Моя гейская академия

— Что за дурная привычка? — Мидория, пристроившийся на нём, рассматривает расчёсанную до крови кожу. — До крови разодрал, — констатируя факт, он подушечкой пальца очень аккуратно проводит около алой полосы.

— Прости, Хитоши-кун, — Монома хитро улыбается. — Мне просто интересно. ~

Иногда Мидории казалось, что Кацуки смотрит на него. Но парень всё никак не мог понять, что тот хочет. К счастью, жертв этого сердцееда поубавилось, отчего жить стало легче, хотя тому всё так же признавались, надеясь стать той единственной, кто сможет приручить этого необузданного зверя. Но всех таких «желающих» посылали далеко и надолго. Изуку даже подумал, что альфа наконец-то нашёл ту самую, и он искренне радовался за него. Он ободряюще улыбнулся ему, а Кацуки ещё долго глядел ему вслед...

Он поворачивается, задирая край, и Бакугоу видит летящую комету прямо на левой лопатке, что тянется в сторону шеи. - Комета, - вслух повторяет он. - Комета, - подтверждает Изуку.

Кацуки пять, и он всегда знал, кем будет. Знал, к какому виду будет принадлежать. Знал, кем будет работать. Всё это. Поэтому он совсем не удивился, когда в пять лет доктора определили, что его тип — альфа.

Копна пламенно-рыжих волос, спадавших на её плечи, почему-то заставила Изуку вспомнить легенду об огненном Фениксе. Мудрая птица, что умирала, сгорая, и снова возрождалась из пепла, а слёзы её способны были излечить любые раны. Два тёмно-синих глаза же словно толща воды океанов, готовая наброситься на тебя неимоверным давлением и потопить в своих недрах раз и навсегда. Она была красива. И было в её красоте что-то пугающее, леденящее душу, отчего хотелось как можно скорее скрыться от неё...