Антония Кроули любила свою работу; правда, любила, но эти орущие подростки могли свести с ума кого угодно. И, что ж, теперь она думала, что и правда свихнулась, потому что не могло быть такого, чтобы поистине ангельский голос — в её одинокой квартире — предлагал помочь расслабиться.

Лупе соврала бы, если бы сказала, что никогда не встречала такую, как Джесс, в мужских рубашках и брюках, с сильными руками и без грамма косметики, не признававших не то что брак, но один вид мужчины. И вместе с тем, было бы ужасным, подлым обманом сказать, что эти губы, перекатывающие сигарету, золотая коса с выбившимися волосами и выдающаяся вперёд челюсть не наталкивают её на совершенно грешные мысли. или: две глупые лесбиянки, у которых уходит слишком много времени на то, чтобы понять.

Мелани не могла сказать, кого она хотела больше. Так зачем выбирать, если можно взять оба варианта?

Человек несведущий, оказавшись на месте Кроули, подумал бы, что он в Раю. Кроули скорее предположила бы, что это проделки одного из демонов, потому что её ангелица определённо не могла расхаживать обнажённой прямо перед её лицом в десять утра.