— Любит? Не любит? Любит? Не любил? — и так пока не оставался один лепесток. Смотрит судорожно, вырывает его, как и с его губ срывается: — Любит… — глаза округляются, он в первый раз попробовал, до этого останавливал себя, почему-то боясь увидеть «Не любит». Глупо, бесспорно, но никак не хотел разрушать свои надежды, которые и так, который раз обрываются.

Руки предательски дрожали, когда писали роман. Подушечки пальцев она резала, когда играла на виолончели. Когда видела новые свои фотографии со спины, её охватывал холодный пот. Это чувство смешивалось с превосходным и сладким для неё чувством опасности. Только после событий в школе, это не приносит такого сильного удовольствия. Внутренние закопанные травмы раскрываются, непробиваемая маска рушиться. Она тонет в своих мыслях, не разрешая открываться. Ведь каждый может быть опасным. Что ей делать?

Ждать конца учебного дня, чтобы наконец нюхнуть? Слишком просто. Слишком скучно. Можно ведь кроме дозы наркотических веществ, получить дополнительную дозировку адреналина и принять прямо в классе, на задней парте.

Уже был вечер, только уличные фонари освещали дорогу — без них была бы темень. Серёжа садится на лавку и достаёт сигареты, сразу же протягивая одну другу. Без вопросов согласившись он садится рядом доставая зажигалку и сначала подпаливает его сигарету.

Когда ты пишешь кровью. На моих щеках, это ведь не слишком сложно. Ты обмакиваешь палец кровью, которая течёт из запястья и пишешь что-то на моих щеках. Я отчётливо ощущаю как твои пальцы проводят кривые линии, вырисовывая ими букву «С». И какой-то непонятный круг вокруг него. Твои действия не аккуратные, но это ведь не слишком сложно. Ведь ты пишешь кровью на моих щеках, хоть и кровь моя.