«Что скрывает Джиневра Уизли?
Думаю, для некоторых наших читателей будет новостью узнать то, что второго мая сего года на территории всеми любимого Хогвартса проходила министерская операция, нацеленная на поимку замеченного там же Гарри Поттера (прим. ред.: Нежелательное лицо №1). Мистер Поттер, напомним, разыскивается по подозрению в убийстве Альбуса Дамблдора, бывшего директора школы волшебства и чародейства Хогвартс. В ходе проведения операции обозначил своё присутствие сам Тот-кого-нельзя-называть — тёмный маг, широко известный в Британии и за её пределами своими радикальными консервативными взглядами и наличием непримиримых противоречий с мистером Поттером. В прошлом между Тем-кого-нельзя-называть и Гарри Поттером уже случались ожесточённые столкновения — к сожалению, подробности до сих тщательно оберегаются участниками. В этот же раз, по словам очевидцев, во время захвата Гарри Поттер не раз применял заклинания из списка «Непростительных», что лишь добавляет к его предполагаемому преступлению против Альбуса Дамблдора другие эпизоды. В том числе им была осуществлена попытка применения убивающего проклятия на Том-кого-нельзя-называть. Однако убийству воспрепятствовала Джиневра Уизли, в последний момент спасшая Сами-знаете-кого из-под смертельного луча посредством экстренной трансгрессии. Что же заставило юную мисс Уизли — очаровательную девушку из семьи простого министерского работника Артура Уизли (прим. ред.: бывш. глава Отдела выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов) и студентку шестого курса факультета Гриффиндор — подвергаться риску попасть под убивающее проклятие? «Империус», рок или, может быть, любовь? А, может, месть покинутой женщины? Наш собеседник, пожелавший остаться неизвестным, сообщил, что в прошлом году Джиневру Уизли и Гарри Поттера связывали достаточно тесные романтические отношения, но пара рассталась при невыясненных обстоятельствах. Может быть, всему виной давние чувства, связывающие мисс Гермиону Грейнджер (прим. ред.: Нежелательное лицо №2) и мистера Поттера (см. статью мисс Р. Скитер «Тайная душевная боль Гарри Поттера», март 1995 г.), которые вместе скрывались весь этот год от правосудия? Одно можно сказать с уверенностью: смелость, которую проявила мисс Уизли, предотвратив противоправное деяние в отношении Сами-знаете-кого, заслуживает уважения. Но мы, как, думаю, и вы, дорогие наши читатели, задаёмся вопросом: так что же заставило Джинни Уизли выполнить стремительную самоубийственную трансгрессию и буквально подставиться под луч убивающего проклятия, вмешавшись в стычку между двумя известными врагами? И более подходящего ответа, кроме как наличие глубоких и безрассудных чувств к Сами-знаете-кому, мы не находим. И, воссияв так ярко и безусловно, могли бы такие чувства остаться без взаимности? Ответ на этот вопрос нам мог бы дать только Сами-знаете-кто, но, по понятным причинам, такое интервью едва ли состоится в обозримом будущем. Всегда ваша, Тари Теркис». Статья была смешна. Написана в сопливой патетике. Джинни хотелось смеяться. Джинни хотелось плакать. Джинни хотелось кричать от досады. Выплеснуть из себя разочарование от того, что её снова бросили. Стараясь не показывать клокочущих в груди эмоций, она закрыла «Ведьмин досуг», с передовицы которого улыбалось её собственное веснушчатое лицо, заснятое, очевидно, после одного из матчей в Хогвартсе. Джинни понятия не имела, как редакторы раздобыли эту её колдографию. — Что ты об этом думаешь? — спросила тетушка Мюриэль, с любопытством голодного стервятника разглядывая Джинни и замерев с так и не смазанным маслом тостом в руках. Эту газету трёхдневной давности сегодняшним утром прислала тётушке её подруга, живо интересуясь, как давно Мюриэль общалась с родственниками, и вдруг она знает ещё какие-нибудь подробности по поводу статьи. — Это всё ложь. — Джинни чуть зубами не заскрипела от досады, едва сдерживаясь от того, чтобы не сказать тётке чего-нибудь грубого. — Что именно? Про глубокие чувства или что Поттер тебя бросил? — ехидно уточнила Мюриэль. Джинни вновь посмотрела на тётушку, а потом на едва улыбающегося Олливандера, с максимально деликатным видом помешивающего сахар в чашке. У неё не находилось слов — завтрак был очевидно испорчен. Пожав плечами, Джинни отодвинула чашку от себя и встала из-за стола. Если тётушка и обиделась таким пренебрежением, то, по крайней мере, промолчала, чему Джинни была очень признательна. В Косом переулке, куда она попала чуть позже через кабак Тома с помощью каминного перемещения, Джинни, не спеша, двинулась в сторону лавки Олливандера. Переулок встретил её запустением. Многие лавочки были закрыты, витрины местами заколочены, местами побиты, а вдоль стен громоздился разный мусор из тряпья и другого рода пожитков, словно оставленных в спешке. Впереди огромной цветастой вывеской выделялась лавка её братьев. Тоже закрытая, разумеется. Взгляд Джинни зацепился за розыскные плакаты, густо усеивающие стены и даже стёкла витрин. С них на неё смотрел Гарри. Джинни пониже натянула капюшон мантии и уставилась на него. Лицо на плакате и не думало улыбаться; Гарри хмурился и неловко переступал с ноги на ногу. Джинни не узнавала места, где бы могли сделать эту колдографию. Возможно, в Министерстве, когда они пытались защитить пророчество. Как следует рассмотрев Гарри и поразмыслив над тем, не сорвать ли плакат на память, Джинни окинула взглядом другие. На волнах «Поттеровского дозора» сообщили о выдаче пленных Орденом Феникса в обмен на отмену преследования магглорождённых. Джинни не верилось, что Волдеморт так легко отступится от своих убеждений и действий. Орден теперь полным составом попал в разыскиваемые преступники, как организатор мятежа против Министерства магии. В розыске значились мистер Бруствер и Невилл, Гермиона и Луна, ещё с полдюжины разных лиц и имён. И… ни одного Уизли. Джинни даже глазам своим не поверила сначала. Ни отца, ни матери, ни братьев. Погибнуть они не могли — Билл приходил ставить «Фиделиус» на тётушкин дом, да и они бы узнали, случись что... Так значит ли это… что Волдеморт отменил их преследование? По крайней мере, официально. Джинни стало нехорошо. Кровь отлила от головы, сделав её лёгкой до головокружения. Она была уверена, что Тёмный Лорд всё ещё в ярости. Но тогда с чего бы он вдруг решил помиловать её семью? Неужели из-за неё? В благодарность за спасение? Нет, Джинни не верила в это. Ведь он не был ей благодарен. И едва ли он изменил своё мнение за прошедшее время. С памятной ночи в лесу утекла уже целая неделя, и с тех пор Джинни не видела Волдеморта даже во сне. Скорее всего, он уже оправился от ран. И она понятия не имела, что всё это значило. Джинни сглотнула кислую слюну. Её охватил озноб. С трудом Джинни заставила себя продолжить путь. В урне по пути она заметила «Придиру» и была удивлена, ведь журнал не выходил уже полгода. С обложки на неё своими светло-голубыми глазами смотрел Колин Криви. И заголовок гласил:«Сколько детей должно погибнуть, чтобы чудовищная химера насытилась?»
Джинни заозиралась вокруг, а потом выхватила журнал из урны, спрятав его за пазухой. Стоило ли оно того? Стоили ли все эти порушенные жизни того, чтобы Тёмный Лорд жил? Жил и распространял вокруг себя безумие, хаос и… смерть. Какой невероятно жалкой и глупой показалась Джинни себе самой в этот момент. Стоило допустить тень мысли о том, что судьба — это и в самом деле не пустой звук, как эта идея захватила весь её разум, разрослась, как чёрная плесень в углу души. Разбежалась, как пожар захватывает в одночасье весь дом, пожирает с жадным хрустом деревянные стены и перекрытия. Ведь Джинни никогда не верила в судьбу. Разве что в незначительное её присутствие в жизни любого человека, в частности в то, что всем уготован определённый конец. Может быть, даже предопределённый. В конце концов, никому не удалось избежать смерти… Никому, кроме Волдеморта. Джинни разозлилась на себя. О чём бы она ни думала в последнее время, все мысли возвращались к нему. Они душили её, не давая уснуть ночью, холодили ужасом спину, когда ей казалось его давящее и пахнущее озоном присутствие в тёмном углу её крошечной спальни; и одновременно воспламеняли слабовольным предвкушением. — Мерлин, ну и дура! — прошептала Джинни себе под нос, стараясь унять волнение. И вновь принудила себя отправиться дальше по улице. Немного не дойдя до лавки Олливандера, она наудачу толкнула дверь лавки, торгующей совами и прочими волшебными тварями. — Здравствуйте! Я бы хотела узнать, не требуется ли в вашу лавку помощник? — Ты? — Немолодой маг в выцветшей мантии, к рукаву которой прилипло совиное перо, уставился на Джинни широко раскрытыми глазами. — Я узнал тебя! Да как ты смеешь!.. Джинни испуганно отшатнулась назад из-за гнева, который сквозил в словах. — Как ты смеешь являться сюда и что-то там спрашивать у меня!.. — Я не понимаю вас, мистер… — Джинни нащупала ручку двери за спиной и сжала её. Ей стало не по себе. — Из-за тебя, из-за тебя весь этот кошмар продолжается! Ты, ты во всём виновата! Мне не продлили лицензию на торговлю, куда мне теперь податься? Побираться?.. — Маг вышел из-за прилавка и стал наступать вперёд. — Что здесь за шум?! — Дверь рванули с улицы. Джинни чуть не упала, внезапно потеряв опору. — Это она, та дрянь из газеты! — Какая дрянь, о чём ты толкуешь, блаженный? Зачем разводишь беспорядок?.. Джинни отпрянула в сторону. В лавку зашёл незнакомый волшебник в тёмной накидке — возможно, из тех, которых приставили следить за порядком. Или из егерей. — Уизли! Она вытащила Сам-знае… — Лавочник вдруг осёкся и кинул на человека испуганный взгляд. Он явно сказал больше, чем должен был. Впрочем, вошедший на него даже смотреть перестал и во все глаза уставился на Джинни. Во взгляде его зажёгся неподдельный интерес. — Мисс Уизли?.. Что вы здесь делаете? — Я… — Джинни почувствовала острое желание оказаться на воздухе. Не закончив фразу, она толкнула дверь и выбежала наружу. Тошнота захватила её в свои цепкие объятия и больно сдавила. В переулке, постаравшись избавиться от навязчивых мыслей, словно они были толпой разъярённых собак, она поспешила к магазину волшебных палочек. Одна из витрин была разбита, правда, не полностью. Осколки стекла до сих пор стояли в раме, топорщась острыми краями. Все вокруг знали, что волшебные палочки работы Олливандера на голову превосходили все прочие. Он сам, не сдерживая гордости, поведал Джинни, что его методы обнаружения нужного дерева для корпуса и выбора магического ядра для создания палочки, идеально подходящей своему владельцу, являются предметом зависти всех конкурентов. Джинни была склонна доверять словам старого мастера. Олливандер также рассказал, что его внуки, Дэвид и Рэйчел — дети дочери Виктории, — переняли у деда почти все секреты за те десять лет, что после Хогвартса провели в его учениках. Однако после того, как Олливандеру помогли бежать из плена, Ордену Феникса пришлось просить его семью покинуть страну как можно быстрее, в надежде, что это не позволит использовать их для возвращения мастера в заточение. Джинни по просьбе мистера Олливандера собиралась посмотреть, что осталось от лавки, дома и склада. Она взялась за ручку магазина и подёргала её, но та была заперта. Тогда, оглянувшись и убедившись, что улица пуста, Джинни достала волшебную палочку и прошептала: — Алохомора! — И тут же едва не выронила её из рук от раздавшегося вдруг оглушительного воя. Похоже, кто-то поставил на имущество мистера Олливандера сигнальные чары. Джинни испуганно сунула волшебную палочку в карман мантии — ей сейчас не нужны были свидетели того, что она колдовала вне Хогвартса до достижения совершеннолетия, — и пустилась наутёк, избегая лишних неприятностей. Подгоняемая звуком сирены и собственным бешено колотящимся сердцем, Джинни пустилась бежать дальше по улице, всерьёз раздумывая, не трансгрессировать ли, наплевав на отсутствующую аттестацию и запрет на колдовство вне школы, как впереди вдруг замаячил узкий тёмный проход в Лютный переулок. Джинни юркнула в него и притаилась за кирпичной грязноватой аркой. Отдышавшись недолго и убедившись, что за ней никто не гонится, она рискнула покинуть убежище. Джинни и сама себе затруднялась ответить, отчего побежала. Ничего страшного, наверное, не случилось бы, однако никаких разборок с новой властью (а кто бы ещё мог охранять склад с оставленными без присмотра волшебными палочками) ей совершенно не хотелось. Пройдя несколько метров вдоль по улице и вдоволь налюбовавшись замызганными стенами, которые не выглядели симпатичнее даже под майским солнцем, Джинни было уже развернулась назад, как увидела старую, потускневшую вывеску «Горбин и Беркс». Желтоватый череп жутковато усмехался с бархатной чёрной подушечки на витрине. Джинни невольно сделала шаг вперёд и толкнула дверь. — Вообще-то мне не нужен помощник. — Мистер Горбин — немолодой плутоватого вида мужчина — заинтересованно взглянул на Джинни из-под кустистых бровей. — Однако ты можешь стать хорошей рекламой. Ради одного этого стоит тебя нанять. — В каком смысле рекламой? — Джинни опасливо оглядывала убранство теряющегося в пыльном сумраке магазинчика. — Сама подумай. — Горбин грубо хохотнул. — Что может быть лучше для репутации волшебной лавки, специализирующейся на тёмной магии, как не человек, спасший Тёмного Лорда от смерти? — Что вы можете об этом знать? — Джинни спрятала ладонь в карман мантии и что есть силы сжала кулак, стремясь подавить злость. — Я-то? — Горбин притворно удивился. Взгляд его мутных выцветших глаз вперился в Джинни. — Не больше, чем люди болтают. Но я был бы не прочь узнать подробности. — Мне нечего вам рассказать, — отстранённо бросила Джинни. Она подумала, что её тон мог бы быть и повежливее, но ничего не могла с собой поделать. Если Горбин думал, что за горсть монет она вытряхнет душу ему на прилавок — то он ошибался. — Ну и ладно. — Горбин равнодушно пожал плечами. — Люди, как и раньше, сами додумают. А уж от любопытствующих отбоя не будет. Только скажи, а твой повелитель одобряет выбор места работы? Мне проблемы ни к чему. — Он мне не повелитель! — Горячая волна гнева бросилась Джинни в лицо, и она высоко вскинула голову. — Ну-ну! Ишь какая — с норовом! — Горбин мерзко усмехнулся. — Ну смотри, больно много я тебе платить не смогу. Времена нынче такие, что сам скоро на хлеб и воду сяду. Клиентов нет, спросу нет, работаем в убыток. Могу предложить двадцать пять галеонов в неделю. Устроит? Это был, конечно, не бог весть какой капитал, но если отдавать тётушке двадцать или, скажем, пятнадцать в неделю, то немного ещё останется на себя. Хватит, чтобы за пару месяцев скопить на мантии и какую-то ещё новую одежду. — Устроит. Только магией я не смогу пользоваться ещё почти месяц. — Ну… тебе же хуже. С моей работой ты и без магии управишься, но не так быстро, как хотелось бы. Будешь стоять за прилавком время от времени, но главное — разгребёшь подсобку, всё перепишешь в расходную книгу. Мне было лень этим заниматься, там скопилась куча всего неучтённого, да и чернила в старых записях уже совсем выцвели. …Джинни не слишком нравилось работать посреди Лютного переулка. Не нравился контингент, захаживающий в лавку. Горбин тоже не вызывал восторгов своими долгими нудными разглагольствованиями обо всём на свете и ворчливым нравом. Но она старалась быть ему полезной. Дни складывались в недели, и в этой пыльной, пропитанной сыростью и тёмной магией лавке Джинни и трудилась, стараясь с утра как можно быстрее пробежать отрезок Лютного до лавки, а внутри — меньше попадаться на глаза покупателям. И ни в коем случае не прикасаться к вещам на продажу. Проклятых вещиц ей в жизни уже хватило с головой. Однажды в лавку зашли двое — парень и девушка, на вид лет двадцати-двадцати двух. Парень был не очень высокий и худощавый. Русые пряди его отливали золотом, впрочем, как и у его спутницы — правда, у той был оттенок светлее. Длинные волосы девушки были заплетены в толстую косу, а хвостик её оканчивался небольшим завитком. Девушка была достаточно коренастая, а крутые бёдра переходили в невероятно тонкую талию. Джинни про себя только вздохнула: она никогда не обладала такими формами. — Добрый день! — поздоровалась девушка. У неё был низковатый голос, с некоторой хрипотцой даже. И грубоватое, режущее слух произношение американки. — Рад приветствовать вас в лавке Горбина и Беркса. — Хозяин навесил на себя дружелюбную усмешку. Правда, Джинни всё равно было от неё не по себе. — Чем могу быть вам полезен? — Мы хотели бы получить у вас консультацию по поводу артефакта. — Продаёте или покупаете? — деловито осведомился мистер Горбин. — Хотим отыскать. — Не уверен, что в таком случае хочу вам помогать в поисках, милочка. — Я вам не милочка! — Девушка мгновенно вскипела. Нервно притопнув туфлёй с небольшим каблучком, она достала волшебную палочку и нацелила её на Горбина. — Рэм, прошу тебя! — Её спутник с беспокойством подошёл ближе. — Экспеллиармус! — Горбин, как оказалось, обладал удивительной для его возраста проворностью. Он не только не испугался угрозы, но ещё и успел произнести разоружающее заклинание и поймать длинную светлую палочку девушки на лету. Тут уже её спутник (а Джинни предположила, что эти двое могли быть родственниками, судя по угадывавшемуся между ними внешнему сходству) выхватил свою палочку и, выкрикнув разоружающее заклятие, сумел завладеть палочкой Горбина. Ладонь лавочника вхолостую схватила воздух, а сам он только скривил недовольную гримасу. Впрочем, чувствовалось, что самому парню этот конфликт был неприятен и не нужен. Он переводил взгляд со своей спутницы на хозяина лавки и обратно и не торопился что-либо предпринимать. — Мисс Уизли, потрудитесь вызвать мракоборцев, — с ленцой кинул Горбин. — Нет, нет! Мистер?.. — Горбин, милочка… — Рамина! — Парень шагнул вперёд и сжал плечо снова напрягшейся девушки. — Мистер Горбин, не нужно мракоборцев. Мы готовы заплатить вам за моральный ущерб и за информацию. Скажем, двадцать пять галеонов? — Сорок. — Глаза Горбина жадно заблестели, а рот тут же расплылся в улыбке. — Двадцать пять. — Парень тоже был не промах; он подошёл к витрине поближе и стал с азартом торговаться. — Тридцать пять. — Горбин не сдавался. — Тридцать. — Идёт! Парень отсчитал галеоны и выложил их двумя стопками перед Горбином. Джинни с недовольством подумала, что тут была сумма больше её недельной зарплаты. — Так что вы слышали о святом Граале, мистер Горбин? — О чём, Мерлин помилуй! О Граале? То же, что и все. То ли чаша, то ли камень, а, может, и вообще котёл. Полумифический артефакт, с которым связана куча мест, названных в десятках легенд и мифах. Каждое поколение артефактологов считает своим долгом прогуляться до этих мест. Мой отец тоже искал. Гластонберийский холм., Броселиандский лес , даже в Валенсии был. Да только всё без толку — в лесу, вон, эти толпы «туристов» только кормят красных колпаков, которые там развелись в обилии. И злые, как вепри. — Красных колпаков?.. — Рамина оглянулась на своего спутника. — Это ерунда. — Тот пожал плечами. — Они только для одиноких магглов и опасны. А так — отогнать их заклинанием проще простого. Впрочем, красные колпаки могут быть лишь следствием… Там опасно? — Да так… — Горбин неопределённо повёл плечами. То ли не хотел распространяться, то ли не знал. — Иной раз нарвёшься на какое-нибудь неприятное заклятие, иной раз встретишь особо беспокойного полтергейста… Ничего экстраординарного. — Ясно, — задумчиво протянула Рамина. — Так и с чего посоветуете начать? — Да всё едино — вы его не найдёте. Хоть с холма начните, хоть с чего… Рамина сухо поблагодарила Горбина — судя по тону, она осталась не очень довольна разговором — и двинула из лавки. Зазвенел колокольчик. Парень же постоял в задумчивости, потом тоже было отправился следом, пока взгляд его не зацепился за Джинни. — Эй, ты ведь учишься в Хогвартсе, верно? — Допустим. — Джинни подняла на него взгляд от витрины, к чистке которой вернулась, когда конфликт погас. — Я ищу одну девушку. Мне кажется, вы плюс-минус ровесницы. Она невысокая — приблизительно как ты. Волосы длинные, светлые, и глаза такие большие, голубые. — Он приставил раскрытые ладони по бокам от лица и захлопал ими, словно ресницами. Джинни невольно засмеялась над его вытаращенными глазами. Отсмеявшись, она ещё раз пристально поглядела на незнакомца. Больше всего он был похож на… Мужчину с золотыми волосами. — Наверное, Луна Лавгуд. — Луна?.. — Парень задумчиво протянул имя, и лицо его озарила какая-то светлая, счастливая улыбка. — Ей подходит. — Ты её знаешь? — спросила Джинни с любопытством. — Не то чтобы… — Он слегка покраснел. На его чуть вздёрнутом носу Джинни разглядела пару совсем бледных веснушек. — Это сложно объяснить… Понимаешь, мы… Друзья по переписке! Джинни невольно улыбнулась, подумав на секунду о своём «друге по переписке». Сравнение ей показалось таким подходящим и не подходящим одновременно, что стало даже немного жутко. — Так вы знакомы? — Знакомы. — Джинни пожала плечами. — Вот только я не смогу тебе помочь — я понятия не имею, где сейчас Луна. — Может быть, ты дашь её домашний адрес? — Эй, о чём вы там шушукаетесь? — грозно окрикнул Горбин. Колокольчик вновь звякнул, впуская назад Рамину, обеспокоенную задержкой спутника. — Уже ухожу, — примирительно ответил незнакомец. — Мне неизвестен адрес. — Джинни опасалась делиться с незнакомым человеком адресом Луны, даже если бы та и имела неосторожность вернуться в отчий дом. Джинни была не уверена, что не ошиблась, и что вообще может доверять этому парню — ведь он мог быть и Пожирателем смерти. Да и потом — что, кроме разочарования, принесла ей эта встреча? Судьба оказалась довольно жестокой штучкой. Может, будет и лучше, если эти двое не встретятся? …Том лежал на огромной кровати с золотыми столбиками, в которых то тут, то там сверкали разноцветные камни, и разглядывал полог над головой. Кровать была застелена шёлковым покрывалом с яркими вышитыми узорами в виде летящих птиц и золотых цветов, и Джинни не могла решить: красиво это или всё же кричаще безвкусно. Она привстала на локте и заглянула Тому в глаза. — Мне кажется, ты выглядишь не слишком-то счастливо. Том легко пожал плечами и повернул к ней лицо. — Ты слышала легенду о Короле-рыбаке? — О короле по имени Анфортас? Конечно, в детстве. А недавно… Он читал мне другую версию легенды о владельце замка Корбеник. — Джинни осеклась, вспомнив длинные пальцы, путавшиеся в её волосах, дрожащий огонёк свечи и тихий, убаюкивающий голос. Она обвивала руками колени Тёмного Лорда и гнала от себя желание противиться этому неравноправному положению. В тот момент ей не хотелось рушить возникшую вдруг тишину и уют их совместного сонного заточения. Вынырнув из мыслей, Джинни принялась с особым вниманием рассматривать Тома, стараясь разглядеть его скрытые эмоции. Острый кадык его дёрнулся, но Том никак не прокомментировал её недомолвку. Он заложил руки за голову, сладко вытягиваясь в полный рост. — Да, есть разные истории о хранителе святого Грааля. Я тебе расскажу одну из них. — Он тоже повернулся на бок, и ворот его простой белой рубахи скользнул вниз, а в широкой горловине стала видна оголённая кожа. Джинни невольно залюбовалась её алебастровой бледностью. — Когда король был мальчиком, он ночью уходил в лес, чтобы доказать свою храбрость, и что он может стать правителем. Однажды, когда он пошёл в лес, ему явились видения. Из полыхающего огня возник святой Грааль — символ божественной благодати. И голос сказал мальчику: «Ты будешь хранителем Грааля и исцелять им души людей». Но мальчик был ослаблен другими видениями: жизни, полной власти, могущества и славы. И на один короткий момент он почувствовал себя непобедимым, практически Богом. Он протянул руки к Граалю, но Грааль исчез, и его руки оказались в пылающем пламени. Он получил много ожогов. — Бедный мальчик, — выдохнула Джинни, вновь опускаясь на подушку. — Тише, не перебивай. — Том приложил указательный палец к губам Джинни, а потом легко огладил овал её лица. От его прикосновения Джинни прошибла дрожь. — Так вот. Этот мальчик вырос, но его раны не заживали. Со временем вся его жизнь потеряла для него смысл. Он никому не верил, даже себе. Он не мог любить или быть любимым; ему надоело жить, и он начал умирать. Том сделал многозначительную паузу. Он взял безвольную ладонь Джинни и поиграл её пальцами. Джинни вдруг стало неловко так просто и — непозволительно близко — лежать с ним в одной постели. Она села на кровати и подтянула колени к груди, обнимая их руками. — Однажды к нему в замок зашёл молодой и не слишком дальновидный рыцарь, а если быть откровенным, полный дурак, и обнаружил короля одного. И поскольку он был не слишком сообразительный, этот рыцарь, то и не понял, что это король. Для него это был просто одинокий и не слишком молодой человек, нуждающийся в помощи. Он спросил короля: «Что тебя мучает?» И король ответил: «Я хочу пить. Мне необходима вода, чтобы остудить горло». Молодой человек взял стоящую рядом кружку, наполнил её водой и дал королю. Том провёл Джинни по спине, выписывая пальцами какие-то щекотные узоры. Она передёрнула плечами, а из горла вырвался смешок. — Король пил, и раны его заживали. Он посмотрел на свои руки, и в них лежал Священный Грааль, который он искал всю свою жизнь. Он повернулся к рыцарю и спросил: «Как ты мог найти то, что не нашли самые умные и смелые?» Беспечный рыцарь ответил: «И сам не знаю. Я знал только то, что ты хочешь пить».</i> Том тоже сел и отвёл микроскопическую прядку от лица Джинни. Потом чуть повернул к себе её лицо за подбородок. Подушечками пальцев надавил на губы, приоткрывая их. Джинни замерла рядом, не в силах ни помешать ему, ни податься навстречу. Его лицо становилось всё ближе и ближе... <i>— Так-так! — где-то впереди раздался высокий холодный голос. Джинни вздрогнула и повернула голову. Том отстранился и в мгновение ока скатился с кровати. Послышался скрежет стали — Том выхватил меч из ножен, лежавших на резном сундуке подле стены. В несколько шагов он достиг фигуры застывшего посреди широкой залы лорда Волдеморта и замахнулся на того мечом. За секунду до того, как меч Тома должен был рассечь его, Тёмный Лорд скрылся в вихре трансгрессии и появился снова в паре метров позади Тома. Едва уловимым жестом он взмахнул волшебной палочкой. Один из двух тяжёлых двуручных мечей, закреплённых на стене, как декор, выскользнул из ножен, пролетел несколько футов вперёд и опустился Тому прямо на голову. С влажным хрустом лезвие разрубило черепную коробку почти пополам и, пройдя навылет, следом также прошило по диагонали грудную клетку. Том ещё секунду смотрел в пустоту своими широко распахнутыми глазами, а потом часть головы и туловища с чавкающим звуком съехала в сторону и упала на пол. По паркету разлетелись кровавые ошмётки тканей и осколки костей. Оставшаяся часть тела с секунду ещё зияла красным месивом, а потом упала следом. Скорее от неожиданности, чем от ужаса, Джинни закричала. Живот скрутило рвотным позывом, и она с трудом его подавила, сглотнув и что есть силы зажмурив глаза. — Знаешь, ты так любовно хранишь в памяти его образ, что это даже утомляет. Однажды я уже убил Тома Марволо Реддла, разорвав его душу и тело на клочки, но теперь мне хочется добраться даже до его призрачного воспоминания. Ты вокруг себя распространяешь просто какое-то безумие, — с упрёком в голосе закончил Волдеморт. — Вы что же — ревнуете, господин? — Джинни наконец осмелилась открыть глаза. Тома и его кровавых останков больше не было видно. Меч сам собой парил в воздухе, а мягкая тряпка протирала его от крови, чтобы уберечь оружие от ржавчины. Джинни сглотнула, стараясь успокоиться и сжимая дрожащие ладони в кулаки. — В таком случае, тебе должно бы это польстить. — Волдеморт улыбнулся. Он отвернулся и теперь шёл вдоль стен, рассматривая причудливо вытканные гобелены с батальными и мифологическими сценами. Длинный подол мантии тянулся за ним по каменному полу. — Том хотел убить меня. Он не вызывает во мне никаких тёплых чувств. Впрочем, как и вы, господин. Джинни скользнула с кровати и не спеша оправила на себе платье, не торопясь встретить взгляд Волдеморта. Лиф из чёрного бархата был украшен жемчугом, тогда как подол платья оканчивался красивым шлейфом. Джинни стоило больших трудов, чтобы не рассмеяться от своих последних слов. Впрочем, Волдеморт и так оценил насмешку. Быстро, почти неразличимо для глаза, он скрылся в тёмном вихре трансгрессии, чтобы секундой позже появиться сзади Джинни и шепнуть прямо в ухо: — Дерзкая маленькая лгунья, — так, что по спине Джинни пробежали мурашки, а сердце забилось, как сумасшедшее. Кончиками пальцев Волдеморт коснулся её спины, проведя ногтями вдоль позвоночника. Джинни сглотнула от накатившего вдруг испуга. Тёмный Лорд перехватил её горло поперёк и несильно сдавил, прижимая Джинни к себе. Ужас сковал её железными цепями. — Тома не существует, фейри. Более того — таким, каким ты выдумала себе его, Тома Реддла никогда и не существовало. — Я знаю, господин. — Дыхание Тёмного Лорда заставляло трепетать волосы на её висках, выбивавшиеся из прически, забранной сеткой, о наличии которой Джинни могла судить лишь на ощупь. — Тогда почему ты не избавишься от него? Рука на горле сжалась чуть сильнее, в кожу слегка впились ногти, тогда как вторая ладонь легко очертила глубокий почти квадратный вырез платья, затем скользнула вниз, едва касаясь груди, и по-хозяйски остановилась на талии. Джинни, задыхаясь от волнения и стыда, отчаянно рванулась вперёд, высвобождаясь из его рук. К её огромному облегчению, Волдеморт легко отпустил её. — Это же просто сны. Я не властна над ними, господин. «Иной раз сны реальнее жизни. А жизнь, напротив — не более, чем затянувшийся кошмар»,— некстати вспомнила Джинни слова Луны. — Ещё как властна. Тебе просто пора распрощаться со своими иллюзиями. Раздавить их, как докучливых насекомых. Воображаемый хруст хитиновых панцирей раздался у Джинни в голове, заставляя брезгливо скривиться. — Если избавиться от всех страхов, надежд и иллюзий, то что останется от личности? — Как минимум должна остаться воля. — К власти? — К жизни, глупая.