И я вернусь домой
Со щитом, а, может быть, на щите,
В серебре, а, может быть, в нищете,
Но как можно скорей.
Виктор Цой
Кино
Мечтать жить, при этом прожигая свою жизнь, это – сильно, и так очень по-русски. Мечтать не жалеть, и не переставать думать, думать, думать. Быть для всех эгоисткой и думать о других. Это необьяснимо, но факт. И Женя могла бы расписаться у каждого пункта. Прокручивая этот день в голове на репите, думается, а что если? Что если бы она не пошла на пляж ночью. Мысли не хотели вспоминаться, зачем вообще пошла на пляж? Голова до сих пор болит. Даже сильнее чем прежде, в совокупности факторов ударов и недосыпа. Мысли копошились в голове, роем пчел в улье. Пейезажи сменялись за окном. Было уже совсем светло. Пустой расфокусированный взгляд впивался из раза в раз во что-то. И даже до мозга не сразу дошел сигнал, что ее слегка трогают за рукав. Резко обернувшись на рядом сидящего Борю, захотелось вернуться на пять минут назад и сделать это чуть медленнее. Он смотрел в глаза, своими голубыми омутами, в руке протягивал неизменно любымый Thrasher. Натягивая его, волосы и без того не очень рассчесанные стали выглядеть еще растрепанней. — Спасибо, — тихо просипела Кислова. Пейзаж сменился городским, а голова от стекла неловко легла на плечо. И вечно маниакальное желание быть ближе с объектом симпатии немного поутихло. У них в отношениях было все сложно, вернее отношений в принципе не было. Не смотря на упертый характер Жени добивать все до конца всеми законными и незаконными способами. И не смотря на неменьшие усилия со стороны Хенкина. Все было сложно. Но для Кислова страшего это было очередным поводом пошутить, чем он с особым усилием пользовался. Машина остановилась у типичной семиэтажки. Унылое утро все продолжалось. Боря вышел со своей стороны и обошел машину открывая дверь — Пошли, — протянул руку, пару раз переведя взгляд с него на руку, Женя взялась за нее тихо говоря: — Пока. Шли до подьезда молча, но руки так и не разомкнули. Удивительно, что у них все было сложно, ведь вырасти вместе, понять, что тебе кто то нравится и возможно ( точно ) это взаимно, но ни разу не поговорить об этом просто преступление. Наказание пока не было озвучено. Упертость Жени не проявлялась в делах любовных, а точне проявлялась но не с ним. Боря тоже как то поутихал, да и эта тема с училкой, тянулась еще из восьмого класса и недавала покоя ночами Кисловой. Уже стоя перед дверью когда Хенкин ее открывал, в голову пришла мысль, что стоило бы поехать домой, там проплакаться, посидеть в адовой ванне, достать из-под шкатулки лезвие, и успокоиться окончательно. Но сидя на диване с чаем, казалось должно было стать легче. — Прости, — поставив чашку на подлокотник она отвернулась к окну, разглядывая серый и такой же нудный временной эпизод, который со дня на день должен был кончится. Май, чудесный май, наступал уже завтра, грязь совсем высохнет, а почки уже цветут. — За что? — снова безответный допытывающий взгляд в затылок. — За то, что впутала вас в это, не нужно было прос... — плечи слегка содроглись, а рука потянулась к лицу, — Блять, прости. Боря не понимал какие чувства его разделяли, труп это конечно страшно, хотя казалось бы, но насколько было страшно ей, насколько она сильная морально, он представить не мог. И винить ее было не в чем, всей истории он не знал, но картина видна. Сам факт того, что он пару десятков минут назад прятал труп, приводил его в замешательство. Но это было меньшим,что он мог тогда сделать, эти ужасные синяки на шее, разбитая бровь и ссадина на скуле. Он не хотел думать об этом, то что там произошло казалась ему более пугающим. Они с Зуевым вообще думали, что она просто шырнулась, переборщила, напридумала себе чего. Сейчас сидя спиной она казалась стойкой, сильной, но слезы не делали ее слабее, нет, они просто делали её. Живой. Присев ближе он обнял её, она начала пытаться выбраться, сначала отталкивая, а после больно ударять, всхлипывая все громче и громче. — Сука, отпусти, отпусти, Хенкалина, — он прижал ее крепко, терпя, не такие слабые удары как могло показаться, Кислова брыкалась, билась в конвульсиях, материла его и всё на чем свет стоит, а после успокоилась, тихо всхлипывая, положив голову ему на плечо и мокро дышав в шею. — Я ненавижу тебя, — прохрипела Женя, кашлянув. Он улыбнулся. Гладя её по волосам он думал, что нравится она меньше ему не стала, а только сильнее. Любовь....
2017 Осень Лето ещё совсем не ушло как приятное воспоминание, душные кабинеты до сих пор дышали им, навеевая хорошие мысли и ужасную духоту. Звонок на урок уже прозвинел и десять минут в полне хватит чтобы кто то с кем-то подрался, получил травму или выбил зуб. Убирая короткие вьющиеся волосы назад, Кислова, с трудом пыталась уловить суть щебетания Риты. Обо всем и не очем, но она была приятным человеком, хоть и много болтала. Дружили они кажется с первого класса, после того случая, как Женя толкнула мальчика посмеявшевогося с Риты. Потом правда отхватила от мамы, но это точно того стоило, особенно тех вкусных конфет, их Рита принесла в школу угостив Кислову вознаграждением за храбрый поступок. Сидели с того дня вместе, ходили, гуляли, делали все вместе. Через пару лет ничего не изменилось. Ритка было и остается очень красивой, и многие ей завидовали, многие засматривались. И что не менее важно Рита была очень доброй. Женя никогда не считала себя красивой, доброй, и она как казалось никому не нравилась. Рита была эталоном. Была эталоном который говорил какие красивые у нее кудри, и что ей даже больше идут короткие волосы. Кислова правда не упоминала как появилась у нее эта "красивая прическа", не упоминала и то, как отрезала их в порыве гнева. Но раз Рита так говорила, значит это наверное правда? Она всем нравится и то, что ей нравится всем нравится, возможно это правда, все не так уж и плохо. Жене нравилась Ритка очень сильно и ей было очень жаль, что ее родственником был ее брат, а не Рита. Рита впрочем всегда говорила о красоте и слепоте Кисловой, раз она не видела ничего хороше в зеркале. Говорила, что излишняя худощавость скоро пройдет и все обзавидуются ее длинным ногам, и то, что она тоже сейчас выше многих и ничего. В это правда хотелось верить, ведь Рита редко врала. Говорила Рита о чем-то так увлекательно и не заметила первоклашку пролетающего рядом, но ловкость рук и никакого мошеничества спасли ее от падения. — Вот идиот, — она стояла и потирала ушибленный локоть, а после посмотрела на Кислову согнувшуюся в последнем вздохе, она держалась за ребра гневно шепча, что-то в сторону убежавшего мальчика. — С тобой все в порядке? — сзади Жени раздался голос, обернувшись она увидела его, Слава, был на класс старше и нравился как своим одноклассницам, так и их. Он повзрослел быстре других мальчиков и сейчас был немного выше Жени, кажется у него уже ломался голос. — Да, — прохрипела Кислова, смотря на него круглыми глазами. — Ты не против, я отведу ее в медпункт? — Нет, — счастливо проговорила Ритка хитро поглядывая на подругу. Новиков взял ее под ручку и повел к лестнице. В боку болело не так сильно, а в голове наоборот сильнее расскрывался мыслитильный процесс. — Тынехочешьсходитьсегодняпогулять? Искося смотря на Женю, он проговорил это быстро и совсем без запинок. — Что? — он кашлянул, но повторил. — Может погуляем сегодня? — уже не смотрел, но говорил вполне внятно. — Да, можно. И после диктовки своего номера, похода в медпункт и домой она поняла, что совсем недавно случилось. Кислову как и Хенкину не нравилось повышенное внимание к его сестре, и если Женя не замечала, что каждый второй смотрел на нее, а не на Ритку. Как бы Ваня не шутил над сестрой все же родственные связи давали о себе знать. И когда на их глаза развернулась сцена- " Жить или не жить? Вот в чем вопрос." Он был зол. Новиков ему не нравился и уж тем более в роли кавалера его сестры хоть и ненадолго, он его не представлял. Да и смотреть на расстроенного друга не хотелось. Зато Кислова была счастлива, была счастлива когда они встретились, когда они гуляли и общались, но она точно не была счастлива встретить брата и Борю. Она не часто сейчас с ними общалась, ну и на то были свои причины. Встреча не сулила ничего хорошего, вспоминая как мама ругалась на Ваню за очередную драку где звучало фамилия Новиков. Как и ожидалось в итоге они сидели вдоем на лавочке покоцанные, но более менее довольные, и как Женя злясь уходила одна, тоже покоцанная. Было обидно, обидно, что Ваня в каждой бочке затычка, и обидно, что когда она пыталась оттащить одного от другого получила в бровь, которая теперь кровоточила, как большой водопад Виктория, и не понятно от кого, а шрам остался....
Ото сна она проснулась медленно, сладко и немного коляще в горле, но все же было неплохо. Сюжет книги кончился не так как ты хотел, но вполне сносно. Она почуствовала под рукой что-то твердое и для пущей убедительности тыкнула это что-то посильнее. — Ты меня так сильно ненавидешь, что решила наставить синяков? — хриплым голосом сказал что-то, а точнее кто-то, кто проснулся от толчков в грудь. — Ты мне бровь разбил, — привстав серьезно сказала Кислова нахмурив упомянутые брови. — Какую бровь, — непонимающе спросил Хенкин, протер глаза рукой после кладя ее Жене наспину. — Хенкалина, — она дернулась назад и почувствовала большýю теплую руку которая не дала ей упасть. И подняв глаза, покраснела? Ему точно это не показалось, — Тогда в пятом классе, — она вздохнула, а после положила голову обратно на плечо, смотря в шею зашептала, — когда вы с новиковым подрались. — Разве? — Боря начал поглаживать большим пальцем спину, где даже под ее футболкой и толстовкой чувствовались ребра. — Да, — тихо прошептала она куда-то в шею, отчего пошли мурашки.