St. Mary's Hospital

      На протяжении трёх недель Сокджин помогает Намджуну освоить предстоящие обязанности и полномочия, которые лягут на его плечи как минимум на год, а то и полтора — смотря сколько Джин захочет сидеть дома с малышом. Шесть месяцев он уже не рассматривает, но и слишком долго просиживать он не желает, всё ещё опасаясь потерять своё место.       Намджун отвозит его домой по пятницам: рабочее время заканчивается на час раньше, и у альфы по этим дням обычно нет дежурств; они могут спокойно засесть у Джина, обсуждая работу. Никакой близости между ними больше не было. Так же, как не было и разговора. Они обсуждают в основном работу, почти не затрагивают личное — разве что Намджун взялся исправно следить за его самочувствием. Теперь альфа собственноручно дважды в день измеряет его давление, не доверяя это омеге, чтобы не приврал невзначай. У Сокджина даже нет желания противиться — пусть делает, что ему хочется, лишь бы не очередной конфликт. Он так отвык от них за последнее время, что недавняя ссора и её последствия сумели выбить его из колеи.       Об этих самых последствиях они тоже не говорят. Намджун делает вид, будто это не он целовал Джина, не он затащил его в постель (а именно так Сокджин это называет), не он ласкал его живот, ощущая шевеление их сына. А сам Джин делает вид, будто не он всё это ему позволил. Они снова коллеги по работе, максимум приятели, но при этом Намджуна стало слишком много в его жизни. Критически много. Столько, сколько никогда прежде не было. Чимин, с которым он поделился ситуацией, говорит, что, похоже, Намджун теперь ждёт шага от Джина. Не чего-то конкретного и серьёзного, а его потепления. Ждёт, когда он примет его как отца своего ребёнка и перестанет считать себя папой-одиночкой. Наверное, что-то логичное в этом есть.       Сокджин много об этом думает. Настолько много, что не замечает, как альфа врастает в его жизнь. Намджун на работе, Намджун у него дома. Намджун рядом, когда ему нужно съездить за продуктами, и рядом, когда нужно сделать что-то по дому, чего Сокджин самостоятельно из-за живота сделать не может. И Джин нагло и некрасиво соврёт, если скажет, что ему некомфортно. И дело не в том, что очень удобно, когда у тебя под боком альфа, готовый всё взять на себя. Дело в том, что ему и правда комфортно и спокойно от его присутствия. Но чаще всего он боится себе в этом признаться, опасаясь, что с этой мыслью окончательно капитулирует.       — Мы, вроде, уже со всеми документами разобрались, — говорит Сокджин, запуская Намджуна в квартиру.       Альфа заносит тяжёлые пакеты, скидывает обувь и несёт всё сразу к кухонному гарнитуру. Сегодня пятница, и Намджун уже по традиции отвозит его после работы домой. По пути они заехали в супермаркет, где Джин набрал целую тележку, чтобы в ближайшее время не ходить в магазин. Одному это делать не слишком удобно и приходится вечно просить чьей-нибудь помощи. Всё, что он сейчас может, это принести небольшой и нетяжёлый пакет из ближайшего конбини.       — Хорошо, — просто отвечает Намджун и принимается раскладывать продукты, пока Джин возится со своей обувью.       Он думал, что альфа поднимет до квартиры пакеты с продуктами и уедет, ведь они действительно уже поговорили обо всём, что касается заведования, и альфа, который довольно быстро схватывает, без проблем со всем разобрался. Может замещать его хоть завтра. Но Намджун никуда уходить не собирается. Он сортирует продукты: что-то в холодильник, что-то в морозильную камеру, что-то по шкафчикам, — и не замечает, как неловко Сокджин топчется рядом.       — Что приготовить на ужин? — убрав последнюю упаковку яиц, он поворачивается к омеге.       — Ничего не нужно, ты можешь ехать домой. Спасибо, что помог, — он действительно не хотел бы его обременять, ведь нет никакой необходимости оставаться у него и готовить еду.       — Тогда будет паста, — отвечает альфа и снова лезет в холодильник.       Сокджин вздыхает. Спорить бесполезно, он за эти недели уже уяснил. Если альфа решил остаться — он останется. С другой стороны, перспектива того, что ему не нужно после рабочего дня думать, чем бы поужинать, кажется привлекательной. Он может немного отдохнуть. Да и не так скучно. Уже привык, что дома по пятничным вечерам не пусто и не одиноко.       Намджун увлекается готовкой, и, чтобы не маячить без дела рядом, Джин отправляется в душ. Чем больше становится срок, тем больше сюрпризов ему преподносит собственное тело. Например, на этой неделе в подарок к отекающим ногам ему досталось постоянное желание сходить в туалет по-маленькому, чего раньше он за собой особо не замечал. Видимо, теперь его мочевому пузырю тесновато. Но это — ничто по сравнению с его ноющими в конце дня ногами. А ещё у него начали появляться растяжки на животе, но это, слава богам, не слишком его беспокоит. Он понимает, почему это происходит, и не видит в этом ничего ужасного. Со временем они посветлеют и будут почти незаметными.       Разглядев себя и последние изменения своего тела в зеркале, Джин встаёт под тёплые струи воды. Он никуда не спешит, раз уж за ним сегодня ухаживают, как за ребёнком, поэтому может себе позволить подольше понежиться под водой, подставляя под неё лицо и вдыхая аромат кокосового геля для душа.       Мысли снова уплывают в сторону размышлений о Намджуне и их странном взаимодействии, пока он намыливает себя пеной. Вроде, они и не вместе, но они и не отдельно. Они находятся друг рядом с другом каждый день, но альфа больше не делает никаких поползновений. Что было тогда, когда они снова переспали, он сам не знает. Минутная слабость, смирение с неизбежным, усталость от бесконечного сопротивления? В любом случае, они это не обсуждали, хотя, наверное, надо было. Возможно, они к этому ещё вернутся.       Сокджин выходит из ванной, переодетый в свободные штаны на резинке и футболку, вытирает влажные волосы и ощущает аромат еды.       — Пахнет вкусно, — отмечает он.       — Почти готово, садись.       Омега достаёт из холодильника бутылку с домашним лимонадом, разливает его по стаканам и ставит на обеденный стол, пока альфа раскладывает пасту по тарелкам. Насколько Джин помнит, он ещё ни разу не пробовал еды, приготовленной Намджуном, поэтому с любопытством заглядывает через его плечо, наблюдая, как он посыпает блюда тёртым пармезаном. У омеги невольно урчит в животе. Обед был слишком давно.       Они рассаживаются за столом и в тишине ужинают, только лишь негромко звякая приборами по тарелкам. За последние недели они не раз проводили вечера подобным образом, только еду заказывали из ресторана, а не готовили сами. Сокджин ничего против не имеет. Иногда, наоборот, даже думает, что весьма удобно, когда дома кроме тебя самого есть кто-нибудь ещё. Джин настолько привык жить один, что раньше даже не задумывался об этом. А теперь ему, вот, ужин готовят, чтобы накормить после долгого трудового дня.       — Я хотел поговорить, — говорит Намджун, когда его тарелка становится пустой. Он вытирает салфеткой губы, а потом делает пару глотков из стакана, смотря прямо на омегу.       Джин невольно следит за движением его чётко очерченной нижней челюсти.       — Хорошо, говори. О чём?       Омега кивает, продолжая жевать. Еда, приготовленная альфой, оказалась действительно очень вкусной, но он ест ужасно медленно, потому что в его желудке стало помещаться не так уж и много.       — О ребёнке.       Ну, Сокджин ожидал, что это всё-таки случится. Если ещё месяц назад он был уверен, что Намджун принял его решение о единоличном воспитании малыша, то теперь он знает, что то было лишь запудриванием его мозгов и замыливанием его же глаз.       — Я помню, что ты говорил насчёт него. Что хочешь воспитывать один. Уверен, что у тебя были на это какие-то причины. Не очень мне понятные. Но сейчас я хочу, чтобы ты подумал ещё раз. Я не знаю, что у тебя в голове и что ты думаешь об этом, но я правда хочу участвовать. Воспитывать.       Джин тяжело вздыхает. Он смотрит на Намджуна несколько мгновений, после чего снова опускает взгляд в тарелку наматывая на вилку спагетти, коих ещё половина порции. И снова в голове этот резонанс, когда, с одной стороны, перед ним сидит взрослый альфа и чётко обозначает ему свои мысли, а с другой — всё тот же легкомысленный мальчишка, в постели которого побывала половина его коллег-омег и который никогда не был тем человеком, с которым можно построить серьёзные отношения. Намджун словно вечный подросток, и пусть ему уже чуточку за тридцать. И как Джину взять и переключиться с Намджуна-несерьёзного-ловеласа на Намджуна-отца-своего-ребёнка?       — Почему ты хочешь воспитывать? Ты даже его не хотел и не планировал.       — Пускай так, — соглашается с ним альфа. — Но от этого он не перестаёт быть моим. Сотни тысяч альф не планируют детей, а дети появляются. Но это не лишает их статуса отцов и не лишает их родительских обязанностей.       — Но я не хочу, чтобы ты считал себя обязанным ребёнку или мне. Это был только мой выбор, и я не сваливаю на тебя ответственность за это. Поэтому говорю, что ты можешь быть свободным, ничем не обременённым. Не каждому альфе такое предлагают.       — Но ты не спросил, чего хочу я. Почему ты решил за меня?       Сокджин обдумывает ответ некоторое время. И правда, почему? Потому что хотел ребёнка, а не отношений? Чушь: он просто хотел семью. Боялся, что Намджун откажется и посчитает его психом? Такой вариант, конечно, отметать нельзя, но вряд ли можно сказать, что это было его страхом. Он вполне себе состоявшийся, его точно не пугает перспектива воспитывать ребёнка одному. Более того, он осознанно на это пошёл. Может, он просто не видел в Намджуне достаточно надёжного партнёра, отца? Вот здесь, наверное, больше правды.       — Посчитал, что для всех так будет лучше, — отвечает в итоге Джин, не желая своими словами обидеть.       — Но так не лучше. Кому это прибавит счастья? Тебе, когда ты будешь воспитывать ребёнка один? Или, может быть, ребёнку, который будет расти без отца и спрашивать, почему у других детей по два родителя, а у него только ты? Или мне, когда я буду знать, что совсем рядом растёт мой сын и не знает, что у него есть отец?       Джин прикусывает губы. Он понимает головой, что Намджун говорит разумные вещи, но внутри всё протестует, говоря, что он не может вот так взять и довериться, шагнуть в неизвестность. Что, если он обожжётся? Если Намджуна с его рвением к воспитанию надолго не хватит? Родится ребёнок — маленькое кричащее существо, требующее внимания двадцать четыре часа в сутки, и Намджун поймёт, что погорячился. Что это не то, что ему нужно. Дети — это непросто, особенно, если ты их не хотел. Невозможно просто однажды проснуться с отцовским инстинктом. И Сокджин очень боится, что потом, когда Намджун перестанет проявлять к этому интерес, ему будет очень, очень больно. Сколько историй он слышал, когда даже мужья, которые планировали детей со своими омегами и ждали их, сдувались буквально в первый же месяц после рождения, потому что это страшно, непонятно, неизвестно, отнимает уйму времени и во многом ограничивает. Жизнь переворачивается с ног на голову, когда рождаются дети. Хотя… это ведь у Джина она перевернётся. Может, Намджун и вовсе планирует заглядывать к ним раз в месяц, напоминая о наличии биологического отца. Но и от этого он тоже может быстро устать, а они с малышом не застрахованы. Они не знают, чего ждать.       — А если тебе надоест? Если ты завтра встретишь омегу, с которым захочешь создать семью? Если просто поймёшь, что это всё не для тебя?       Намджун ничего не отвечает на эти вопросы, только буравит его тяжёлым взглядом. Джин, понимая, что от него уже просто так не отстанут, вздыхает и отворачивается в сторону, продолжая кусать губы. Наверное, на них останутся следы.       — Я подумаю, ладно? — выдаёт он в конце концов.       Не готов он всё решать сейчас. Ему нужно всё обдумать. Нужно устаканить мысли в голове и свыкнуться с ними. Торопиться всё равно пока некуда, до родов ещё двенадцать недель. Он решит всё позже.

***

      Чимин и Минки прощаются с Юнги у подъезда, стоя под козырьком, пока льёт дождь, не прекращающийся с самого утра. Ребёнок мнётся с ноги на ногу, желая поскорее пойти домой, а взрослые всё никак не наговорятся.       — Может, всё же поднимешься к нам? — предлагает Чимин альфе. Они всё равно болтают уже минут пятнадцать, почему бы не продолжить дома? Тем более, такая непогода бушует.       — Да нет, поздно уже. Минки, вон, спать уже хочет, да и ты весь день на ногах.       И то верно. Но так не хочется прощаться.       — Тогда до завтра?       — До завтра, — улыбается ему Юнги.       Чимин подаётся вперёд и целует альфу в щёку, прежде чем пойти с сыном домой. Юнги на секунды задерживает ладонь на его талии.       За прошедшие с того самого разговора три недели их общения стало действительно куда больше. Они сблизились. Чимин, на удивление, почувствовал себя от этого только свободнее, хотя боялся, что всё пойдёт наперекосяк и зря они всё это затеяли. Сокджин со смешком сказал, что теперь они похожи на влюблённую пару из прошлого столетия. Тогда ведь так и было: альфы сначала долго добивались омег, долго «дружили» и только спустя время не спеша переходили к романтическим отношениям. И Чимин вдруг понял, что действительно похоже — Юнги за ним ухаживает. И он с удовольствием это принимает, осознавая, что на него не давят, но желают получить от него взаимности.       Отпуск Юнги уже закончился, но они продолжают видеться почти каждый день, за исключением тех, когда альфа на ночных дежурствах, но это чаще всего бывает по выходным, когда он с Минки дома и им не нужно ехать в Тэгу. По будням он забирает их вечером из клиники, и уже затемно они возвращаются втроём в Сеул. И всё это время Чимин ощущает спокойствие. Ему есть на кого положиться.       Эван на днях перевёл всю сумму, которую должен был заплатить за реабилитацию сына в сеульском реабилитационном центре. Юнги, конечно же, денег не взял. В итоге всё до воны Чимин положил на банковский счёт Минки. Кто знает, когда им пригодятся эти деньги.       Чимин пропускает сына в квартиру вперёд, пока включает свет и разбирается с заедающим замком. Минки скидывает кроссовки и, прихрамывая, идёт в свою комнату.       — Пап! Вода! — раздаётся по квартире изумлённый возглас ребёнка.       — Какая вода, милый?       Устало сняв обувь и положив вещи на вешалку, он идёт за сыном и, пройдя чуть дальше прихожей, понимает, о какой воде говорит Минки: их затопило.       Он с ужасом озирается, видя, что с потолка льёт вода. Залило мебель, пол, технику. Он идёт в свою спальню и обнаруживает, что капает прямо на его постель, на которой уже образовались внушительные мокрые пятна. Пахнет сыростью. В детской дела обстоят еще хуже: мокрое абсолютно всё, начиная от постели и заканчивая ковром. Кухня выглядит не лучше. Чимин босыми ногами шлёпает по воде, совершенно растерянный и не понимающий, что с этим делать.       — Пап, почему всё мокрое? — Минки, успевший намочить в воде свою одежду, заходит на кухню, посреди которой стоит озадаченный Чимин.       — Похоже, в доме протекла крыша, — вздыхает он, потерев лицо. Вот и отдохнули после долгого дня.       — А что делать? Везде вода!       — Сейчас я что-нибудь придумаю.       Чимин снова озирается. Нужно всё убрать, собрать тряпками воду, расставить ёмкости, чтобы льющаяся с потолка вода скапливалась в них. С ремонтом тут уже ничего не сделаешь — всё испорчено. Ещё и хозяину квартиры нужно позвонить и, наверное, в какие-то службы. Он никогда с подобным раньше не сталкивался, и теперь голова идёт кругом.       Так и не сообразив, за что ему хвататься в первую очередь, он опускается на стул за кухонным столом и набирает Юнги, надеясь, что он не откажет в помощи.       — Юнги, кажется, тебе всё-таки придётся к нам зайти, — выдыхает он, когда слышит на другом конце звонка альфу.       — Что случилось?       — У нас с потолка течёт. Вся квартира в воде. Я ума не приложу, что делать. Ты, наверное, уже к своему дому подъезжаешь?       — Почти. Сейчас приеду к вам. Посмотрим, что можно сделать.       Юнги обещает скоро быть, и Чимин, пока ждёт его, идёт за тряпками, чтобы хоть немного вытереть влагу, которая повсюду. Заодно он прикидывает, что в такой ситуации действительно можно предпринять, и не может себе даже представить. Для того, чтобы просушить то, что ещё можно спасти, потребуется много времени, а с их потолка продолжает лить. Выглядит всё так, словно эта квартира вообще не будет пригодна к проживанию в ближайшее время.       — Минки, посиди пока на кухне, ладно?       — Я тоже хочу собирать воду!       — Тогда возьми вот эту тряпку и ведро, можешь повытирать в своей комнате. Вот так, смотри, — Чимин собирает воду с пола тряпкой, а потом отжимает её в пока ещё пустой таз. У Минки, конечно, так не получится, особенно если учесть недавние травмы, но если он хочет помочь, то Чимин не против.       Сам он в своей спальне снимает мокрое постельное бельё с кровати, пытаясь придумать, как они будут спать сегодня. Постель Минки в ещё более плохом состоянии. Да и здесь всё так же, не прекращая, капает. Не будут же они с вёдрами спать, даже если застелят чем-нибудь матрас, чтобы на него можно было лечь. От безысходности он продолжает тяжело вздыхать.       Юнги приезжает быстро, всего лишь минут через пятнадцать.       — Не разувайся, там всё в воде, — выходит к нему босой Чимин с тряпкой в руке и с подвёрнутыми снизу брюками.       — Юнги! Смотри, я помогаю! — выбегает из детской довольный Минки.       — Радости твоей я, конечно, не разделяю, но всё равно молодец, — рассмеялся Юнги, потрепав ребёнка по кудрявым волосам. — Идём, посмотрим масштабы бедствия.       Альфа вместе с ребёнком идёт по квартире, заглядывая в комнаты и оценивая потоп.       — Чимин, я думаю, бессмысленно собирать эту воду тряпкой.       — А что делать?       — Ты собирай пока ваши вещи, а я буду звонить твоему арендодателю и в диспетчерскую комунальных служб.       — Подожди-подожди, — трясёт головой омега. У него в голове всё перемешалось из-за этого водопада в квартире. — Какие вещи? Куда звонить? Ночь скоро.       — Поедете ко мне. Вещи собирай по максимуму. Не думаю, что вы сюда в ближайшее время вернётесь. Скорее всего будут чинить крышу, а ваша квартира ещё не скоро станет пригодной для проживания. У тебя за сколько месяцев вперёд уплачено проживание?       — За три, — вздыхает.       — Тогда надо требовать деньги обратно и искать вам новое жильё.       Чимин совсем сникает. Он понимает, что жить тут они в ближайшее время точно не смогут — здесь настоящая катастрофа, но и искать другое жильё не очень желает. Эта квартира была идеальным вариантом для них двоих. Но делать нечего, и, дав альфе договор аренды, он плетётся в комнату, доставая чемодан и принимаясь складывать вещи. Берёт только сухое, что лежало в шкафах — за остальным вернётся потом и посмотрит, что тут ещё можно спасти.       Минки помогает, перекладывая из своего комода вещи в маленький чемодан, с которым они обычно ездят погостить к дедушкам.       Юнги вскоре присоединяется к ним, чтобы помочь.       — Ну, что тебе сказали? — интересуется Чимин.       — Разбираться с потопом и крышей начнут только завтра. Отправили заявку в аварийную службу. А твой арендодатель сказал, что сможет вернуть деньги только после того, как всё проверит страховая и сделает соответствующие выплаты. В общем, всё это нескоро. Так что пока вы официально бездомные, — грустно улыбается альфа.       — Новости чудесные, — опускаются уголки губ у Чимина.       — Да не переживай так. Поживёте у меня, пока будут разбираться с этой квартирой.       — Это неудобно, — омега качает головой. — Наверное, я потрачу деньги, которые прислал Эван для Минки. Как раз хватит на залог и оплату на несколько месяцев вперёд.       — Я правда могу вас принять у себя, Чимин, — Юнги берёт его за ладонь, отвлекая от сбора вещей и разворачивая к себе лицом. — У меня есть свободная комната, вам будет там комфортно.       Чимин смягчается, выдавая благодарную улыбку, и тянется к альфе, чтобы обнять. У него действительно нет другого варианта сейчас. Не к Сокджину же ехать. У того и вовсе нет для них места — в его квартире-студии только свободный диван, и вряд ли это будет удобно для них троих.       — Спасибо, Юнги, — шепчет омега.       Новость о том, что они немного поживут у Юнги, Минки принимает с энтузиазмом и как заведённый прыгает вокруг взрослых, пока они заканчивают сбор вещей. В чемоданы поместилось, конечно, далеко не всё. Некоторые вещи упаковали в пакеты, чтобы не промокли и они смогли забрать их позже.       Сгрузив всё в багажник машины альфы, они отправляются к нему домой. Чимин, безусловно расстроенный произошедшим, начинает чувствовать ещё и вину по отношению к Юнги — тому опять приходится их выручать. Чимин искренне не понимает, зачем он, такой проблемный, понадобился альфе. И как бы это Юнги не надоело, если вдруг он всё же решится стать для него парой.       Квартира альфы оказывается просторной. Здесь действительно полно места. Юнги составляет чемоданы вдоль стены, чтобы омега мог разобрать их завтра. Всё, что им необходимо будет сегодня и завтра утром, они сложили в небольшую сумку.       Чимин сразу замечает, как загораются глаза Минки: столько места для того, чтобы бегать! И он уже собирается стартануть, как Чимин хватает его за рукав футболки:       — Молодой человек, вы случайно не забыли, что пришли в гости? — укоризненно смотрит на него родитель. — Сними обувь, а потом спокойно пройди.       — Юнги, а Союн придёт? — любопытствует ребёнок, проходя в гостиную уже босиком и всё же начиная идти вприпрыжку от переполняющих эмоций.       — Мы спросим у него завтра, ладно?       Юнги показывает Чимину, где и что находится у него в прихожей, и зовёт его дальше вглубь квартиры. Гостиная не слишком большая, но из-за небольшого количества мебели выглядит просторной: там лишь диван, мягкий ковёр перед ним, журнальный столик и консоль под висящим на стене телевизором.       — Кухня там, пользуйся всем, что тебе понадобится. Не стесняйся, хорошо? — альфа ведёт его за руку через гостиную, Чимин с трудом сдерживает улыбку.       — Я постараюсь, — кивает.       После кухни они идут к комнатам. Юнги показывает свою спальню, толкнув дверь и получив от омеги ещё один кивок, а потом показывает гостевую. Она чуть меньше, чем спальня альфы, но там есть большая кровать, шкаф, письменный стол и кресло.       — Я покупал квартиру, когда мы с Союном начали снова общаться, и я брал с тем расчётом, что он сможет оставаться на выходные, если захочет.       — Часто он приезжает сюда?       — Не слишком. Может, раз в месяц или два. Но, чувствую, скоро он таки выпросит забрать этого щенка от моих родителей, собака останется жить у меня, а Союн будет здесь практически круглосуточно, — усмехнулся Юнги.       — Ты не думал, что это хорошая идея? Если Союн так хочет собаку, ты мог бы и правда привезти щенка к себе, и тогда у вас с Союном было бы больше точек соприкосновения. Будете больше общаться. Я думаю, это сблизит вас. К тому же, здорово, когда дома есть животные. У меня в детстве были кошки, я их обожал. А сейчас у родителей живёт болонка.       — Мне нравится идея иметь животное: мои родители ведь всегда были собачниками, и я с детства к этому привык. Но я постоянно на работе, плюс ночные дежурства. А этой породе нужно много общения и активности.       — А вот тут ты уже можешь смело переложить эту ответственность на сына — он может гулять с псом и развлекать его, когда ты на дежурствах. Если он правда хочет собаку и готов за неё отвечать, конечно.       Юнги задумывается, а Чимин улыбается ещё шире. Ему так приятно видеть, как альфа действительно пытается поладить с сыном, который рос практически без него, и как хочет его радовать. Жаль, что у Минки отец совсем не такой. Эван считает, что сыну хватит его кратковременных визитов несколько раз в год.       — Надо будет это обдумать, обсудить с Союном и его папой. Один я такое решение принять не смогу. Не хотелось бы потом возвращать собаку родителям, это же живое существо. Он быстро привыкнет к нам.       — Я тоже хочу собаку! — влезает в разговор Минки и с разбегу падает на кровать в их новой комнате.       — Я смотрю, он уже освоился, — смеётся Юнги. — Ладно, пойду принесу вам постельное бельё. Ванная там, чистые полотенца на полке есть. Если что-нибудь понадобится, то не стесняйся, говори мне.       Юнги приносит им комплект белья и оставляет их с Минки вдвоём. Время уже позднее, и что он сам, что ребёнок уже устали. Чимину нужно поскорее расстелить для них постель, помочь сыну помыться, а потом ополоснуться самому. Утром им снова вставать очень рано, поэтому нужно как можно скорее лечь спать.       Он думал, что Минки долго будет засыпать в незнакомом месте, но ребёнок отрубается почти сразу, как только ложится в постель. Чимин, немного полежав рядом с ним, поправляет его одеяло и тихонько выходит из комнаты. В кухне ещё горит свет, и он идёт туда. Юнги в это время наливает воду в стакан и оборачивается, увидев омегу. На нём уже пижамные штаны и футболка, и Чимин думает, что ещё ни разу не видел альфу таким домашним и уютным.       — Ты чего не спишь? — спрашивает Юнги, сделав пару глотков воды.       — Хотел ещё раз сказать тебе спасибо. Если бы не ты, не знаю, что бы мы с Минки делали. Наверное, ночевали на мокрой постели в сырой квартире.       Чимин подаётся вперёд и обнимает альфу крепко за шею. Ладони Юнги касаются его спины, мягко по ней проводя. Чимин слегка отстраняется, не разрывая кольца рук, и касается чужих губ своими.

***

      — Тэ, мы опоздаем! — задушено восклицает Чонгук, пытаясь свести колени, которые держит Тэхён, расположившись внизу между них.       Чонгук лежит на постели в одной футболке, в которой вернулся из госпиталя; его джинсы и бельё остались где-то на полу. Он уже успел один раз кончить, но его всё ещё не отпускают, продолжая ласкать, и он всерьёз опасается, что таким образом они проворонят всё на свете.       У Тэхёна выходной, а омега отпросился уйти в обед. У них сегодня важное дело: они подают заявление на оформление брака. О том, что ему нужно освободиться пораньше, без указания причины он за неделю прожужжал уши и Сокджину, и Намджуну, но отпустили его ещё раньше, чем просил, и, довольный, он поехал домой, где его ждал Тэхён. Запись в администрацию у них на четыре часа, а Чонгук вернулся уже к часу, и поэтому альфа, прекрасно зная, что он не выспался, утянул его немного полежать. Просто полежать у них, однако, не получилось, и Чонгук теперь без белья, откинувшись на подушки, пытается мысленно собрать себя в кучу, что выходит у него из ряда вон плохо. Тэхён же с себя не снял ни единого предмета одежды, что заставляло ещё больше смущаться и ощущать вселенскую несправедливость и разницу в их положениях.       — Давай ты перевернешься на живот? — Тэхён оставляет поцелуи на внутренней поверхности его бёдер, продолжая держать омегу раскрытым для себя.       — Ты меня слышишь вообще? Мы так опоздаем в администрацию! — пытается возмущаться Чонгук.       — Да не опоздаем, ещё полно времени, — абсолютно расслабленно отвечает альфа.       Он пытается его перевернуть собственноручно, но Чонгук не позволяет и начинает брыкаться ногами, и тогда Тэхён просто подтягивается повыше, заваливается на него сверху, улыбаясь и утыкаясь носом в его нос.       — Мне нужно успеть помыться, я весь грязный теперь! — он ёрзает под ним, ощущая влагу между ягодиц.       Тэхён вдруг становится серьёзным и смотрит на него внимательно:       — Ты точно не передумал?       На днях альфа поделился с ним своим главным страхом — что Чонгук поймёт, что погорячился, поторопился, ещё слишком рано и он вовсе не хочет брака. Чонгук и сам понимает, что рано, что торопятся, но так же понимает, что он правда этого хочет. Ещё недавно он не задумывался о таких вещах, но теперь не понимает, зачем им тянуть? Они уже девять лет знают друг друга как облупленных, любят друг друга, и ничего не поменяется от того, поженятся они сейчас или через год. И он поспешил убедить в этом Тэхёна.       — Я не передумаю, — так же серьёзно отвечает он.       Тэхён, заулыбавшись, тянется к нему за поцелуем, но Чонгук, увидев его блестящий подбородок, взвизгнув, уворачивается:       — Фу, чёрт! Ты весь в…       Альфа, рассмеявшись, перекатывается с него на постель, высвобождая омегу, и тот, соскочив с постели и сверкая голым задом, убегает в ванную.       Когда он выходит, Тэхён уже застёгивает пуговицы на сорочке. Он оделся в классику, и Чонгук думает, что ему не помешает тоже надеть рубашку и брюки. Подойдя к прикроватной тумбочке, он берёт кольцо, которое эти недели продолжал носить на цепочке на шее, и надевает его на безымянный палец. Туда, куда недавно его надел Тэхён. И так и стоит, рассматривая свою руку. Альфа, подошедший сзади, коротко целует его плечо и устремляет свой взгляд туда же.       — Выглядит идеально, — шепчет он.

***

      К назначенному времени они приезжают в администрацию. Чонгука слегка потряхивает от волнения, но Тэхён почти не выпускает его ладонь из своей. Нервирует всё: и то, какого официозно-серого цвета стены в приёмной, и то, что их попросили минуту подождать. Когда, наконец, им выдают бланки, у него пересыхает в горле. Боже, неужели они действительно собираются это сделать? Вот так просто? Возьмут и подадут заявление? И совсем скоро станут настоящей семьёй?       — Хочешь заполнить его сам? — спрашивает Тэхён и протягивает ему ручку.       Чонгук, неуверенно глянув на альфу, берёт её и читает графы на бланке. Начинает со стандартных, вписывая их личные данные. Дальше идут графы с именами родителей, что тоже положено вписать по их законодательству. Вписывая имя папы, он в очередной раз чувствует неприятный укол. Судя по тому, как долго молчит его родитель, уже можно переживать о том, что он вот-вот объявится и начнёт снова сворачивать ему кровь.       Дойдя до графы с фамилией, которую будут носить их будущие дети, Чонгук зависает. Он ещё не успел до конца осознать, что они с Тэхёном действительно вместе, а тут… дети. То есть, однажды у них с Тэхёном будут дети… Чонгук от этой мысли покрывается мурашками.       — Если ты хочешь, чтобы они носили твою фамилию, то я не против, — мягко говорит ему Тэхён и тут же добавляет: — но тогда я от папы получу родовой книгой по лицу.       Чонгук прыскает от смеха и качает головой. Тэхён так вовремя разрядил обстановку, ведь вопрос о детях не на шутку его взволновал.       — Нет, я напишу твою фамилию, — улыбается омега.       — Если серьёзно, то я правда не против, Гук. Это фамилия твоего дедушки. Я пойму, если ты захочешь дать её нашим детям.       — Всё хорошо, я хочу, чтобы у них была твоя фамилия, — Чонгук тянется к альфе и оставляет поцелуй в уголке его губ.       В машине Чонгук никак не может насмотреться на копию их заявления и на кольцо. Внутри всё радостно трепещет от понимания, что они действительно сделали это. Тэхён без пяти минут его любимый муж. Муж!       На губах Тэхёна всю дорогу сияет глупая улыбка — Чонгук уверен, что выглядит точно так же. Они просто два ненормальных влюблённых.       За разглядыванием альфы он сначала не замечает, что они едут не домой. Чонгук смотрит в одно окно, потом в другое и хмурится:       — Мы не домой? В госпиталь?       — Да, — Тэхён кивает. — Заберём Джина с работы и поедем все вместе к родителям на ужин. Они нас ждут.       — Только не говори, что ты собрался… — в ужасе сползает по креслу ниже Чонгук.       — Конечно, я собрался, — со смешком хмыкает альфа. — Расскажем всем сразу.       — Ты меня даже не предупредил! Мне нужно было подготовиться!       — Ты всегда выглядишь прекрасно, тебе не нужно готовиться.       — Морально!       — Боже, Гук, ну они же не кусаются, — снисходительно улыбается Тэхён, подъезжая к центральному входу хирургического корпуса.       Чонгук насупливается, начиная в волнении дёргать ногой и прикусывать губу. Тэхён успевает погладить его по бедру, прежде чем на заднее сиденье, кряхтя, усаживается Джин.       — Джин, садись вперёд! — опомнившись, подскакивает Чонгук, принимаясь отстёгивать свой ремень безопасности. На заднее сиденье забираться действительно менее удобно, чем вперёд.       — Всё в порядке, я сел! — улыбается ему Сокджин.       Чонгук, спрятав руку с помолвочным кольцом, снова вжимается в сиденье.       До дома родителей они болтают о работе, о других мелочах. Сокджин спрашивает, куда они такие нарядные ездили, Тэхён отмахивается, что по делам — не хочет говорить раньше времени. Сокджин, впрочем, и не настаивает, лишь безразлично кивнув. Мало ли, куда они могли ходить.       На пороге родительского дома их встречает счастливый Хичоль, причитающий, какие они все красивые сегодня. Чонгук, пытающийся привыкнуть ко вниманию папы Тэхёна, улыбается ему в ответ. Следом за ними с работы приезжает господин Ким, и Хичоль гонит всех скорее располагаться за столом. Чонгук уже понял, что Хичоль огромный любитель собрать за ужином свою семью, поэтому ничуть не удивляется, что всё это выглядит так, будто они с Тэхёном приехали в ресторан, а не к родителям домой.       Он продолжает прятать кольцо, боясь, что его увидят раньше времени и тогда излишнего внимания ему не избежать — он попадёт точно под обстрел. Пусть лучше эта участь достанется Тэхёну. Всё-таки, это его родители.       Господин Ким разливает вино — Сокджин, понятное дело, пьёт сок, Тэхён отказывается тоже, он ведь за рулём. Постеснявшись пить алкоголь в одиночку с родителями, Чонгук отвечает, что тоже будет только сок. Хотя, по большому счёту, бокал вина ему бы точно не помешал. Он всё ещё держит одну ладонь на коленях, под столом, и нервно ждёт, когда наступит тот самый момент. Как назло, разговоры витают вокруг совсем отвлечённых тем. Они обсуждают суды Сокджина, и отец советует ему, чтобы Чимин тоже подал иск по тому же делу, на что он согласно кивает, обещая поговорить с другом. Потом обсуждают его предстоящий декрет, до которого осталось всего ничего. Чонгук даже рад, что большая часть разговоров приходится на Джина. Оно и понятно — ему скоро рожать, и все в волнительном нетерпении ждут этого события. Тэхён тоже недавно сказал, что уже очень хочет увидеть племянника.       — Кхм, — откашливается он, когда отец разлил вино по их с Хичолем бокалам. — У нас с Чонгуком тоже есть кое-какие новости.       Взгляды, обращённые на него, становятся заинтересованными. Чонгук невольно вжимает голову в плечи. Хичоль переводит на него взгляд, легко улыбаясь — тоже заинтригован.       — Мы подали заявление, — губы Тэхёна растягиваются в улыбке, и он берёт Чонгука за ладонь, ту самую, которая покоилась у него на коленях в попытке скрыть кольцо на пальце.       — Вы… подали заявление? — изумлённо переспрашивает Хичоль. Его ошарашенный взгляд проходится по младшему сыну, по Чонгуку, а затем переходит на Сокджина, будто пытаясь понять, знал ли он. Но Джин выглядит не менее удивлённым.       — Да. Мы с Чонгуком женимся, — продолжает счастливо улыбаться Тэхён.       Отец привстаёт со своего стула и протягивает руки, чтобы пожать ладонь сына. Чонгук знает, что для Тэхёна много значит одобрение и поддержка отца, поэтому и сам начинает улыбаться, когда видит, что на лице господина Кима появилась совершенно добрая улыбка.       — Сын, поздравляю, — сжимает тот его ладонь, похлопав по ней.       Когда он её отпускает, то поворачивается к Чонгуку, и ему приходится вежливо встать — отец Тэхёна жмёт и его руку, так же её похлопав.       — Так вот куда вы сегодня ходили! — доходит до Джина.       — Да, — посмеивается его брат.       — Но Чонгук, ты уверен?.. — хмурится вдруг он.       — Так, ты что, отговаривать его собрался? — возмущается Тэхён, закрывая Чонгука от старшего брата под весёлый смех отца.       Хичоль, кажется, всё ещё сильно удивлён: он продолжает смотреть то на одного, то на другого и заговаривает самый последний:       — Знаете вы, как заставить папу потерять дар речи, — вздыхает он, покачав головой. — Ну, идите сюда.       Хичоль встаёт и распахивает объятья. Чонгук с Тэхёном подаются к нему вместе, оказываясь в руках мужчины, и Чонгук удивляется, насколько это тёплые, семейные объятья. Родительские.       — Чонгук, милый, ты правда уверен, что не торопишься? Он же не принуждает тебя? — слегка хмурит брови Хичоль, взяв Чонгука за плечи.       — Нет, — рассмеявшись, качает головой омега. — Я уверен в этом решении.       — Хорошо, — Хичоль отпускает детей и снова усаживается за стол, но продолжает их рассматривать. — В любом случае, ещё полно времени подумать. Свадьбу можно сыграть на будущий год. Как насчёт следующего октября? Прекрасный месяц, и природа очень красивая.       — Пап, — усмехается Тэхён. — Мы женимся в ноябре. В этом.       Хичоль моментально меняется в лице, вцепляясь взглядом в младшего сына.       — Только не говори мне, что ты за одеяльцем приехал, — и переводит взгляд на пурпурного Чонгука, который даже слова вымолвить не может — так сильно засмущался.       — Да нет же, пап!       — Точно? К чему тогда такая спешка? Чонгук, милый, ты точно не беременный? Или этот оболтус мне лжёт?       — Нет, я не… нет, — машет руками он, чувствуя, как жар приливает к щекам.       — Почему тогда ноябрь? Тэхён, ноябрь меньше, чем через три месяца!       — Мы сначала думали о декабре, но в декабре Джину рожать, а я хочу, чтобы он присутствовал на нашей свадьбе. Поэтому середина ноября.       — Допустим, я поверил, что это единственная причина, — сощурив глаза, соглашается Хичоль. — Но, Чонгук, ты можешь всегда мне всё рассказать, хорошо?       Чонгук неловко кивает, чувствуя, как Тэхён снова сжал его ладонь.       Что ж, это был самый странный семейный ужин в его жизни.