Впервые Ван Ибо увидел его в автобусе. И совершенно не обратил внимания: ну парень, и парень, скольких таких он видел за свои восемнадцать? Сотни, может, даже тысячи. Красивый, разве что.

Днём они были лучшими друзьями, не разлей вода, вместе боролись с родственниками Сяо Чжаня и отвоёвывали себе независимость. Вечером, здесь, на маленьком брёвнышке около кустика чего-то неизвестного Ибо, под всеми этими звёздами, они становились чем-то большим. Чем-то очень важным, чем-то, что Ибо однажды, под аккомпанемент тихого смеха, поклялся беречь.

Ван Ибо попытался улыбнуться в ответ, но синяк на щеке не позволил ему этого сделать. Он болезненно поморщился и ругнулся себе под нос, пальцами дотрагиваясь до пострадавшей щеки. Сяо Чжань чуть нахмурился и сделал шаг ему навстречу. Ван Ибо сосредоточенно наблюдал за тем, как Сяо Чжань приблизился к нему почти вплотную, медленно убрал его руку от щеки. В моменте, когда Сяо Чжань прикоснулся к синяку собственной рукой, глаза его округлились настолько, что стало почти смешно.

Чан часто дурачился, это не было чем-то наносным, он просто был – вот таким, чуть ребячливым и слегка сумасшедшим. На это Минхо не мог смотреть никак, кроме как с плохо скрываемой нежностью, ощущая внутренний трепет каждый раз, как Чан делал разные милашества. Просто не мог по-другому.

– Учитывая, что я не знаю, кто ты на самом деле, – Ван Ибо оторвался от косяка и подошёл к Сяо Чжаню, – я бы предположил, что из нас двоих больше на хули-цзин похож ты, – Ибо приблизился почти вплотную и понизил голос, от чего сердце Сяо Чжаня забилось, как бешеное.