Джодах боится. Он, великий Архимаг, ангел смерти и просто Бог, черт возьми, боится! Боится однажды не успеть, опоздать лишь на пару секунд... На пару роковых секунд, когда веки столь близкого ему человека закроются навсегда. Везение мироходца невечно, не может ему постоянно так везти. Джодах бежит от мыслей о том, что будет если он хоть раз опоздает. Этого не случится - твердит внутренний голос. Это уже произошло, — бормочет под нос Ави, падая на колени перед телом мертвого.. Друга ли?

Стоит ли говорить что то, чем в итоге всё кончилось Джодаха не устроило? Нет, разумеется, все живы, никто не пострадал, даже эти гребучие мисровцы в целом в порядке, но.. Признавать страшно. Больно, омерзительно, противно и до трясущихся колен страшно. Он привязался. К нему, мироходцу что с каждым своим переходом забывал его, всё что они пережили.. Он продолжал к нему тянуться, верить, а Джодах честно говоря и сам был рад с ним общаться. А теперь его мироходца больше нет. И это вина Джодаха.

Джодах наблюдает за мироходцем, сумевшим приструнить самого неуемного сына Агния с невольным восхищением. Покидая ставшую родной Даливарику, он продолжает сопровождать мироходца, постепенно начиная понимать Люциуса. Он и сам прикипел к мальчишке. Когда Джон выбрасывает того в портал, на душе медленно но верно начинают орать свои заунывные песни грустные-грустные кошки. Вспоминая о Даливарике, он вдруг резко захотел рассказать полубогу, которому, очевидно, проблем в жизни мало, о произошедшем.

Немножко будней от лица Дилана, что в какой-то момент стал невольно проникаться к новому соседу, от чего беситься стал пуще прежнего.

Прошлое не забывается если не пытаться его забыть. Оно ноет открывшейся раной, гниет, не давая ей зажить. Пребывание рядом со старым врагом притупляет боль. Рейх никогда не извинится, а Союз никогда не простит, потому что такое не прощают. Все что им остается - смириться, принять как данность и просто.. жить. Жить с осознанием что однажды вы хотели перегрызть друг другу глотки, а еще чуть раньше были друг другу всем. Жить, понимая тот кто принес тебе столько боли снова близок как никто другой.