Хаято видел их. Снующих повсюду, но попадающих в его поле зрения ужасно редко, если даже не почти никогда. Но он чувствовал их присутствие каждый раз, когда пытался сосредоточиться мыслями на чём-то определённом — они будто звали его, манили, отвлекали. Шумели, гремели, активно привлекали его внимание — и Хаято шёл на их зов, не имея возможности противостоять.
— Не дёргайся, Хаято. Ты мешаешь папочке делать тебе приятно, — произносит мягко, без намёка на угрозу, но в то же время крепко сжимает руки на достаточно округлых для подростка бёдрах младшего Каваджири, показывая, что лучше тому не противиться его воле.