Для всех присутствующих в тронном зале Красного замка, Серсея была рада своей свадьбе. Румянец на щеках был румянцем волнения, глаза были полуопущены из-за смущения перед принцем. И лишь принц Оберин наблюдал за своей невестой с улыбкой, как взрослые наблюдают за детьми. Только он понимал, что румянец на щеках пылает от ярости, такой сильной, что королева едва подавляла рычание, а опущенные глаза, прикрытые темными, длинными ресницами горели зелёным диким огнём бешенства.

Она меня раздражала. Не знаю чем, но всеми фибрами своей души я не мог её терпеть. Не мог терпеть не присутствия. Не знаю, что бесило меня больше. Её заикание, привычка мямлить, нерешительность? Её невыразительное, самое обычное лицо, неуклюжесть, тяжёлая фигура, лишенная изящества? Она была неказиста, но она меня зацепила. И не хотела отпускать. Или это я не хотел отпускать её?