« слёзы, слёзы на таком морозе
не растопят сердце, а лишь добавят льда. »
Густой туман окутал призрачной дымкой ночной парк, Юра спешил поскорее убраться из этого мрачного места, но все дорожки словно водили его по кругу, заставляя каждый раз останавливаться у одинокой лавочки с ярким фонарём, а ноги почему-то шли всё медленнее, хотя усталости он не чувствовал. Но были и другие вещи, которые несколько смущали его: он трясся от холода, а вокруг лавочки летали белые мотыльки, словно в летний знойный вечер; туман закрывал всё вокруг стеной, она была будто бы до самого неба — деревьев или прочей зелени за ним почти не было видно; лавочка, выглядевшая немного потрепанно, казалась подозрительно знакомой, но понять почему появилось такое чувство дежавю было сложно. Юра так и ходил кругами, пытаясь выбраться из запутанного лабиринта, но в конечном итоге решил всё же остановиться на этом маленьком островке, свободном от пугающего окружения. В тумане и ночных тенях ему чудились какие-то морды невиданных животных, они хоть и не кидались на него, но поглядывали весьма агрессивно. — Какого?.. — Юра вдруг удивился своему необычно хриплому голосу, слова звучали точно из старого радиоприемника с сильными помехами. Но он не чувствовал себя в опасности, с каждой минутой ему всё больше и больше нравилось находиться в этом месте — оно было каким-то светлым, по сравнению с темными улочками аллеи, которые шли сквозь туман. Чувствуя себя чуть спокойнее, впервые за долгое время, Юра наконец смог выдохнуть и отвлечься от всех дурных мыслей. Он с лёгкой улыбкой разглядывал свои ладони, трогал лицо и как-то совершенно глупо смеялся. Это место действовало немного отупляюще, завоевало своей «искренностью», но что-то было не так, но Юра старательно избегал этой мысли. Ему не хотелось верить, что с этим местом что-то не так, но с каждым мгновением разум его мутнел: туман проникал в его мысли и поглощал всё на своём пути. — Какая ночь!.. — счастливо хотел прокричать Юра, но вдруг одёрнул себя. — Что я несу? Какая ещё ночь?.. — он нахмурил лицо с глуповатой улыбкой и пытался заставить себя подумать о том, как бы выбраться. Он трехнул головой, выгоняя туман из мыслей, будто это действительно могло помочь. Но на смену туману начала вновь приходить тревога. Он то и дело озирался, всматривался в темноту и вздыхал, ему всё нездоровилось, — как вдруг что-то холодное и тонкое коснулось его подбородка, шея его напружилась, глаза выпучились, увидеть кто это был у него не получалось… Нечто вроде верёвки обжигало кожу, Юра точно не думал, что сможет когда-то испытать такую боль. Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха — и дико захрипел; нижняя челюсть его отпала, фонарь, что был близ лавочки, резко потух и только звёзды на небе, сверкая, смотрели на него, голова завалилась на плечо и замоталась. Юра настойчиво боролся, но чувствовал, что силы покидали его. — А ты представь что это сон… — прошептал знакомый голос на ухо и громко рассмеялся, Юра дернулся ещё пару раз, но после перестал чувствовать собственные конечности, ровно так же, как и в ванной. Но чувство тревоги медленно уходило, оставляя за собой лишь маленькие следы в виде мыслей о прошлом. — Ты только представь!.. И Юра резко вздрогнул — это всё очередной кошмар. Он напряженно всматривался в темноту и пытался отдышаться, набрать побольше воздуха в лёгкие. Одеяло валялось на полу, а простынь была скомкана — сон его действительно был беспокойным и немного сумашедшим. Телефон, лежавший на прикроватной тумбочке, завибрировал — судя по часам он проспал достаточно долго, но всё ещё чувствовал себя уставшим и какое-то липкое чувство заполнило его сознание, оно словно маленьким молоточком вбивало в подкорку жгучее ощущение беспричинной паники. Юра дотянулся до лежащего на тумбочке телефона и в этот же момент на него пришло уведомление: — Не хочешь прогуляться сегодня вечером? — сообщение пришло от Никиты, но Юра решил пока не отвечать. В последнее время он мало выходил из дома и связано это было даже не с тем происшествием в ванной, но теперь он часто вспоминал отца и каждый раз чувствовал какой-то труднообъяснимый страх. В кофейне его заменяли, нужно было лишь не забыть про приёмку товара, где нужна была его подпись. — Чёрт, уже вторник… — он сонно протёр глаза, удивляясь собственному мозгу, который уже потерялся в датах и не особо ориентировался во времени. — Приёмка товара, надо поторопиться.***
Никита совершенно не боялся, более того, он был уверен в себе на все сто процентов. Он не чувствовал себя виноватым или что-то в этом духе, ведь совершал это лишь ради собственного удовольствия, а не ради каких-то существенных денег. А про эту квартиру он знал уже очень давно: там жила одна молодая рыжая девица, которая в свои выходные работала в ночную смену в баре в паре кварталов отсюда. Единственное, что действительно смущало Никиту, так это наличие света в одной из комнат, но проследив за квартирой, не заметил никаких других жильцов и сделал для себя утешительный вывод: «Оставляет наверное для того, чтобы не так страшно было возвращаться в темную квартиру, девчонка же ещё.» План был прост: по пожарной лестнице добраться до второго этажа и дотянуться до балкона, а сейчас лето и значит, что хотя бы на верхнюю створку окно должно быть открыто. После всего так называемого «развлечения» нужно было вернуться к машине, в которой уже ждал один из его «друзей». Задача не казалась Никите какой-то сложной — это вызывало азарт и какой-то приятное послевкусие бунтарского духа, ведь дома он такой паинька мальчик!.. Но всё пошло совершенно не по плану. Верхняя створка действительно была открыта и даже получилось залезть в саму квартиру, вот только в ней Никита был не один. На небольшом диване лежал мужчина около шестидесяти лет, весь перебинтованной, а глаза словно пустышки — ничего не выражали. Коленки затряслись от испуга, а тело стало будто ватным… Нет, он явно не был в состоянии, чтобы запомнить Никиту — просто овощ, без чувств, без разума, без мыслей. И вроде — удача, бери что хочешь и ничего не будет… Никита словно прирос к линолеуму, страх и паника захватили его мысли, он глупо смотрел на этого мужчину, хотелось сделать что-то резкое, чтобы всё это прекратилось. «Зачем я пошел на это?» — корил себя Никита, но не совесть играла в нём, а какое-то новое чувство, которое раньше пряталось за сотнями ширм в сознании. — Девушка эта работает и учится, лишь бы содержать это тело, а он… А он уже не живёт, он не чувствует уже ничего и не может оценить по достоинству такие страдания… Так кто из них в большей степени страдалец? Неужели молодая девушка, у которой впереди светлое будущее, должна горбатиться и лишать себя веселой юности ради «тела»? — Никита сам морщился от подобных мыслей, ведь он прекрасно понимал, что это такой же человек и что он тоже живёт. Но какой-то мрак заполнил его мысли, захватил его чувства и заставил сделать шаг вперёд. — Ведь можно облегчить все страдания и никому не будет хуже, всё будут только в плюсе: новая жизнь для молодой особы и достойная смерть уже отжившего свой век человека. И он сделал ещё один шаг, до мужчины можно было уже свободно дотянуться, но Никита всё ещё рассуждал, со стороны это было больше похоже на спор совершенно разных людей. Да, человек живой, но ведь это скорее мучение, чем жизнь? На дряблом тонком запястье висели небольшие часики, которые очень даже мелодично тикали, а дальше всё было словно в тумане. Никита не помнил никаких деталей, непроглядная белена стояла перед глазами… И только пара вспышек: Никита читает состав таблеток, Никита наливает стакан воды, Никита ловит последний вздох, а после лишь облегчение. И нет, он до сих пор не чувствовал вины, даже забрав с ещё теплого тела часы. Ну разве этой девчконке будет до часов в момент, когда она поймет что всё её страдания закончены? Да, весьма жестоко закончены, но это всё во благо!.. И убийства тоже бывают во благо! В своей невиновности он был уверен максимально, со стороны всё выглядело как инсульт, а кто будет разбираться с таким «телом»? Пожалеют, поскорбят и оставят в покое — Никита знал как работает эта система, отец частенько рассказывал различные истории своим друзьям, а он ещё ребёнком слышал это всё. — Во благо… — монотонно, словно молитву повторял Никита, возвращаясь домой.***
До окончания рабочего дня оставалось всего пару минут, только работая, он смог на время забыться, отвлечься от всех проблем, что ждали его за дверями кофейни. Людей в такое время было немного и в этом был некий шарм: сразу всплывали воспоминания о первых днях работы, первых посетителях, первых работниках… Размышляя на эту тему и придаваясь сладким грезам Юра выполнял все действия машинально, в голове играла какая-то навязавшаяся музыка, но она абсолютно не смущала его и лишь дополняла атмосферу дня. Изначально он не планировал оставаться в кофейне на весь рабочий день, но это слишком сильно утягивало его. Сделал себе кофе, а потом помог стажёрам и сам не заметил, как влился в работу. Он очнулся от состояния ностальгии, когда за пару минут до закрытия, колокольчик, что оповещал о новом посетителе, разрезал тишину пустой кофейни. Но Юра был в слишком хорошем настроении, поэтому с привычной улыбкой он отвернулся от кофемашины, чтобы посмотреть на пришедшего гостя. Радость тут же сползла с его лица и сам по себе он сдался в оковы напряжённых мыслей. Если было бы можно, то он, наверное, забился в какой-нибудь шкафчик. Глаза его быстро забегали, а сердце неустанно наигрывала теперь совершенно другую мелодию, не похожую на спокойный попсовый трек. — Ты уже заканчиваешь? — сказал Никита, он ухмылялся и окидывал оценочным взглядом заведение. Пусть он и не выглядел на первый взгляд как-то необычно или через чур устрашающе, но лёгкое чувство беспокойства побороть было сложно. Что-то было не так в его походке, поведении и взгляде. Нечто необычное, а раньше такого не наблюдалось. — Хотел проводить тебя, вечер перед средой в последнее время самое опасное время для нашего города… — тихо сказал Никита, Юра сунул руки в карманы, чтобы не выдать собственную дрожь и старался отвлечься на какое-то дело: десятый раз протирал столешницу, бессмысленно нажимал на кнопки уже выключенной кофемашины. — Никита… — начал было придумывать отмазку Юра, но под грозным взглядом врать было сложнее, он чем-то напоминал ему отца и его вечный укор в глазах. — Я бы хотел поговорить с тобой… Как бы мне сказать?.. — дышать почему-то становилось всё тяжелее, перед глазами встали кадры из ночного кошмара и Юра почему-то почувствовал некоторое давление, будто всё это яркое и светлое помещение, что пару минут назад излучало теплые воспоминания, сейчас стало самым мрачным местом в мире. — Ты не подумай неправильно! Мне кажется, что нам нужно прервать наши… быстрорастущие отношения. — стараясь говорить максимально неоскорбительно, чтобы не обидеть Никиту, ведь если выяснится, что всё это был сон, то Юра вряд ли сможет продолжить с ним общаться как раньше. Он облокотился на столешницу, пытаясь выглядеть более менее спокойно и уверенно. — К чему ты клонишь, Юрочка? — расплываясь в улыбке и слащаво растягивая гласные, удивленно произнёс Никита. Его рука скользнула по холодной поверхности, накрывая руку Юры. Никита явно не ожидал того, что получит в ответ резкое движение: он моментально считал панику в состоянии Юры. — Что в твоей голове? — Я всё помню!.. — резко выпалил Юра, быстро отстраняясь от стойки, он всем телом чувствовал неладное, ему даже показалось, что на секунду вновь увидел отца в отражении тёмного стекла одного из шкафчиков. Конечно, никакого отца здесь явно не было, так как он не верил в мистику и считал это плодом разрушенной нервной системы. — Тогда в ванной я был в сознании, хотя контролировать своё тело не мог и ты воспользовался этим! — чистый рассудок явно зарылся в грязном ведении реальности и Юра совершенно забыл о попытке: «Не оскорбить». Никита смотрел на него потерянно, всматривался в его лицо. Сколько они простояли в тишине было непонятно: то ли пять минут, то ли пару часов. Для Юры стало неожиданностью, что он никак не отреагировал: то есть не отрицал и не признавал свою вину. И неприятное чувство внутри, связанное скорее всего с нарастающей напряжённостью, рвалось наружу, раздирая и так истерзанное сердце. — Я даже не знаю, что сказать… — наконец выдал Никита, опуская взгляд на свои батинки. По его голосу сложно было что-то понять, он был какой-то испуганный и несколько отрешенный, будто он был совсем не здесь, а где-то в глухом лесу. — Я понятия не имею, что ты говоришь, но видимо тебя это очень сильно задело… — Хватит врать!.. — вдруг неожиданно злобно вырвалось у Юры, он даже не понял, зачем выкрикнул это. Прозвучало это неожиданно громко и несколько истерично, Никита даже заметно вздрогнул, но он всё ещё не поднимал взгляда. — Юрочка… — начал было Никита, но тут же одёрнул себя и сменил тон на более серьёзный. — Юра, я думаю тебе стоит отдохнуть… Но я всё ещё переживаю за тебя, а вернее за то, чтобы тебя не нашли завтра в парке в чудаковатым костюме, могу ли я хотя бы такси тебе заказать?