Жизнь Сугуру была как прямая дорога: четкие принципы, ясные цели и правильные идеи. А потом на дороге откуда-то взялась лужа – черная, гадкая, пахнущая просто ужасно. И Сугуру со всего размаха вступил в эту лужу, а потом в ещё одну, и вот он уже по колено в грязи, тонет в своих темных мыслях. Мысли роятся, липнут одна к другой и гудят-гудят-гудят. Сугуру не знает, как это заглушить, а бороться ни сил, ни желания. Поэтому Сугуру устало улыбается и делает вид, что ничего серьезного.

Тома Риддла было жалко. Ребенок без будущего, взрослый без прошлого, вечно одинокий и неприкаянный. Он вызывал сочувствие, которое комом застревало в горле и отдавало вкусом помоев. Том Риддл жалости не заслуживал и я это знала, но эмпатия к персонажам зла — полюбишь и козла. Один единственный раз я позволила себе представить, что было бы, если бы у маленького мальчика Томми была сестра. Ну что ж, допредставлялась.

Кейе хотелось хоть на секунду снова почувствовать себя нужным.

...у меня синдром бога, я тебе желаю только плохого.

у сатору дрожат коленки, когда сугуру лезет пальцами совсем не туда.