У смерти твои глаза

- Здравствуй. Феликс гулко сглотнул. Школьницы принялись шушукаться и хихикать еще пуще, глядя на Хёнджина, но стоило ему подойти ближе, смех и шепотки резко прекратились. Девчушки смазано поклонились побледневшему, как привидение, парню за прилавком, обогнули по широкой дуге замершую посреди магазина высокую фигуру в черном и выскочили на улицу. Они остались одни в зале. После дикой истории на крыше Феликс жил словно в кошмаре. Старался быть тише воды, ниже травы. Передвигался по улицам короткими перебежками, постоянно оглядывался и шарахался от каждой тени. Уговорил Хана взять на себя все обязанности в зале магазина, чтобы по минимуму контактировать с людьми. Сидел в задней комнате над документами или учебниками, рылся в интернете в поисках информации о злых духах и думал. Очень много думал. Он рассказал о произошедшем Джисону, но без подробностей, довольно обтекаемо. Ни словом не обмолвился о том, как их телепортнуло из клуба на крышу. Просто сказал, что нашел того типа, который приходил в день смерти дядюшки Гу. На вопросы друга в духе «Ну и чего, это он? Он признался?» замялся, потом как-то ломано пожал плечам и перевел тему. Он не знал. Не понимал, что произошло, как это все объяснить. И почти убедил себя, что у него просто случился небольшой провал в памяти на фоне выпитого в клубе алкоголя и стресса. А до крыши они добрались обычным путем, как все нормальные люди – на лифте и ногами. Ему было страшно. Он не считал себя трусом, но в последнее время спал с включенным светом и старался пореже выходить из дома. Джисон видел, что с другом происходит что-то не то, но не лез. Он не знал, как относиться к его рассказу о встрече со странным типом в клубе. Кроме Феликса, его никто больше не видел. Опять. Думать о том, что это могло значить, было неприятно, так что Хан просто старался вести себя, будто ничего не произошло. Понимал, что тема скользкая, больная, потому не приставал с вопросами и попытками ободрить, таким образом поддерживая иллюзию нормальности, которая была так нужна сейчас Феликсу. И за это он был безумно благодарен другу. Он почти успокоился, старательно задвигая странный эпизод поглубже в памяти. Изо всех сил пытался не вспоминать нечеловечески прекрасное бледное лицо и холодные темные глаза. И сейчас под их взглядом чувствовал себя так, будто очнулся после кошмара, но вдруг осознал, что так и не проснулся. Сон во сне. - Привет. – На удивление, голос почти не дрожал, хоть и звучал выше обычного. Ладони вспотели, а колени вдруг стали каким-то мягкими и ненадежными. Феликс облизнул пересохшие губы, в ступоре глядя, как странный тип подходит ближе и останавливается прямо напротив. Теперь их разделял лишь деревянный прилавок. – Пришел продать пластинки? Хёнджин остановился и недоуменно моргнул. - Что? Он слегка склонил голову набок, разглядывая светловолосого парня. Несмотря на явный испуг, весь он был каким-то теплым и лучистым на фоне зимней серости и одинаково утомленных ею лиц. Веснушки на побледневшей коже, слегка выцветшие за бессолнечное зимнее время, сейчас выглядели ярче. Они задорными брызгами разбегались от аккуратного, немного вздернутого носа по щекам и высоким округлым скулам. Широко распахнутые шоколадные глаза настороженно смотрели слегка исподлобья. Парень выглядел затравленным, как зверек, пойманный в ловушку. Чего он боится? «Меня?» Почему-то эта мысль была неприятна. - В прошлый раз ты сказал, что хочешь продать пластинки, и убил дядюшку Гу. Теперь пришел убить меня? От подобных выводов Хёнджин растерялся. Он еле заметно приподнял бровь, и Феликс узнал то недовольное выражение, которое видел сразу после того, как они оказались на крыше. - Я его не убивал. Когда я пришел, он уже был мертв. Сквозь панику, окутавшую сознание плотной пеленой, сказанное не сразу дошло до Феликса. Он вцепился в край прилавка так, что побелели костяшки пальцев, и зажмурился, про себя досчитав до пяти, чтобы собраться с мыслями и вернуть себе способность хоть немного соображать. - Так, блять. – Он подрагивающей рукой потер лоб, чувствуя, как кровь снова начинает стучать в голове. Сердце колотилось как бешеное, так что казалось, что его должен был слышать даже Джисон в соседней комнате. – Давай сначала и по порядку. То есть убивать меня ты сейчас не будешь? Все еще слегка ошарашенный замысловатыми пируэтами феликсовой логики шинигами молча покачал головой. Феликс слегка разжал пальцы и рвано перевел дух, вдруг поняв, что все это время почти не дышал. Расслабляться и верить незнакомцу было рано, но почему-то все равно стало немного легче. - Ладно… А чего тогда пришел? Что тебе от меня надо? - Поговорить. Феликс помолчал, с насупившимся лицом, которое, как он думал, выглядело серьезно и воинственно, рассматривая человека напротив. Хотя… человека ли? - Ладно. Валяй… Как там тебя зовут-то? У тебя же есть имя? Потому что все это время для меня ты был «стремным мужиком в черном». Хёнджин снова моргнул. Не так представлял он себе эту беседу. Этот парень умудрялся раз за разом сбивать его с толку буквально одним предложением. - Это я стремный?? Глаза Феликса испуганно расширились. - Нет, ну так-то ты вообще ничего, особенно лицо. Ну и хватка крепкая, в качалку, наверное, ходишь… - поняв, что несет какую-то лютую дичь, он мысленно взвыл и заткнулся, для верности зажав себе рот рукой. Хёнджин пытался переварить то, что ему сейчас выдали, и не находил слов, так же молча глядя в ответ. Феликс тихо заскулил. Он убрал руку и потер обеими ладонями лицо. А еще Джисона дебилом называл, ей-богу… - «Так, блять» дубль два. Сорян, я всегда порю чушь, когда нервничаю. Итак. Раз ты не собираешься меня убивать, давай поговорим… Как к тебе обращаться? Наконец-то адекватный вопрос. - Хёнджин. Феликс слегка расслабился и снова перевел дух. – Ага. Привет, Хёнджин. Я Феликс. - Я знаю. - Откуда?! Наводил обо мне справки?! Слегка закатив глаза, шинигами указал на бейдж, приколотый к белой толстовке с живописным красным потеком. У Феликса от смущения заалели кончики ушей. У них с Ханом точно один мозг на двоих. - А… Ну да. Ладно. Так ты… можешь объяснить насчет дядюшки Гу? И того, что было тогда на крыше. Хёнджин на мгновение опустил взгляд, собираясь с мыслями. Но не успел открыть рот, как из задней комнаты послышались быстрые шаги, и в зал ввалился Джисон – живой и вполне себе довольный жизнью. - Ликс, ты чего тут застря… При виде фигуры в черном он замер, как суслик перед бампером несущегося автомобиля, распахнул рот и вытаращил глаза так, что Феликс на полном серьезе начал опасаться, что они выпадут. - Это же «пиздецки красивый стремный мужик»! – выпалил Хан, а Феликсу очень захотелось впечатать ладонь себе в лоб. Но вместо этого он испуганно прижал ее ко рту, потому что накрыло заново такой волной паники, что резко стало как-то не до хороших манер. Джисон ничего не знал. Да и Феликс, честно говоря, тоже все еще не представлял, кто такой этот Хёнджин, на что способен и главное – что ему на самом деле нужно. Хоть он и заявил, что не убивал дядюшку Гу, верить ему на слово парень не собирался. Он слишком привык за это время обвинять его, так что двух фраз было явно маловато, чтобы развеять прочно укоренившееся сомнение. Не настолько он наивен, хоть многие и думают обратное, глядя на милую мордашку и большие глаза. Ему нужна правда, и раз Хёнджин готов рассказать ее – как минимум стоило его выслушать, а потом уже решать, врет он или нет. Но совершенно определенно не стоило втягивать во все это Джисона. Если худшие подозрения Феликса окажутся верными – пусть лучше пострадает только он, а не друг, который вообще не при чем. - Это просто посетитель. Он уже уходит. - Страх за близкого человека неожиданно придал сил и сообразительности. Феликс отклеился наконец от прилавка, схватил Хана в охапку и резво поволок в заднюю комнату. – Побудь пока один, я сбегаю за рамёном нам на ужин, ладно? Обалдевший Хан только хлопал глазами, наблюдая, как Феликс сдирает с вешалки свой ярко-красный бомбер и спешит обратно в зал. - Но мы же… - Я быстро! – донеслось уже от входной двери. Колокольчик над дверью в очередной раз звякнул. - … купили его еще утром, - закончил Джисон свою мысль. Но никто его уже не услышал. - Из-за тебя мне пришлось врать лучшему другу. – Феликс хмурился и нервно комкал в руках салфетку. – На всякий случай – он ничего о тебе не знает и сейчас видел впервые. И да, я ему рассказывал только то, что ты красивый. «Просто пиздецки. Но все равно стремный.» Они сидели в небольшой пекарне на соседней улице. Умопомрачительно пахло свежей сладкой выпечкой, но сейчас Феликсу кусок не лез в горло. Помимо них, в зале было еще пять посетителей. Парень всей душой надеялся, что этого количества свидетелей достаточно, чтобы его не начали убивать прямо здесь, вопреки словам Хёнджина, что он не собирается этого делать. Официантка принесла их заказ – капучино для Феликса и американо, - томным голосом поинтересовалась, глядя на Хёнджина, точно ли они не желают чего-нибудь еще, и ушла, обиженно фыркнув, когда тот покачал головой, даже не посмотрев в ее сторону. - Ну и… о чем ты хотел поговорить? – Феликс без энтузиазма болтал трубочкой в стакане. - А о чем ты хотел спросить? – спокойно ответил вопросом на вопрос Хёнджин, отпивая свой американо. Феликс на секунду залип, глядя, как красивые длинные пальцы обхватывают ручку чашки, а пухлые нежные губы касаются ее края. Противозаконно быть таким красивым и таким пугающим одновременно. - Да… - парень прокашлялся и мысленно дал себе леща, чтобы собраться. - Ты сказал, что дядюшка Гу был уже мертв, когда ты пришел. Отчего он умер? - От инфаркта. - Ты читал отчет о вскрытии? – подозрительно прищурился Феликс. - Нет. Я знал об инфаркте, еще когда мы с тобой разговаривали в зале. Парень снова завис, на этот раз пытаясь сложить два и два. - То есть ты уже тогда знал, что он мертв? Хёнджин молча кивнул. - А зачем тогда… Блять, да ты можешь объяснить нормально?! – сорвался Феликс. – Кто ты вообще такой?! Хёнджин со вздохом поставил чашку на стол и откинулся на спинку стула, аккуратно сложив руки на столе и сцепив пальцы в замок. У Феликса в очередной раз побежали мурашки от дикого контраста прекрасного лица и холодного, какого-то неживого темного взгляда, устремленного на него. Будто выглядываешь из окна ярко освещенной уютной комнаты в зимнюю беззвездную ночь. - Люди зовут нас Жнецами Смерти. Феликс растерянно моргнул. - Эээ… шинигами? Как в аниме? – Пауза. - ... Чувак… Серьезно? Я похож на идиота? Веснушчатая мордашка выражала высшую степень скепсиса. Он с каким-то укором смотрел на собеседника, будто тот обещал ему конфету, а вместо нее подсунул вареный шпинат. Но под пронзительным взглядом в конце концов нахмурился и отвел глаза. В который раз вспомнилось стремительное перемещение из клуба на крышу. Несмотря на все попытки убедить себя в обратном, он знал, что с четырех рюмок джина его бы так не накрыло. Так что произошедшее было не более бредовым, чем заявление сидящего напротив стремного… ах, да. Хёнджина. Но верилось и в то, и в другое по-прежнему с трудом. - Так зачем ты приходил? - Проводить его душу, чтобы она не осталась скитаться по земле. Феликс глотнул кофе, искренне жалея, что в меню пекарни нет ничего покрепче. - А в туалете тогда… - Там был злой дух. Как я говорил, люди не могут их видеть и слышать. Но навредить такие души могут вполне ощутимо. Я не мог сражаться с ним, пока ты рядом – тебя могло задеть. Или же квисин воспользовался бы тобой, чтобы поддержать свои силы. В любом случае для тебя оставаться там было опасно. Поэтому пришлось тебя перенести. Феликс вскинул глаза на сидящего напротив. - Это самая длинная речь, которую я от тебя слышал. – Он нервно усмехнулся, поставил локти на стол и запустил обе руки себе в волосы. – А с чего такая забота? Хёнджин впервые с начала разговора отвел глаза и как-то странно замешкался. - Это оказало бы противоестественное влияние на твою судьбу. Шинигами не только провожают заблудшие души, но и не позволяют миру мертвых влиять на мир живых, потому что это неправильно и нарушает равновесие. Звучало как заученный ответ отличника на уроке, но в целом вполне логично. Феликс пожевал губу, осмысливая сказанное. - Ладно. Я понял. Провожаешь и защищаешь. А как ты это делаешь? Ну… перемещаешься. - В тенях. Чем глубже тень, тем проще делать переход. - Блин, круто. Всегда хотел уметь телепортироваться. - Под пристальным взглядом парень стушевался, глотнул уже остывшего кофе. Что-то копошилось глубоко в мозгу, не давало покоя. Что-то из сказанного Хёнджином ранее. Внезапно Феликс прищурился и выпалил, – Погоди-ка. Ты что-то сказал про «противоестественное влияние». А то, что ты тогда вмешался и не дал тому духу меня сожрать – это не противоестественно? Может, это была моя судьба? Откуда ты знаешь? Конечно, было бы обидно, если бы оказалось, что жизнь готовит его только к тому, чтобы быть сожранным неведомой херней в туалете задрипанного ночного клуба. Это вам не героическая смерть Тони Старка в «Мстителях». Но сейчас парень отчаянно пытался логически понять и утрясти в голове всю цепочку странных действий и поступков того, кто называл себя Жнецом Смерти. Хёнджин покачал головой. - Нет. Тогда твоя смерть была бы противоестественной. Когда человек умирает, нам приходит уведомление, где и когда, чтобы мы могли проводить душу, и чтобы она не застряла в этом мире. На тебя тогда не было информации. Феликс снова захлопал глазами. - Уведомление? В какао, что ли? Чат с Боженькой? - По-разному, - уклончиво пожал плечами Хёнджин. – Иногда на телефон. Парень помолчал, пытаясь уложить все услышанное в голове и собрать из этого единую картинку. Хотя, конечно, все это по-прежнему больше напоминало сюжет фантастической дорамы, чем нормальную реальность, в которой он мирно жил все свои 22 года. - Не знал, что технологии дошли и до потустороннего мира, - хмыкнул он, - Хорошо устроились: тут вам и современная техника, и магия. Шинигами склонил голову набок, снова глядя этим своим нечитаемым, неуютным взглядом. Будто чего-то ждал. Феликс вновь уткнулся в свой кофе. В присутствии Хёнджина по спине по-прежнему бегали мурашки, но того липкого, парализующего ужаса, из-за которого отказывал мозг и подгибались ноги, уже не было. То, что он испытывал сейчас, было похоже на чувство во время езды на американских горках: и страшно, и захватывающе. Во все сказанное было очень трудно поверить, но… Все складывалось. Подходило одно к другому, как кусочки пазла. Парень как-то смиренно вздохнул. - Ладно. Самый главный вопрос. Почему ты все это мне рассказываешь? Разве такие упы… шинигами не должны изо всех сил скрываться от людей? Тайное знание, секретные материалы, истина где-то рядом, все такое? Хёнджин снова опустил глаза и прикусил нижнюю губу. Феликс обалдел. Это выглядело настолько неожиданно, что он натурально залип, глядя, как край белых зубов сминает пухлую розовую плоть. На обычно бесстрастном лице это выглядело дико странно… и чертовски сексуально. Стоп, что?! - Ты увидел слишком много по ошибке. Моей ошибке. И я не успел ее исправить, потому что ты ушел с крыши, не дождавшись меня. - Да я бы там околел, пока ты в толчке с квисином прохлаждался! – От возмущения Феликс отвис быстрее обычного. Но тут же с прежней подозрительностью уточнил. – А что бы ты сделал со мной, если бы я не ушел? Убил бы? - Да во имя всех богов, не собирался я никого убивать, сколько раз повторять?! – Параноидальные феликсовы идеи заставили лопнуть даже бесконечное терпение шинигами, потому что он закатил глаза и потряс головой. – Я бы просто сделал так, чтобы ты не вспомнил, что произошло в клубе и после. - Типа память бы стер? Хёнджин кивнул. - Но теперь прошло слишком много времени, и чистить память поздно. Поэтому я хочу предложить тебе сделку. Феликс зудящим копчиком чувствовал, что влезает во что-то крайне непонятное, что может привести к таким последствиям, что даже его богатому воображению не снилось. Но обычное человеческое любопытство оказалось сильнее здравого рассудка. - Ну? - Ты никому не расскажешь о том, что видел, и будешь жить своей обычной жизнью. А взамен я устрою тебе встречу с твоим дядюшкой Гу.