Чонин часто сидит на окне, болтая ногами в бездонной пропасти и с детским интересом рассматривая лего-человечков, снующих далеко внизу, с их лего-собачками и лего-проблемами, и улыбается, в голове отыгрывая их мысли и диалоги.
Для Чанеля проще, когда Чонин, как мечта: далекая и несбыточная; как самая яркая звезда на небосводе: только холодная и в очень далеком созвездии. Проще, когда Чонин всего лишь образ прекрасного и совершенно недосягаемого; того, к чему никогда не прикоснуться рукой.