Если бы Маринетт любила розы, то Адриан бы исколол свои руки их шипами. Но тюльпаны нежные и прекрасные. Слишком.

Маринетт рвало от осознания того, что ее разодранные руки вновь целы, а сломанные ребра не протыкают легкие при каждом вздохе. А санитары участливо качали головой, соглашаясь с ее сказками о супергероях и акумах.

Каждый, кто видел руки Маринетт, ужасался и восторгался одновременно. Переплеты чайной и розовой розы, как рукава татуировок, покрывали все ее предплечья до самых подмышек. Нежно, очень красиво, но до невообразимого больно, ведь каждый цветной шип настоящей агонией впивался в кожу. Самое же отвратительное было то, что нежная ромашка на плече Альи точь-в-точь повторяла цветок на щиколотке Адриана. В свои шестнадцать девушка не знала, кто именно ее соулмейт, но заранее его ненавидела.