Больное, вывернутое наизнанку восхищение промелькнуло в его сердце, тут же поглощенное Хогвартсом: Дамблдор сумел в итоге убедить себя, что делал все правильно.
Северус же знал, что не сможет. Что умрет в этом каменном Замке, до дна исчерпав свою душу, умрет, зная, что точно так же умрут эти четверо. И он молился только, чтобы они не поняли, чтобы только ничего не поняли.
Мир почему-то стоит на месте, хотя перед глазами все приятно кружится, тошнота щиплет язык ближе к горлу, буря внутри все поднимается, бесится, попробуй ее не заметь, и как-то даже не дышится уже — коротко вдыхается, наливается, набухает.