Шерринфорд позади для всех, кроме Шерлока. Поступок Майкрофта и всё, что за ним кроется, не дают ему покоя. Он полон решимости вывести (через столько-то лет!) дорогого брата на чистую воду и закопать топор вражды – тем способом, что для него единственно возможен, даже если Майкрофт не горит желанием идти у него на поводу.

Рудольф даже не смотрит на него, только на племянника, в котором, со всем уважением к авторитету старика, невозможно заподозрить и тени гениальности. С виду Майкрофт Холмс, которому его дядя прочит блестящую карьеру в государственном аппарате Англии, походит на плюшевого медвежонка тридцатых годов со светлыми, пронзительными, почти живыми глазами-стёклышками. Джер уверен, что и веснушки у Майкрофта Холмса непременно есть, иначе образ идеальной нелепости был бы неполон.

... Арсению нравятся эти слова. Нравится этот взгляд. И это внимание. Нравится чувствовать их на себе, нравится быть интересным этому человеку, поэтому он поддерживает в нём интерес, время от времени задавая простой вопрос «кто я?». И долгое время Антон угадывал. Может, не с первого раза, но за пару дней угадывал. Точнее, он угадал всех, кого играл Арсений лично для него, а с игрой, которую начал сам, почему-то так и не может справиться...

Майкрофт не представлял себе Шерлока – распалённого, возбуждённого, стонущего в чужих или его, не суть, объятиях так давно, что кажется, будто то было в какой-то другой жизни. Шерлок – тот, что стоит сейчас перед ним, не та картина, которую хочется иметь в голове, едва закроешь глаза, и дело вовсе не в морали и общественных табу. Просто играть со своим – ха! – сердцем, не лучшая затея.

Все мы помним, как Ли починил принтер, который мог делать клонов. А из этого следует, что у Форда был принтер, который мог делать клонов. Зачем он был нужен Форду? Что он с ним делал?