Перевал Дятлова / Группа туристов, трагически погибших в феврале 1959 года

Она будет ждать их годами, десятилетиями. Она будет мёрзнуть на вокзале в надежде увидеть знакомые лица, возвращая себя в реальность мыслью:„Им было гораздо холоднее“.

С похода на Отортен дома Дятлова ждали не только родители, но и брат с двумя сестрами, одна из которых и за сестру не держалась - настолько была близка сердцу. О первых влюбленностях, слезах и смехе.

Шестнадцать строк моей любви к лозунгу «Запомните нас молодыми».

Самый мистический случай в Советском Союзе, представленный в стихотворной форме.

Рустем Слободин забыл все. Забыл о трагедии на перевале, забыл о своих друзьях.

Года проходят один за другим, и все говорят, что время лечит, только Саша уверен — оно не лечит; оно либо калечит и дальше, либо лишь притупляет имеющуюся боль. Бесконечно от ее стабильности страдать попросту невыносимо.

Вот так сидеть, без особого дела, вечерами в одной комнате и делить одну кровать на двоих, чтобы просто говорить-болтать-делиться-петь-читать-проникновенно-слушать-не-перебивая, по-особенному уединенно, по-особенному уютно, было самым любимым времяпровождением Рустема; с этим не могли сравниться никакие дискотеки, никакие путевки выходного дня, ни одно занятие в доме культуры, ни одна книжка, на которую ты ходил сдавать килограммами макулатуру.

Коля почему-то верит и поддается своему нутру; Коле почему-то хочется верить в судьбу, где сталкиваются два незнакомца для того, чтобы в одно прикосновение или в один взгляд стать чем-то большим.

Вскоре Колеватов и сам начинает верить в собственные отговорки и вранье, что вернулся в Свердловск из-за особой любви к Уральской природе и видам, из-за того, что соскучился по дому и родным, и тогда чувство вины как-то понемногу отходило на второй план и притуплялось.

Когда последний снег сходит, солнце уже привычно заглядывает в окна, теплая зимняя одежда сменяется на легкие курточки и накидки, а внутри селится разливающееся как-то особенно приятно по венам тепло — тогда Коле кажется, Коля чувствует, как вместе с цветущими первоцветами вокруг что-то пробивается и расцветает где-то у самого него в грудной клетке.

Чувствовать, как немеют и коченеют конечности, как покалывает до боли кожа, как дышать становится все тяжелей, и пальцы едва шевелятся — он почти их не чувствует, как жар бьет изнутри, сжигая все внутренности в беспощадном костре, а снаружи — тонкая кромка льда и ощущение окаменелости, будто в мгновение превратился в безвольную статую, как-то совсем не страшно. Грустно немного. Печально. Мучительно долго время тянется. Но это не страшно, нет.

Знал бы загадочный мальчик с необычной французской фамилией о всех одиноких мыслях, которым предается Людка время от времени за прочтением сентиментальных романов да грустных стихотворений о несчастной любви — о, не простил бы он себе своего молчания. Но он не знал, и потому молчал.

Цикл рассказов, основанный на теориях о страшной трагедии, произошедшей на перевале Дятлова.