Эрфурт, октябрь 1808 года. Ни на день не останавливался калейдоскоп извечных культурных событий, и сегодняшний вечер не был исключением. Эдип на сцене выплакивал печальные монологи, Иокаста от леденящего ужаса вскидывала руки. Зал содрогался от невиданной муки страдальцев. Но Наполеон без особого запала слушал вольтеровскую трагедию. Его интерес распространялся не на актеров известнейшей труппы, а на куда более интересного человека, сидящего по левую сторону от французского самодержца.

Силлиан не мог признаться в своих чувствах юному жрецу на словах. Страх нёс по его жилам кипящую кровь и приторно-мерзкое чувство стыда. Но недаром же придумали язык цветов?