«от бульварного прячемся шума
в обшарпанных декорациях…»
Тишину прервал шум радио, Юра не видел выражение лица отца, но знал, что тот очень не доволен попсой в радиоэфире. Но почему-то переключать её не стал, очевидно хотел как-то разбавить обстановку. Общение у них как-то не шло, хотя поговорить возможно было о чем. За окном частые многоэтажки сменились на редкие частные дома. Несмотря на то, что Юра ещё будучи ребёнком часто ездил по этой дороге, но все равно всматривался в каждое здание и пытался заметить даже минимальное изменение. Вот у этого дома поменялась крыша, а вот у этого забор стал явно выше… — Как у вас дела с… — отец говорил с хрипотцой и хотел сделать вид, что отвлекся на дорогу, но актерского начала в нем явно не было и он быстро сдался, силясь вспомнить имя девушки. — Юля? Так вроде её зовут? У вас вроде как всё серьёзно было? Она неплохая девчонка, интересная такая… Юра шумно вздохнул; он сам не понял к чему он это сделал, ведь в этом разговоре он видел ничего ужасного. Эта привычка как по наследству передалась ему от тяжелого характера отца и не особо поддавалась рациональному объяснению. Наверное Юра просто привык, что это яркое выражение эмоций, пусть и не совсем понятное для незнающих его людей. — Её зовут Настя, — тихо сказал Юра и заметил, что отец стал сильнее постукивать пальцами по рулю. Он прекрасно понимал, что это лишь попытка завязать хоть какой-то разговор, будто они настоящая семья и все такое… Но все это было как в дешёвой драме с максимально бюджетным сценаристом, который купил диплом где-то в переходе. — Мы больше не общаемся. Просто я наконец понял… И на секунду Юра даже подумал продолжить рассказывать, но резкий порыв признаться отцу об истинной причине был прерван тихим мелодичным звонком телефона. Первые мгновения никто будто не хотел замечать этого, но Юра все же протянул отцу телефон. Отец вероятно хотел сделать лицо, будто ему вообще всё равно на этот телефонный звонок, но стоит повториться: актёрского начала в нём не было. — Алло? — отец тяжело вздохнул и Юра усмехнулся, они действительно похожи до жути. Это действительно пугает! Он знал, что отец его достаточно чуткий человек, но никогда не покажет своих истинных чувств. За столько лет он оброс стальным панцирем и крайне редко мог показать себя настоящего — это неправильно, считал Юра. — Я же сказал, что у меня отпуск! Меня не волнуют ваши проблемы, я уже далеко за городом и приехать смогу только завтра. Юра внезапно вспомнил своего отца на старых снимках, которые нашёл на даче перед их переездом. Молодой и юный парень стоит в лучах солнца где-то в поле подсолнухов, а рядом с ним девушка с ярко рыжими волосами и светлыми глазами. Здесь они ещё юны и счастливы, верят в чудо и любовь. С матерью Юра общается, но тоже теряется в попытках начать разговор. Что-то в этом все было какое-то неправильное, но исправить это было нельзя. Ему нужны были близкие люди, а не просто «родители». — Так о чем ты говорил? Что ты понял? — попытался вернуть потерянную нотку разговора отец, но его лицо стало чуть суровее после разговора и рассказывать истинную правду Юра уже не решился. По спине пробежали мурашки, как он вообще хотел говорить отцу об этом? — Понял, что не подходим друг другу. — сухо заключил Юра и вновь отвернулся к окну, а музыка в машине стала только громче. Разговоров очевидно на сегодня уже хватит. За окном уже был конец августа и большинство деревьев окрасилось в желтые и красные тона. Совсем скоро начнётся школа и тогда видеться с отцом они станут ещё реже, а значит и разговоров подобных будет на порядок меньше. — Выключи уже эту попсу, включай свои диски. — Прости, я думал, что тебе нравятся подобные молодёжные песни… — с некоторой грустью заметил отец и насовсем выключил радио.***
Никита сладко потянулся и вальяжно растянулся на диване, какое-то странное чувство пробуждалось в нем. И даже чертов будильник, что вырывает его из неги, не мог притупить это ощущение. Сердце билось чуть чаще и будто бы дышалось по-другому! — Я слушаю… Как? Опять? — сладкая утренняя нега была бесцеремонно прервана нервным ответом Никиты, добрых вестей от утренних звонков из полиции он давно не ждал… Но это было что-то с чем-то! Второй труп и снова «театрал». Такая кличка закрепилась за маньяком, что так искусно разделался с директором детского лагеря. Прошла всего неделя и снова труп, который снова был каким-то… необычным. В этот раз это был мужчина, один из лидеров движения защиты природы и видеть его в таком «образе» было действительно ужасающе. Это был достаточно грузный мужчина около тридцати пяти лет, он был одет в ярко-лиловую шёлковую рубашку и короткие чёрные шорты. Бордовые цветы были приклеены к его шее; а из глаз, носа и рта шли дорожки недавно тёкшей жизни. Снова тяжёлое зрелище, опять в жёлтой прессе будет фигурировать имя Никиты, как неработающего следователя. При всём желании он мог бы сделать так, что в прессе о нём будут бояться даже упоминать вскользь, но ему было всё равно. Теперь точно ясно — орудует маньяк с явно нездоровыми наклонностями. Но «театрал» был явно не из глупых, даже наоборот. Он будто знал где и как убивать, ведь он не оставлял ни одного следа. Никита лично проверял и никакого намёка на случайно оставленные улики, хотя закономерность всё же была. Два трупа были убиты и найдены в среду — это уже сильно помогает сузить круг работы, но всё же не давало ничего интересного. А вот, что было важно: и директор, и лидер движения были достаточно спорными людьми. К.А. Якимчук — прославилась в интернете видео на котором в очень нелицеприятной форме выражалась о сиротах. Заявляя, что не собирается организовывать в своём лагере места для бесплатного отдыха. Заголовки пестрили самыми разными формулировками, но в основном было одно слово: гордость. Н.С.Чеботенко — тоже был весьма обсуждаемой в обществе фигурой. Весь город знал: насколько он был жесток со своей собственной семьёй. Сделать с этим было ничего нельзя, так как домашнее насилие никак не карается, а простым порицанием мало что можно было исправить. Глупо и противно от осознания всей лицемерности, что внутри этого человека, но заголовки почему-то все как один кричали о гневе. Никто не любил говорить о лицемерности этого человека в публичных местах, предпочитали говорить, что у него — сложный характер. Да, очевидно маньяк повёрнут на смертных грехах и цели «спасти мир», а от этого уже можно было отталкиваться. Осталось ещё пять, значит нужно мониторить новости и пытаться найти такие скрытые места, где можно так долго «украшать» жертву. Ещё одним важным фактором было то, что на жертвах не было следов насилия — маньяк был им либо очень хорошо знаком, либо сразу же вызывал доверие в глазах… — Это всё потом, а сейчас… — Никита поправил на себе рубашку и внимательно посмотрел на наручные часы. Юра постучится в дверь ровно через две минуты, за последние пять дней он ни разу не опоздал. Как он смог сдружиться с Никитой оставалось тайной для них обоих, уж слишком много общих тем у них находилось. Это даже как-то слишком сильно походило на абсурдный женский роман…***
У Никиты ещё в подростковом возрасте выросла проблема привязанности к людям. Это странно, но несмотря на его широкий круг общения — близких друзей у него почти не было. Но его это совершенно не смущало, даже наоборот! Ведь если ты ни с кем близко не общаешься, то ты освобождаешься от различных сентиментальных моментов. Никаких глупых разговоров перед рассветом, долгих прогулок и тяжести разлуки — этого не будет, если ты ни с кем не общаешься слишком близко. А значит, ты никому и ничего не обязан, ведь так? — Ты чего задумался? — один из приятелей внезапно прервал поток мыслей Никиты, — Это знакомый что ли твой? Только сейчас Никита осознал, что какое-то время наблюдал за щуплым пареньком за кассой небольшой забегаловки, где они остановились после долгой велопрогулки. Конечно, спихнуть такое тупое разглядывание человека можно на усталость, но что-то было немного не так. Что-то неясное… Парень был с короткой стрижкой и впалыми щеками, он не отличался особой красотой или фигурой. Худобу плохо скрывали не по размеру большие вещи, а взгляд его был какой-то испуганный и потерянный. Вероятно он работает здесь недавно и очень боится сделать лишний шаг, лишний взгляд поднять на кого-то. Такая робость и наивность запали куда-то глубоко в сознание и спутанное чувство окутало мысли Никиты, такие эмоции он испытывал впервые и хотел насладиться ими. Нет, девушки у Никиты были, но это всё было совершенно несерьезно и скорее даже глупо. Они просто пытались что-то построить между собой, но получалась только глухая стена. Однако кайф какое-то время они всё же приносили, поэтому Никита по инерции хотел всё время начинать какие-то новые спутанные истории. Наверное с этого момента можно считать начало принятия себя, хотя пройдёт ещё немало дней и ночных размышлений перед окончательным решением попробовать отношения с мужчинами. Почему-то реакции семьи он не боялся, просто не мог представить, что его за это могут отчитать. Они скорее отмалчивались и предпочитали делать вид, что ничего не изменилось.