...это был Барти. За несколько дней знакомства он успел понравиться Регу. Он был умным, непосредственным и прямолинейным, у него была широкая зубастая улыбка и цепкий говорящий взгляд, который мальчишка мог использовать вместо слов. //Сборник зарисовок по каким-то эпизодам и картинам, возникшим в моей голове. Просто какие-то моменты из жизни ребят. В основном что-то радостное и беззаботное (их жизни и так коротки, пусть хоть в моем фф повеселятся).

Регулус нервозно слоняется по своей комнате в доме на Гриммо. Он напряженно размышляет и так же старательно пытается избегать своих мыслей, подсказывающих ему, что его идея глупа и чревата последствиями. Он знает, что это безответственно и неправильно, но… Но он не может отринуть свое желание, не может отвлечься, смириться, не может заняться хоть чем-то другим. Его влечет, его разум затуманен, он словно пьян и болен.

- Почему не спишь, Сугуру? - шепот такой громкий в тишине ночи. - А сам? Повернуться, утонуть в синеве глаз, таких близких, сияющих в свете ночного неба. Чужой взгляд полон спокойствия, интереса, капли ранимости. Протянуть руку, положить на прозрачную светлую кожу, провести большим пальцем по скуле, задеть мизинцем шею. Ночная искренность дается так легко, сердце открывается само и уязвимо предлагает себя человеку, которому и так уже давно принадлежит.

- Ты боишься, Сугуру, - с досадой пробурчал вампиреныш, - пахнешь так резко, - Гето подумалось, что тот, наверное, сморщил нос в отвращении. - Что вполне естественно в моем положении, Сатору, - постарался произнести ровно и мягко, впуская пальцы в белоснежные волосы, ласково перебирая шелковистые пряди. - Можем не делать этого, - в противовес своим словам блондин приблизился, попытался вжаться своим телом в друга так сильно, насколько это было возможно в их позе...

Сириус заливисто смеялся над искрометным рассказом Джеймса, фыркая от размашистых жестов, которыми тот его сопровождал, и перемигиваясь с Маккиннон, определенно ставящей под сомнение реальность описываемых мародером событий и надменно ухмыляющейся в свой кубок с тыквенным соком, когда вдруг это произошло. Сириус почувствовал это еще до того, как нос уловил растекшийся в воздухе манящий аромат, до того как ушей достигли смешки и шепотки с противоположного конца Большого зала.