У смерти твои глаза

- Бро, я, конечно, и раньше подозревал, но теперь стопроцентно уверен. Ты дебил. - Да знаю я, блять! – взвыл Джисон. – Не сыпь мне сахар в пиво, и без тебя тошно! Феликс вздохнул с выражением скорби всего мирового еврейства на лице, удрученно покачал головой. Сидящий рядом Хан цапнул с дивана маленькую декоративную подушку и с чувством влепил ее себе в лицо. - Ты не мог там, не знаю… поговорить с ней? Сказать словами через рот, что не хочешь торопиться? - Советы свои себе посоветуй, - невнятно пробурчал Джисон. – Посмотрел бы я на тебя на моем месте. Такого приступа гей-паники у меня еще в жизни не было. Феликс с каким-то умилением посмотрел на сидящего рядом парня, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не захихикать. У друга горе, как-никак, но… Хан Джисон был ходячей катастрофой. Буквально. Никто бы не подумал при взгляде на этого обаятельного парня с пухлыми милыми щечками и вечно взъерошенными каштановыми волосами, что смотрит прямиком на ожившее воплощение хаоса. Он вечно во что-то влипал и на правах лучшего друга втягивал Феликса. Если была хоть малейшая вероятность что-то разбить и уронить – он ронял; если был риск споткнуться – обязательно спотыкался. Феликс всегда был рядом, помогал собрать осколки, протягивал руку и подставлял плечо. Ворчал, обещал кинуть в черный список контактов, крыл трехэтажным матом, иногда откровенно охуевал – но все равно оставался с ним. Они познакомились четыре года назад, когда поступили на один факультет в Сеульский институт искусств. В тот день Джисон, в характерной манере запутавшись в собственных ногах, рухнул лицом прямо в колени Феликсу, который никого не трогал и сидел себе спокойно в ожидании начала пары. Подняв взгляд и потрогав слегка уехавший в сторону нос, Хан лучезарно улыбнулся и выдал: «О, а ты миленький. Будем друзьями?». Впоследствии Феликс не раз пожалел, что не отказался от такого щедрого предложения. Но если бы была возможность выбрать заново – снова согласился бы, не колеблясь ни секунды. Вскоре они сняли вдвоем квартиру недалеко от института и устроились работать в один музыкальный магазин. Сейчас они сидели в крошечной, но уютной комнатушке в задней части магазина, пока Джисон изливал другу трагичную историю своего свидания с одной из самых популярных девушек на их потоке. - … И главное, все же хорошо шло! Так мило общались, в кафе сходили, я ей коктейль молочный купил. На каток пошли, там столько парочек, кругом гирлянды. Синатра этот со своим «Let it snow» из каждого утюга… Романтика. И ведь реально круто было, весело! Правда, я штаны порвал, прям на жопе. Но не особо заметно было, так что норм. А потом она пригласила к себе домой, мол, какао выпить. С зефирками. Ну а я что? Я согласился! Я люблю зефирки! Джисон с несчастным видом обнял подушку. Феликс еле сдерживался, чтобы не заржать в голос. - Откуда я мог знать, что она сразу полезет ко мне в штаны, как только мы окажемся у нее дома? Я морально не готов был…  Она же такая вся неприступная, как Мальта времён Османской Империи, вся идеальная… А тут я в рваных штанах. Я запаниковал… Он снова уткнулся лицом в подушку и заскулил. - И решил, что лучше всего будет сбежать, - хрюкнул в кулак Феликс. - Ага. Вылез из окна туалета, там невысоко было. И побежал сюда, благо, всего три квартала. - В одних носках. – Феликс уже откровенно всхлипывал, из последних сил сдерживая рвущийся хохот. - Без куртки. - В порванных на жопе штанах. Феликс согнулся пополам и буквально зарыдал от смеха, уткнувшись лицом в ладони. Джисон сначала оскорбленно сверлил укоризненным взглядом светловолосый затылок лучшего друга, который бессовестно угорал над его страданиями, но вскоре сам захихикал. Через минуту оба ржали как ненормальные. Так, что даже хозяин магазина, старый господин Гу, выглянул из своей каморки, где просиживал целыми днями, чтобы узнать, что стряслось. Успокоив старика и немного успокоившись сами, парни достали из мини-холодильника по банке колы и снова плюхнулись на диван. - И что теперь будешь делать? – Феликс вытирал выступившие от смеха слезы. - Без понятия, - пробубнил в многострадальную подушку Джисон. – Наверное, сбегу в Америку, запишусь в космическую программу НАСА и съебу с этой планеты на МКС. Иначе помру от испанского стыда, когда встречу Соён в универе. - Не, от него помру я. За тебя, – серьезно заявил Феликс. – А ты помрешь дряхлым девственником. - Да иди ты… - Хан запустил в друга подушкой, но в это время над входной дверью в магазин мелодично зазвенел колокольчик. - Сиди, Ромео, я пойду посмотрю, кто там. Моя же смена. – Феликс поднялся с дивана, потер раскрасневшиеся от смеха щеки и пошел в зал встречать покупателя.

* * *

Перед тем, как толкнуть тяжелую деревянную дверь, Хёнджин по привычке глянул на часы на запястье. Разумеется, он пришел вовремя, даже есть еще несколько минут в запасе. Спешить некуда. Колокольчик приглашающе звякнул, и Жнеца словно окатило волной цветов и звуков, от которой он на мгновение замер у входа, пытаясь сориентироваться. Небольшое помещение было забито стеллажами с кассетами и коробками с дисками. В углу отдельно стоял стенд с виниловыми пластинками. Вдоль стен тянулись деревянные столы, на которых теснилась аудио-техника разной степени дряхлости: от вполне современной, хоть и слегка помятой стерео-системы до допотопного проигрывателя годов эдак 50х. Стены украшали обложки пластинок и плакаты с музыкантами. Ли Ми Чжа соседствовала с Led Zeppelin, а Майкл Джексон отлично смотрелся в тандеме с Пак Нам Джоном. С потолка на леске свисали диски, которые крутились от сквозняка и пускали в глаза острые блики. По всему периметру магазина были натянуты рождественские гирлянды, мигавшие разноцветными огоньками. Пахло пылью, старой бумагой и хрупким пластиком. Из колонок за массивным деревянным прилавком лились звуки «Порги и Бесс» Гершвина. На первый взгляд магазин был пуст. Прекрасно. Гораздо проще делать свою работу без наблюдателей. Стоило Хёнджину шагнуть вперед, как занавеска, отделяющая внутренние помещения от зала, всколыхнулась, и из-за нее вышел невысокий светловолосый парень. Заметил покупателя и направился к нему, приветливо улыбаясь. - Здравствуйте. Я могу вам помочь? Глаза шинигами от неожиданности слегка расширились. Голос у продавца был необычно низкий, глубокий и бархатистый. Он растекался подобно густому меду по теплому хлебу, и совсем не вязался с миловидным лицом с россыпью бледных веснушек, худощавой стройной фигурой, которую не могла замаскировать даже огромная, размера на три больше, ярко-фиолетовая толстовка и мешковатые джинсы. От него пахло свежей травой и чем-то фруктовым. На приколотом к груди бейдже слегка коряво было выведено красным маркером «Феликс». Не корейское имя. Необычно. Непослушная длинная светлая челка падала на темные, теплого оттенка горячего шоколада, глаза. И улыбка на сочных губах: такая искренняя, открытая, располагающая к себе. Так улыбаются люди, которые не утратили веры в волшебство. Так улыбаются дети, для которых весь мир – одно сплошное чудо. Стоп. Не этот ли парень тогда задел его на скейте? Хёнджин слишком долго молчал, рассматривая его, поэтому парень слегка приподнял брови, вопросительно глядя на посетителя и продолжая улыбаться. - У меня встреча с Гу Чон Си. Феликс еще выше вскинул брови, разглядывая незнакомца с внешностью модели и вайбом арктической ледяной пустыни. - С дядюшкой Гу? Он вроде не говорил, что кого-то ждет. Вы хотите продать пластинки? - Да, - Хёнджин легко кивнул. Люди так любят обманывать сами себя, когда встречаются с чем-то непонятным и незапланированным. - Но у вас нет с собой пластинок. – Феликс улыбнулся чуть шире, словно радуясь, что поймал его на вранье. Хёнджин еле заметно дернул уголком губ. - Я их уже приносил. Хочу обсудить с ним детали. Ледяной темный взгляд схлестнулся с теплым и насмешливым. В глубине зрачков Феликса плясали похожие на солнечные зайчики отсветы от огоньков гирлянд. - Окей. – Он пожал плечами и отступил в сторону. – Знаете, куда идти? Шинигами двинулся вперед, едва ощутимо задев его плечом. Квиты. - Да, спасибо. Конечно, он не был тут раньше. Но куда идти, чувствовал так же безошибочно, как если бы его тянули за руку. Старик сидел в полуподвале, в крошечной каморке, заваленной бумагами и ветхими бухгалтерскими журналами. Когда Хёнджин бесшумно вошел, он склонился над какими-то документами и даже не повернул головы. - Гу Чон Си, - ровный безэмоциональный голос заставил владельца магазина наконец отвлечься от своего занятия и повернуться к внезапному гостю. – Дата рождения: первое июля 1958 года, 06:21. Дата смерти: восьмое декабря 2023 года, 19:42. Причина: инфаркт. Он кинул взгляд на дешевые пластиковые часы, висевшие над продавленным диваном. С момента смерти прошло почти пятнадцать минут. Мальчишка в зале его задержал. Старик недоуменно смотрел на незнакомца, снял очки, которые повисли у него на шее, привязанные за дужки куском обычной веревки, затем сердито свел брови. - Ты кто такой еще? Что за чушь несешь? – сварливо поинтересовался он. В ответ Хёнджин неторопливо поднял руку и указал на что-то справа от него. Старик повернулся и увидел тело на полу возле дивана. Он лежал на спине, прижав руку к левой стороне груди. Морщинистое лицо было на удивление спокойным и мирным, лишь венчик седых волос вокруг лысеющей макушки слегка растрепался. Чон Си поднялся из-за стола и с каким-то опасливым любопытством склонился над своим телом. - А я-то надеялся, что выгляжу моложе. – Он усмехнулся и покачал головой. – Всегда ругался на Джисона, когда он называл меня дедушкой. Разогнувшись, он повернулся к Хёнджину и спокойно спросил: - Ну что, показывай, куда теперь идти? Жнец Смерти молча кивнул. Через десять минут он поднялся обратно в зал. Светловолосый продавец копался в коробке с дисками на полу возле прилавка. При виде Хёнджина он поднялся на ноги и снова улыбнулся. - Ну что, договорились с дядюшкой Гу? Хёнджин кивнул и отвел глаза. Не потому, что ему было стыдно врать этому лучезарному пареньку, у которого в глубине глаз мягко сияли отблески летнего солнца. Просто не хотел снова видеть и запоминать эту яркую улыбку, представляя, как вскоре она сменится гримасой горя на миловидном веснушчатом лице. Старик в мальчишках явно души не чаял, и они платили ему ответной привязанностью. - Да, спасибо. Мне пора. Всего доброго. Колокольчик звякнул за спиной посетителя, и Феликс остался в зале один. Он прислонился бедрами к прилавку позади себя, оперся на него руками и задумчиво смотрел сквозь грязное стекло витрины, как в бледном дневном свете кружатся редкие снежинки на улице. «Странный тип. Но красивый пиздец. Насколько красивым может быть ледник где-нибудь на вершине Эвереста, например». Он пожал плечами, развернулся и скрылся в задней части магазина, где в одиночестве продолжал страдать Джисон. За окном давно стемнело, когда Феликс кинул взгляд на часы. - Пора закрываться. – Он спихнул с плеча горестно прикорнувшего друга, встал и сладко потянулся. – Пойду скажу дядюшке Гу, а то опять закопался в своих бумажках, ничего вокруг не замечает. И зайдем в магазин по дороге? Дома есть нечего. Джисон сонно угукнул и полез в тумбочку, где держали сменную обувь. Он как раз натягивал древние кеды, которые давно просились на помойку, и пытался совладать с расползающимися от старости шнурками, когда бледный, как полотно, Феликс ввалился в комнату, схватился за косяк двери, словно утопающий, и прошелестел трясущимися губами: - Сони… Дядюшку Гу убили.