжаю, скоро буду около твоего дома. Сон Чимина как рукой снимает. Он распахивает глаза и подскакивает на постели: — Ой…