Сугуру Гэто – его идол. Сатору уверен, что пошел бы за ним куда угодно – возможно, предав свои идеалы и ценности. Сатору Годжо задыхается, тонет, сгорает. Его ладони накрывают другие – возможно, более физически сильные, чужое лицо близко, чужой рот дышит в его, чужие глаза глядят на его губы. Сильнейшему кажется, что его грудь сейчас раздавят, ребра – поломают, позвоночник – вырвут. Так он чувствует себя, пока его целуют – нагло, бестактно, обезоруживающе. Под этим напором Сатору забывает все.

По Сатору было ясно – он о мыслях Сугуру особо не догадался, поэтому почти сопротивлялся, когда его грубо втолкнули в кабинку и швырнули спиной к стене. Гэто было плевать, что оба они мокрые и соленые от пота – это сейчас неважно. Ладонь Сугуру легла на стену рядом с головой Сатору, вторая – схватила его руку и прижала к собственному паху. «Понимаешь, зачем?», – вопросительный жест бровями. Сатору все понял.

- Не делай так больше, если мы не на тренировке. - Не делать что?! – недовольно отозвался Гэто. - Руки мне не заламывай… - Почему? - удивился Гэто, заломив еще сильнее. - Я начинаю хотеть, чтобы ты меня трогал. - О. А где?.. – выдохнул Гэто прямо над чужим ухом. Ответ – напряженное молчание. - Где, Сатору? – требовательно повторил Гэто, толкнувшись своими бедрами в чужие.

Гэто Сугуру не может кончить. Его майка задрана до груди, торс блестит от пота, штаны и белье спущены до колен, длинные волосы разбросаны по плечам, дыхание сбито. Бедра, в которые он вбивается своими - почти такого же молочно-розоватого оттенка, такие же упругие и крепкие, волосы на чужой голове почти такие же белоснежные, но... - Спасибо, Махито, ты свободен, - холодно бросает Гэто.

– Почему именно сейчас ты вышел на связь? - Сатору обнаружил, что всегда готовое стремление подколоть Гэто у него как ветром сдуло. - Потому что я люблю тебя, и об этом надоело молчать, - был ответ. Гэто смотрел на него спокойно, не мигая. Без улыбки. Без иронии. Абсолютно серьезный и, похоже, даже не ожидающий взаимного ответа. Сатору уронил свою куртку на пол. Казалось, что его с головы до ног окатили холодной водой, а потом подожгли. Он так и застыл с широко распахнутыми глазами.