Стоило Нилу начать жаловаться на свою работу, как Шон вытаскивает свою руку из-под стола, и в лицо Мелендесу ударяет спрей слегка теплой воды. Он моргает и смотрит на Мерфи, который сидит за столом рядом с ним. С нейтральным выражением лица. — Эм, Шон, что за?

Шон хотел научиться флиртовать, Клэр с радостью помогла. Только, она и не думала, что это предназначено для Мелендеса.

Андресу стоит сказать Найроби, что она не права, что Мартин сказал правду, а Андрес раздавил её как жука. — Единственная правда – реальность, — возражает Мартин, с фальшивой улыбкой на лице. — И я тебе это объясню. Смотри. Ты любишь толстяка. Толстяк любит меня. Ну а я, — говорит он, но больше не смотрит на Найроби, потому что смотрит прямо на Андреса. — Я никого не люблю. И именно поэтому ты меня ненавидишь. Или альтернативная версия событий последних двух сезонов, если бы Берлин был жив.

Валера, думает Борис, определенно не красавица.

Они редко разговаривают когда настолько плотно прижаты друг к другу: все невысказанные слова они выражают языком прикосновений, взглядов, легких поцелуев и единовременного дыхания, потому что этого должно быть достаточно. Так и есть.