Птица дает ему все, что тот хочет – и от этого у Разумовского на языке приторный привкус подозрений. Настоящий Волков не всегда бывал рядом, когда был нужен; не видел разницы между отказом из вежливости и настоящим «нет». Был живым – а Птица и впрямь все делал гораздо лучше, был чутче, внимательней, безотказней. Он хорошо притворялся Волковым с его невозмутимостью и спокойствием, с его бытовой сметливостью и безусловной верой в Разумовского. Но становиться им было бы слишком горько.

@dramagarbage: Сережу допускают к Олегу, когда тот, после Игры, лежит под наркозом. Будучи не себе Волков начинает рассказывать какие-то общие истории из их с Сережей детства. Сережа закрывает лицо руками и воет

Не Гречкин, а Разумовский насмерть сбивает ребенка. А дальше — дальше все окончательно идет не так.

Стена Послушания перед Лань Чжанем ширится и растет.

Возвращаться домой после побега – то еще дело. Выслушать причитания тетушки, разобраться с подлым начальником стражи, распутать интриги почтенного отца. Не говоря уже о возлюбленной, глаза которой все также темны и холодны, как озеро в свете луны… **Или история, в которой во всем виноваты китайские груши.**