— Тимур, только спокойно! — Маринкин голос в трубке не предвещал ничего хорошего. — У тебя проблема, Тимурчик! Я разбила какую-то крутую тачку! Очень крутую, Тимурчик! Хозяин крутой тачки согласился принять оплату натурой, — затараторила Маринка, приглушая голос, — я сначала обрадовалась, мужик-то офигенный, мне только в радость… А он, прикинь — гей!
Слава всегда все делал в угоду своей сестре, чувствуя себя обязанным. Но последнее ее требование чуть не свело его с ума. Чем же закончится вся эта история?
Я стоял, прислонившись бедром к своей обезображенной машине и, затаив дыхание смотрел, как ко мне в свете фар приближается совершенное существо - парень, по которому я схожу с ума уже четыре года. Он не знает об этом, потому что мы лично не знакомы. Я много раз пытался выбросить его из головы, но у меня ничего не получилось. И вот сегодня, именно сегодня, его глупая сестра дала мне шанс на встречу с ним. Этот шанс я не упущу.
Оторвал глаза от телефона и вдруг столкнулся взглядом со своим незнакомцем. Тот был уже близко, и Пашка забыл как дышать. Всего пара секунд, и, помимо дыхания, он лишился и сердцебиения, и всех до единой мыслей. Еще минута, и удивительный пришелец растаял за оживленным перекрестком, в облаке выхлопных газов, которое Пашка был готов поэтически обозвать волшебным туманом. Нихрена он не ошибся. Видение было прекрасно. Даже лучше, чем казалось после первой встречи.
Мне двадцать девять. У меня всё есть: однушка в ипотеку, неплохая работа, Тойота Премио десятого года. У меня есть родители, живущие в четырех часах езды. Есть приятели, посиделки в баре и пара партий в бильярд по вечерам в пятницу. У меня есть страница в соцсети, плейлист разной музыки и репостнутые цитаты вперемешку с поздравлениями с днюхой на стене.
У меня есть вечная тишина, пустота и понимание, что чего-то, самого главного, у меня нет.
Владелец преуспевающего дизайнерского агентства приходит в клуб, принадлежащий другу, и встречает там Фея: то ли мелкую шлюшку, то ли невинного мальчика-зайчика, то ли парня с большими скелетами в шкафу. Но оказалось, что Фей вовсе не Фей, а настоящий Чертик.
Илья благоговейно снял тонкие покровы и пододвинул Тимуру первый эскиз. Знаток русского авангарда вдруг вытащил из кармана складную лупу, склонился над изображением. Поцокал. Остальные листы Тимур посмотрел быстро, только завис на последнем. Опять вытащил лупу, пошарил ей по всей поверхности картона. Поднял глаза на притихшего Илью: — Илья, ты же видишь это? — как-то безумно прошептал он. — Вот ведь он! Чёрный Квадрат! Здесь он родился...
Красивая жизнь, хорошая работа, куча веры в себя. Любишь одного, спишь с другим. Привычно, удобно, без трагизма и драм. Но ничто не бывает вечным, и мир в краткий период времени летит к черту.
Всё меняется, все лгут, а гармонии нет.
Однажды ты встретишь человека и поймешь, что с ним «долго и счастливо» возможно. Что с ним будет всё: и теплые объятия, и жаркие поцелуи, и чтение вслух ночью на балконе, и прогулки по пустынным пляжам, и быт, и мелкие ссоры, и горячие примирения, и разлуки, и встречи в аэропортах. Заниматься сексом можно научить кого угодно. Гораздо важнее, есть ли о чем вам разговаривать во время неторопливой прогулки с собакой...
- Слушай, – начал неожиданно Влад, понимая, что нужно как-то спасать свою бренную тушку, которая вот-вот окажется в загребущих лапах чудо… доктора в белом халате. – Давай только без мести за утренний случай, а? Я тебя чисто по-мужски прошу.
«Глаза у Эдика сменили цвет – теперь они были голубые, как небо в апреле. Холодное, бескрайнее и такое красивое, что хочется взмахнуть руками и взлететь, сбросив в себя шелуху из забот, шарфов и теплых курток. Эдик улыбнулся, и Глеб, сдыхающий от жажды, двое суток не спавший и толком не жравший, с притупившимся обонянием и онемевшим затылком, невольно улыбнулся в ответ.»
Началось у Саньки прямо на уроке. Химик по кличке «Огурец» грубо вытащил его из-за парты, проволок по коридору и швырнул в подсобку. Санька хлопал глазами и тут почувствовал влагу меж ягодиц. Обосрался, с ужасом подумал он, но запахло почему-то жвачкой. А через секунду в запертую дверь подсобки замолотило несколько десятков рук. Тогда Санька Синицын реально чуть не обосрался от страха
