Фэн Синь честно признал для себя: ему нравилась серьезность и в тоже время наивность бога. Как только Нан Ян мягко касался его, то небожитель сразу плавился, словно золото, растекался по снежным простыням. Податливое тело, что так полюбилось ему завораживало и он ждал каждого момента, чтобы прикоснуться к нему, ощутить, запомнить. Сгорал от переизбытка эмоций, при виде тонкой талии, ее изгибов, плавно перетекающие на бедра, но не мог даже прикоснуться к ним раньше.

Все та же улыбка светлая и нежная оставалась на губах юноши. Казалось, холодное сердце императора уже начинало таять, оставаясь абсолютно в безоружном состоянии. Только его лицо, хоть и было с слабой улыбкой, но все такое же холодное и не выражало никаких эмоций. —Не стоит, Сянь Лэ, меня согреешь ты.