Проклятая река

      Кингсли пришёл в себя как раз вовремя, чтобы увидеть разгоравшийся рассвет. Потолок над его головой не пострадал, и на нём можно было разглядеть бледно-лиловое небо, которое перечёркивали лёгкие сизые облака с золотистым краем. Кингсли обожал рассветы — они вселяли в него оптимизм и надежду на лучшее. Где бы ни жил, он старался, чтобы окна его спальни непременно выходили на восток. В съёмной маггловской квартире в Лондоне, в которой Кингсли вынужден был жить всё то время, пока был приставлен к премьер-министру, вид открывался на весь город и, конечно, солнце, по утрам бликовавшее на серо-зелёных водах Темзы. Конечно, когда лондонское небо не было по своему обыкновению затянуто тучами вперемешку со смогом. Да и «вынужден» было слишком грубое слово для его уютной холостяцкой квартирки в стиле «лофт» недалеко от Даунинг-стрит.       Выросший в чистокровной магической семье Кингсли с удовольствием проникался маггловской культурой. Он находил, что их мужская одежда гораздо удобнее и практичнее, скучал без телевидения и каждое утро, пока служил у премьер-министра, завтракал в кафе на цокольном этаже дома, где жил под шум кофемашины и ненавязчивые звуки эстрады из приёмника за стойкой.       Хотелось кофе. И чего-нибудь пожевать.       Мысли лениво перетекали с одной мелочи на другую, пока он не вспомнил, наконец, где находится. С места, на котором Кингсли лежал, можно было разглядеть край тёмной мантии Волдеморта и его медленные, вкрадчивые, словно у хищника, шаги. Послышался юношеский голос. Кингсли попытался припомнить, кому бы мог принадлежать этот голос, но ушибленная голова лишь отозвалась металлическим звоном. Слегка повернув шею, он дотронулся до затылка — пальцы наткнулись на что-то липкое и тёплое… Со вздохом Кингсли вернул голову в исходное положение и прикрыл глаза — смотреть и думать одновременно было больно.       Тут раздался взрыв, пол под Кингсли гулко завибрировал, отдаваясь в груди и ушибленном затылке. Он вновь открыл глаза. Стена золотого огня стояла где-то впереди, издавая сухой треск и электрическое стрекотание. Ни Волдеморта, ни его противника не было видно. И тут Кингсли услышал приглушённый хлопок трансгрессии. Все прочие звуки разом стихли, будто всё пространство вдруг подверглось всеобщему «Силенцио». А потом раздался раздирающий душу женский крик. Кажется, кричала Молли, но Кингсли не был уверен. Что-то было сильно не так.       Этот крик придал Кингсли сил, и он наконец поднялся. От резкого подъёма голова закружилась. Преодолев лёгкую тошноту, Кингсли цепким взглядом оглядел пространство, оценивая обстановку. В центре Большого зала стоял Гарри с поднятой палочкой в руке. Кингсли не поверил своим глазам: Поттер был жив, и это было невероятно! В другой руке тот держал ещё чью-то волшебную палочку. Неужели Волдеморта? Уцелевшие после неожиданного стихийного выступления кентавров и домовиков Пожиратели смерти, как и защитники Хогвартса, всё ещё жались по стенам с застывшим на лицах изумлением.       Однако битва была ещё не окончена, и даже если Волдеморта здесь больше не было, имелся вполне реальный шанс одолеть Пожирателей превосходящим числом. И кто знает…       — Протего Максима!       Первым делом Кингсли наложил заклятие щита на Гарри — он не сомневался, что, когда оцепенение спадёт, тот вновь станет первейшей целью. Хорошо было бы вообще увести его с поля битвы или хотя бы оттеснить назад, к какой-нибудь стене, например, чтобы в него нельзя было попасть со всех сторон. Очевидно, такая же мысль пришла и друзьям Поттера. Одновременно с Кингсли магический щит на Гарри наложила и Гермиона Грейнджер. Они с младшим Уизли уже спешили вновь занять своё место рядом с Поттером, выбравшись из толпы. Щит перед Гарри завибрировал и замерцал, будто перламутр. И вовремя: в него как раз ударилась парочка оглушающих проклятий.       — Экспеллиармус!       Не теряя времени, Кингсли нацелился на магов — лица некоторых из них всё ещё были закрыты серебряными масками. Ему повезло — от первого же заклинания в ладонь влетела чья-то нагретая рукой волшебная палочка из тёмного дерева, и Кингсли поспешно сунул её в карман. Послышались возгласы, полетели разноцветные лучи заклинаний — битва вновь закипела вокруг.       Кингсли постарался прорваться ближе к Гарри, Гермионе и Рону. Дамблдор всегда говорил, что Гарри очень важен для победы над Волдемортом. Уповал на пророчество, которое содержало тайну связи Тёмного лорда и Гарри Поттера. Интересно, кто бы победил сегодня, не пропади отсюда Волдеморт? Может, он и трансгрессировал из-за предчувствия неминуемого проигрыша?       — Сдавайтесь, псы! Ваш хозяин сбежал, спасая собственную жизнь, и бросил вас умирать! У нас численный перевес!       — Тебе придётся заплатить за свои слова! — кто-то визгливо выкрикнул в ответ.       Кингсли послал в ту сторону оглушающее. Боевой азарт быстро захватил его вновь — это была его стихия. Заклинания летели одно за другим, когда вдруг, выламывая одно из окон вместе с куском стены, в зал влетела часть известковой колонны. Колонна пролетела мимо Кингсли, чудом не задев его, и похоронила под собой нескольких тёмных магов в масках и без. Ему показалось, что среди обломков он увидел худощавое лицо Долохова и заросшего тёмной щетиной Трэверса. Снаружи раздался рёв: судя по всему, это кентавры вместе с Хагридом и его братом пытались одолеть двух великанов. И хорошо бы это случилось побыстрее, прежде чем от замка камня на камне не осталось бы.       — Берём заложников, — бросил Кингсли Артуру Уизли, чья рыжая лысеющая макушка вспыхнула рядом. Тот кинул быстрый недоумённый взгляд поверх покосившихся очков, но всё-таки кивнул.       Народу вокруг поубавилось: превосходящее их поначалу более чем в два раза воинство Волдеморта начало таять, как вешний снег. Кингсли отметил, что ближний круг всё ещё сражался — и неудивительно! Застигнутые врасплох исчезновением Тёмного лорда, они явно тоже не понимали, что делать, но и позорно бежать с поля боя не могли себе позволить, опасаясь его возможного гнева. А вот всякий сброд начал потихоньку рассеиваться. Тем лучше — попробуй долго прокормить такую ораву в осаждённом замке, да и с удержанием могут возникнуть проблемы. Домовики путались под ногами, но, тем не менее, ущерб наносили серьёзный. Как, должно быть, чистокровным снобам это приходилось не по вкусу!       — Инкарцеро! — Кингсли следил, чтобы непременно быть между Поттером и Пожирателями смерти. Надежды на то, что тот добровольно найдёт укрытие и не будет напрасно рисковать, уже не было.       Постепенно Пожирателей удалось зажать в угол. Кто-то попытался трансгрессировать; некоторые тут же появлялись за спинами, но другие бежали с концами. И всё-таки десятка два человека совместными усилиями обезоружили и связали. Самых преданных, самых отчаянных, как надеялся Кингсли. Тех, которые и в самом деле могли бы стать ценными заложниками.       Пленённых Пожирателей смерти поместили в подземелья — благо, подземные помещения в Хогвартсе были самые что ни на есть подходящие для содержания пленников. Кингсли немного поколдовал над защитой импровизированных камер, применив свой мракоборческий арсенал против вторжения извне. На время, пока защита Хогвартса не будет восстановлена и не сделает призвание Волдеморта посредством метки невозможным, стоило оставить их связанными, хоть это было и не совсем гуманно. Кингсли криво усмехнулся: что ж, гуманизм нынче слишком большая роскошь. Двери он оставил охранять паре крепких парней в когтевранской форме, да подтянувшемуся Биллу Уизли. Флёр хотела было подремать рядом с ним на стуле, а через часок-другой сменить его на дозоре, но Кингсли отговорил её, посоветовав отдохнуть нормально в одной из факультетских гостиных, и пообещал лично сменить Билла на дежурстве позже.       Закончив с Пожирателями, все смогли наконец дать волю рвавшимся наружу чувствам. Войдя в Большой зал, Кингсли кинул беглый взгляд в сторону, где вокруг рыдающей взахлёб Молли собралась почти вся семья и часть обороняющих. Он не спешил присоединиться к общей скорби и поискал глазами кого-то из профессоров, чтобы обсудить восстановление защиты замка. Выражать соболезнования Кингсли не любил — он плохо понимал, что следует говорить, и ощущал все слова и заверения в таких случаях до ужаса фальшивыми. Он решил заняться более насущными вопросами, а все сожаления оставить по возможности на потом.       Да и больше, чем о погибших, лично он сожалел о том, что всё было напрасно. Все смерти, все усилия — ровным счётом ничего не дали.       Вокруг раненых уже деловито суетилась мадам Помфри, и он направился к ней, чтобы попросить немного бадьяна для глубокого саднящего пореза на плече; благо, рана на затылке уже перестала кровоточить. А заодно напомнить, что и некоторым пленным тоже придётся оказать помощь.       — Профессор МакГонагалл, нам необходимо восстановить антитрансгрессионный и защитный барьеры. — Минерву Кингсли нашёл сидевшей на поваленном каменном блоке и устало закрывшей глаза. Её всегда строгая причёска растрепалась, и стало вдруг видно, как она постарела за последний год.       — Ох, так просто мне не вспомнить всех тонкостей… — со вздохом она распахнула глаза и мутным взглядом уставилась на Кингсли. — Пойдём в кабинет директора — там должны быть инструкции. Магия школы поможет нам сделать это побыстрее…       — Тогда давайте поторопимся. — Он свернул порозовевшую от крови марлю с бадьяном и сунул её в карман, а затем подал профессору руку, за которую та, вздохнув, взялась, чтобы подняться. — Мне вовсе не хочется вновь вступать в сражение с его змеемордым величеством, если тот решит вернуться, пока я даже не позавтракал и немного не вздремнул.       — Кингсли! Нашёл время для шуточек и завтрака! — строго отчитала его Минерва.       — Но-но! Завтрак неприкосновенен! — Кингсли поднял вверх указательный палец и широко улыбнулся.       МакГонагалл, в этот момент уже поднимавшаяся по полуразрушенной главной лестнице, запнулась на одной из развороченных ступенек. От возмущения, надо думать. Кингсли тут же поймал её, помогая восстановить равновесие. Та сдержанно поблагодарила его.       — Так что там произошло? Вы видели?       — Вроде бы видела, а вроде и нет. Ничего непонятно. Гарри сказал, что Старшая палочка — только представь, все эти годы у Альбуса была Старшая палочка! Ну и жук, правда? — подчиняется ему. И, кажется, не соврал: когда заклинания Гарри и Сам-знаешь-кого столкнулись, спонтанно образовались чары «Приори Инкантатем» — очень редкое явление, ты знаешь?       — Никогда не доводилось наблюдать; но я читал, что такое иногда происходит от нежелания палочек волшебников противодействовать друг другу.       — Так вот, столкнувшись, «Авада Кедавра» и «Экспеллиармус» образовали «Приори Инкагтатем», и палочка Сам-знаешь-кого вырвалась у него из рук. Его же собственная «Авада» отразилась и должна была попасть в него самого. Клянусь, я думала, опять потеряю сознание от волнения.       — И чего же он не умер наконец? — хмыкнул Кингсли.       — В этот момент вперёд выбежала Джинни Уизли и трансгрессировала вместе с ним.       — «Империус»?       — Наверное… Не знаю. Кому бы понадобилось накладывать на неё «Империус»?       — Может, ему самому на случай непредвиденных обстоятельств?       МакГонагалл помолчала.       — И когда это случилось? Во время битвы? Раньше? Ерунда какая-то. Почему именно её, а не кого-нибудь из своих Пожирателей?       — Посеять смуту и подозрение между нами; разобщить и добить по одному.       — Это на него похоже, — сухо согласилась Минерва.       — А если не было никакого «Империуса»? — поразмыслив немного, добавил Кингсли. — Могла Джинни добровольно захотеть его спасти?       МакГонагалл поджала губы, невидящим взглядом уставившись перед собой.       — Тогда бы это была самая большая ошибка в её жизни.       Они шли мимо пустых портретов, и непривычная тишина безлюдных коридоров вдруг сделалась жуткой. При попытке разложить эту ситуацию на составляющие выходило скверно со всех сторон. От бессонницы и удара об пол побаливала голова. Кингсли знал, что в эту битву были кинуты все их силы. Решиться ещё раз на такое же отчаянное противостояние будет до ужаса сложно. Кингсли громко выдохнул, откладывая тяжёлые мысли на потом.       — Джинни ведь даже экзамен по трансгрессии не сдала. Я не уверена даже, что она ещё жива.       Кингсли подумал о том, что хорошо бы и лорд Волдеморт совсем сгинул в вихре неудачной трансгрессии.       — Ну, по крайней мере, мы-то живы. Как вы думаете, может, у Снейпа найдётся хотя бы пачка печенья в столе? — попытался он немного разрядить атмосферу.       — Зная Снейпа — едва ли. Вряд ли можно рассчитывать на что-то съедобнее безоара или огневиски. Ох, неужели Альбус в самом деле поручил ему убить себя? А мы устраивали Северусу самый настоящий бойкот весь последний год… Голова от этого всего идёт кругом! Ты не переживай, Кингсли, сейчас разберёмся с барьером и посмотрим, чего там с кухней. Уверена, что она уцелела.       После совместно с всклокоченными и усталыми профессорами им удалось восстановить антитрансгрессионный барьер. Они вновь накладывали защитные заклинания, которые понадобились перед нападением Пожирателей смерти. Чтобы в случае, если Волдеморт вернулся бы, ему не удалось вскрыть защиту так же легко, как до этого. Едва ли за такой короткий срок он бы смог вновь собрать такое же внушительное и умелое войско.       Однако что делать дальше, Кингсли плохо понимал. Естественно, пока Волдеморт жив, он добровольно не расстанется с приобретённой властью, пусть бы ему и пришлось пожертвовать всеми Пожирателями разом. Но ценных заложников всё же стоило на что-то обменять — на что-то существенное. На помилование участникам битвы? Нет, это слишком мелко и трусливо. Помилование от Волдеморта, сколько бы тот его ни предлагал, было не нужно ни самому Кингсли и, он был уверен, даром не нужно никому из сражающихся. Помилование тем, кто уже подвёргся репрессиям? Магглорождённым и их семьям? В этом мог быть смысл.       Если обмен сделать общественно-резонансным, то была возможность отрезать Волдеморту путь назад, чтобы условия обмена заложников не были попраны им сразу же после освобождения соратников — если он хоть сколько-то дорожил своим словом, на что уповать, конечно, было глупо. Но всё же при удачном обмене и огласке хода битвы можно было бы ещё и подорвать авторитет Волдеморта и вновь возрождающийся, как феникс из пепла, миф о его несокрушимости. От перспектив захватывало дух, но поспешное решение могло только всё испортить.       Когда Кингсли вернулся в Большой зал, то его лихорадочно скачущие мысли беспардонно прервал Гарри, с растрёпанной ещё больше, чем обычно, шевелюрой появляясь перед ним. За его спиной привычно маячили Гермиона и Рон.       — Мы должны найти Джинни!       Кингсли закатил глаза. Мерлин, он так и знал, что эта тема всплывёт, но надеялся, что хотя бы успеет выпить чашечку кофе.       — С ней Волдеморт. Мы должны понять, что случилось! Может, ей необходима наша помощь. Я уверен, он как-то одурачил её опять.       — Это я во всём виновата! — сказала вдруг светловолосая девушка небольшого роста, появившись из-за спины Кингсли. Кажется, он видел её прежде в день сражения в Отделе тайн. — Не надо было мне брать курс прорицаний. От знания будущего одни печали.       — Что ты хочешь сказать, Луна? — обратился к ней Гарри.       — Что судьба бывает довольно-таки безжалостной.       — Опять? — Кингсли досадливо поморщился и перебил Луну, пытаясь вернуться к прерванной Поттером мысли.       — С помощью осколка своей души в зачарованном дневнике Сами-знаете-кто подчинил Джинни на первом курсе, а Гарри тогда сумел спасти её.       Кингсли изумлённо уставился на Гермиону. Он знал, что они хотели разобраться в ситуации, и у него не было другого выхода, кроме как помочь им в этом, чтобы избежать ненужных ошибок. Однако его так и подмывало добавить, что существуют более простые вещи, чем «Империус» или хитроумный обман — такие, например, как власть и деньги, шмотки и драгоценности, которыми Волдеморт мог с лёгкостью аргументировать, а Уизли могла и купиться. В конце концов, жизнь в Оттери-Сент-Кэчпоуле могла кому угодно надоесть. Кингсли с опаской покосился на Артура и Молли, в этот момент также спешивших к нему, и решил, что этот аргумент, пожалуй, не такой уж и состоятельный. Должно быть, Поттер обратился к Кингсли как к единственному, кто ещё сохранял холодный рассудок, но понятно, что Уизли не собирались остаться от этого дела в стороне.       — А что, если это ловушка?       — Мне всё равно! Я хотел, чтобы всё закончилось сегодня — раз и навсегда, — горячась, выпалил Поттер. — Волдеморт больше не бессмертный! Я уничтожил все его крестражи. И это может быть наш шанс!       Крестражи… Вот как. Вот что Поттер искал весь этот год. И нашёл ведь! Кингсли всегда знал, что Дамблдор гений. У него немного отлегло от сердца: значит, эта битва всё-таки была нужна и сделала их пусть на шаг, но ближе к победе. И шаг немаленький!       — Нам нужно зелье поиска. Нечего и надеяться, что след от трансгрессии сохранился — раньше надо было соображать.       — У меня есть прядь волос Джинни — когда она ещё была крошкой, я срезала её на такой случай, — вклинилась Молли, решительно вытирая раскрасневшееся от слёз лицо. Артур стоял за её спиной, сочувственно обнимая её за плечи.       — Я могу сварить, если найдутся ингредиенты! — предложил Перси, тоже подошедший к ним.       — Зелье должно будет настаиваться целых два дня! Если только ни у кого нет предположений, куда они могли бы деться?       — Может быть, в поместье Малфоев? — спросила Гермиона прерывающимся голосом.       Кингсли думал, что Малфоев больше не было в зале — по крайней мере, в битве после исчезновения Волдеморта они не участвовали.       — Я могу трансгрессировать и проверить, — раздался вдруг мужской голос. Никем не замеченные прежде, мистер и миссис Малфой всё ещё находились здесь вместе со своим бледным, как полотно, сыном. — Правда, помимо моего поместья Тёмный лорд может находиться и у себя; но никто понятия не имеет, где располагается его дом.       — Когда это Малфои поменяли вдруг сторону? — спросил Артур неприязненно, весь подбираясь.       — Послушайте, если бы не миссис Малфой, меня бы сейчас здесь не было! — поспешно проговорил Поттер.       — Теперь у нас нет пути назад. После того, что я сделала, Тёмный лорд не оставит нас в живых, — сказала тонкая и бледная Нарцисса Малфой, выступая вперёд.       — Ну что ж, проверяйте. Только вам придется взять с собой кого-нибудь из наших на всякий случай. — Кингсли задумчиво вздохнул и посмотрел на Люциуса Малфоя. Он не хотел говорить, насколько мало доверял Малфоям, но, должно быть, они и сами это понимали. Люциус только кивнул в ответ. Он тоже изменился не лучшим образом с тех пор, как Кингсли довелось видеть его в последний раз. Выборы и последствия — вот что составляет повседневную жизнь каждого. И иногда это приводит не совсем туда, куда бы хотелось.       А до того, как Волдеморт так или иначе проявит себя и произойдёт обмен пленными, решено было остаться под защитой Хогвартса.       …Кофе на кухне не нашлось. Только тыквенный сок и мешок овсянки. Дверь в кладовую — соседнее помещение с кухней — капитально завалило обломками, и тратить время на разбор завалов прямо сейчас жутко не хотелось. Сок и овсяная каша — это было целое лучше, чем ничего. Два молодых домовика с лихорадочно горящими глазами вызвались сварить кашу и накормить завтраком тех, кто ещё не нашёл место для сна.       — Когда-то в детстве, курсе на первом или втором, я, бывало, распахивал ставни окон в гостиной факультета и высовывался наружу почти по пояс. — Едва все собрались за вновь водружённым посреди полуразрушенного зала столом, Кингсли поспешил хоть ненадолго отвлечь присутствующих от мрачных мыслей. — Я смотрел на уходящую вниз долину, на Запретный лес, на Чёрное озеро и воображал себя средневековым рыцарем — или даже лордом-сеньором, — защищающим собственный замок от врагов. Почти как сейчас. У врагов был дракон, но я никогда не боялся этих чудовищ. Я прочитал не одну книгу по теме борьбы с драконами и точно знал, что предпринять.       — Ваши знания бы очень пригодились нам, когда мы помогали Гарри готовиться к первому туру Турнира трёх волшебников, — сказала Гермиона, заинтересованно перегибаясь через сидевшую между ней и Кингсли светловолосую девушку в пыльной пуффендуйской мантии.       — Да, помню, какой резонанс тогда был. Жаль, что мой начальник так и зажилил мне местную командировку в Хогвартс в тот год, а мне так хотелось… — Кингсли развёл руками.       — Вы многое пропустили. А разве есть ещё способы борьбы с драконами, кроме ослепляющих заклинаний и массовой атаки?       — В основном эти способы, да, — ответил он, отхлёбывая тыквенный сок. — Но есть нюансы…