Разрешите вас спросить?

Друзей никогда много не бывает, согласны? Много бывает лишь знакомых, с которыми здороваешься, иногда ходишь гулять. А вот самых близких, тех, кого сможешь подпустить к себе, всегда мало. А лучший друг, тот и вовсе один. Тот, без кого своей жизни уже не представляешь, никогда и ни за что. Оксана Суркова и Антон Шастун быстро подружились. Буквально с самого первого сентября и их встречи на линейке. Потом, время от времени, пили пиво дома у Антона после пар, а иногда и вместо них. На парах всегда ели на последних партах, под возмущенные возгласы всех одногруппников, орали песни на перерывах. Всегда поддерживали друг друга перед экзаменами, крепко обнимаясь и шепча слова поддержки. Не спали ночами, зазубривая вопросы к зачетам, писали конспекты под сериалы, прерываясь на бутерброды и чай. Они вместе ходили на тусы к знакомым и незнакомым из института, и отмечали новогодние праздники тоже вместе. Да и вообще самые глупые идеи приходили в их головы практически одновременно и они, непременно, вместе эти идеи осуществляли, будь то прогуливание пары в Маке или спонтанная поездка без вещей в горы. Антону нравились в Оксане ее простота, впечатлительность, легкость на подъем, вечная болтовня (хотя иногда это раздражало, если честно). Но он посмотрел на неё иначе, когда слег в больницу с воспалением аппендицита, а Оксана, вместо того, чтобы поехать на море как и планировала, приходила к другу каждый день, сидела с ним все часы посещения и приносила нормальную еду, ибо от котлет в столовке у Шастуна сама собой начиналась изжога. Именно тогда, сидя с Оксаной на больничной кровати парень посмотрел на неё и понял, что сделал правильный выбор подруги. Потом, конечно же, они поехали на море уже вместе. Суркова же нуждалась в близком друге, в том, кто защитит и, глядя на любую ситуацию со стороны, подскажет, как поступить, хоть Антон иногда подкидывал бредовые мысли, но эти мысли помогали выкрутиться ей из любого дебильного случая. Как-то девушка встречалась с одним парнем около месяца и быстро заметила его неадекватную одержимость ею, порой доходившую до безумия, и убежала от него сверкая пятками после первого же звоночка. Конечно, тот не смог принять её выбор: отправлял мерзкие сообщения с угрозами, поджидал у дома и института. Находясь в вечном страхе, Суркова боялась появляться где-либо. Шастун быстро заметил изменения в поведении подруги, нашел этого придурка и очень доходчиво, пусть и не совсем прилично дал ему понять, чтобы на пушечный выстрел к девушке не подходил. Так Шастун стал её опорой и защитником. Хотя многие и думали, что они просто скрывают свои отношения, но Оксана и Антон в принципе никогда не рассматривали друг друга как парня и девушку, и отношения начинать не планировали (умолчим о поцелуе по пьяни на одной из тусовок… а может он был и не один…). В общем, им просто было комфортно вместе. Именно поэтому, узнав последние новости, девушка натянула бежевую толстовку, которая валялась ближе всего, сделала небрежный пучок, благополучно забила на макияж (Антон и не такой её видел) и вызвала такси прямо к дому Шастуна. Жуткие мысли навевали страх, она то и дело странно поглядывала на водителя, Московская темнота за окном и дождь неприятно давили на голову. — Шастун, мать его, если ты голый, надень штаны и обними меня скорее, потому что мне страшно! — закричала из коридора Оксана, залетев в квартиру друга. Узнав знакомый голос, пушистые лапки побежали встречать гостью, из-за угла показались ушки. — О, Люк! Привет, сладкий! — серая мордочка выражала радость от встречи, и Оксана подняла кота на руки, поглаживая пушистое и очень мягкое пузико. Тут же из-за угла показалась еще одна мордочка — полусонная, но выше кота сантиметров так на сто восемьдесят, волосы были растрепаны, глаза заспанные. — Десять часов вечера, Окс, ты чего? — потирая глаза, спросил Антон, пытаясь привести прическу если не в порядок, то в некое его подобие. — Чайник ставь, — коротко ответила девушка, разуваясь в полутьме коридора. Парень недовольно повел бровью, обреченно опустил плечи и нехотя поплелся на кухню, как бы сдаваясь девушке, которая хмуро смотрела на него. Ну, явно что-то случилось. Поудобнее усевшись на стуле в кухне и делая небольшой глоток зеленого чая с мелиссой (любимый Антона), Оксана протянула Шастуну телефон, открытый на вкладке новостей. Парень пробежался взглядом по тексту. В посте писали о пропавшей девушке, которая ярко улыбалась с фотографии, и по спине тотчас пробежал холодок неприятного предчувствия. — Помнишь, я рассказывала про Аню, которая влюбилась в нашего преподавателя по истории? Потом они встречались несколько раз, но она его разлюбила… В общем не суть! — активно размахивая руками тараторила Оксана. Антон задумался, в попытках отыскать в своей голове эту информацию, которая старательно ускользнула еще в тот самый момент, когда подруга рассказывала о ней. — Помню что-то такое… — сонное сознание парня категорически отказывалось работать на полную мощность. — Ну вот, это она! Мы с ней даже ходили пару раз в клубы, такая девочка хорошая. А мне теперь страшно даже не улицу выходить, еще водитель что-то бормотал пока к тебе ехала и вечно смотрел в зеркало на меня, блин, а глаза такие у него злые… — Подожди… — стараясь остановить непрерывную болтовню подруги он выставил руку вперед, — Ты хорошо её знала? — Да! Ну, она точно не сбежала бы никуда, она слишком нерешительная была, хотя тогда преподавателю сама встретиться предложила… — А от меня ты чего хочешь сейчас? Оксана посмотрела на друга щенячьими глазами. Конечно, она понимала, что большую часть страхов сама себе надумала, но, вероятнее всего, она хотела простого душевного успокоения и человека, с которым не будет страшно рядом. Антон все понял без слов, по одному ее взгляду. — Ладно, я закажу пиццу, а ты выбери фильм. — Ты лучший! — облегченно улыбнулась Оксана и сжала плечо Шастуна. — Я в курсе. Часа через два вся пицца была съедена, на телевизоре шли титры фильма, а Суркова мирно спала на плече друга, пока тот погрузился в размышления. Пропажа знакомой его подруги почему-то задела его, пусть они и не были знакомы толком, и неприятные мысли навевали жуткое чувство, пуская по телу противный холодок.

***

«Солнце светит так ярко, что хочется его обматерить».Ресницы чуть дрогнули, Антон с неохотой разлепил глаза, невольно поморщившись и проклиная утро. На часах было восемь утра. Стоп. Это не «восемь утра», это — «ВОСЕМЬ УТРА, БЛЯТЬ!». Рядом беспечно посапывая, с мордашкой, очень напоминающей котенка, спала Оксана, которой, наверное, торопиться сегодня, наверное, было некуда. А вот Антону было куда! — Суркова! — он резко подорвался с кровати и начал метаться по комнате, — Ебаный рот, я опоздаю на собеседование, оно в девять! Девушка так же резко подорвалась, словно ее облили ледяной водой, хотя сознание еще находилось в стадии сна, где Оксана была агентом четырех знаменитых парней и ездила с ними в туры по России (эх, мечты). — Какое еще собеседование, ты не рассказывал ничего. — Вот такое, блять, обыкновенное! — теперь Антон разозлился. На себя, на Оксану, на весь ебаный мир и на будильник, который отказался звенеть в такой важный день. Лучше бы он каждое утро перед парами не работал. — Ладно, иди мой задницу, я поглажу тебе рубашку. Шастун пулей полетел в ванную, не забыв от души поблагодарить Оксану. Со скоростью Соника привел себя в порядок, так же быстро оделся, захватил приготовленное заранее портфолио. После чего попросил подругу не забыть закрыть дверь и покормить кота, когда та будет уходить. И помчался на всех парах к машине, в надежде не опоздать. В девять он был на месте, к которому привел навигатор. Быстро выскользнув из машины, он рассматривал высокое здание, которое словно насмехалось над ним, зная, что внутри его ждет полнейшая задница. Выходя из лифта он увидел вывеску «Сливки общества» и понял, что попал на нужный этаж. Парень заговорил с мимо проходящей девушкой, первой встретившейся на него пути. Голубоглазая блондинка с интересом оглядела парня с ног до головы, Шастун сделал то же самое. На этой красотке был темно-синий костюм с брюками и рубашкой, который так подходил цвету её глаз. Длинные белокурые пряди были собраны в хвост, а само лицо очень миловидно. — Здравствуйте, я на собеседование, не подскажете, куда идти? — едва переводя дух, спросил Антон. — Давайте провожу, — легко ответила девушка и двинулась в обратную сторону, Антон решил не отставать и шустро поплелся за ней, — Я Зоя, секретарь, а вы, по всей видимости, опоздали? — Да… Я Антон Шастун, — парень разблокировал телефон и глянул на время: 9.05, он закатил глаза и мысленно проклял всех и вся. — Ох, Арсений Сергеевич не любит когда опаздывают, — обернулась она, посмотрев на него с сожалением. Арсений, мать его, Сергеевич. Блять, Шастун, ну ты хотя бы перед тем, как идти на собеседование соизволил осведомиться о генеральном директоре компании, в которую пришел устраиваться. Конечно, за последние несколько недель это не первое его собеседование и к тем он относился более серьезно, но после главреда небольшой газетенки «Блокнот», который предложил выпить с ним прямо во время собеседования, подрасслабил булки, ожидая, похоже, что все начальники также относятся к претендентам на должность корреспондента в своем журнале. Моментально растеряв все мысли Шастун остановился прямо у двери с табличкой «Генеральный директор Попов Арсений Сергеевич». Да, все встречи с Арсением были достаточно неудачные и это был огромный проеб самого Шастуна, ведь не будь он таким треплом, может не стоял сейчас как дебил перед дверью и не решался войти. Причем, учитывая тот факт, что он опоздал. «Блять, блять, блять… Ладно, там будет Паша» — подумал Антон и, собрав все свои силы, решился постучаться и войти. За приоткрытой дверью чувствовался легкий запах кофе, хотя Антон его и терпеть не мог, а также запах дерева и бумаги. Антон прошел в большой стильно обставленный кабинет, несколько нервно оглядел присутствующих — Павла Алексеевича, облокотившегося всем телом на стол из темного дерева. И, на того, кто сидел за ним в черном кожаном кресле. То есть на полноправного хозяина кабинета — Арсения Сергеевича. Они оба молча уставились на вошедшего, после чего Попов закатил глаза, разглядев в нем того самого оболтуса Антона Шастуна и откинулся на спинку стула, тяжело выдохнув: — Ты опоздал, — спокойно, но при этом довольно властно произнес он. — Да, извините и спасибо, что подождали, — у Антона, откуда ни возьмись, появилась решительность, и все свое смущение он спрятал куда поглубже, чтобы изобразить на лице какое-то подобие улыбки и протянул руки для приветствия мужчинам. Рука Павла Алексеевича ему была прекрасно знакома, а вот Арсения Сергеевича — не совсем, лишь однажды ему удалось ее пожать. И мы с вами прекрасно помним этот момент. Крепкая, но в то же время мягкая ладонь, в рукопожатии чувствуется деспотичность, твердость, уверенность, чутка злости и неприязни (на само деле, много больше, но Шастун старательно убеждал себя в обратном). Голубые глаза сверкали молниями и не сулили ничего хорошего, словно намекая на то, что сейчас разразится буря. - Ну, а теперь расскажите о себе. - Я Антон Шастун, мне двадцать три года. Родился в Воронеже, выпускник МГУ, по знаку зодиака Овен, асцендент во льве, Аркан - солнце. По вторникам мне необходимо носить красное для прокачки Марса. У меня есть кот - Люк, серый такой и каждый раз встречает меня так, будто миллион лет не видел. Люблю путешествия и слушать музыку на ночь, а в баре пью обычно коктейль «Голубая лагуна»… Что вам еще интересно? - протараторил Антон и замер с издевательской ухмылкой на лице. Павел Алексеевич, наблюдавший за этой выходкой, на диване позади них, громко и заливисто рассмеялся. И через несколько секунд поймал на себе взгляд Попова, который явно не разделял его веселья. - Очень полезная информация, спасибо - с нескрываемым сарказмом ответил Арсений, явно не оценив выходку Шаста и принялся снова перебирать бумаги. Пока Попов устремил все свое внимание на портфолио Шастуна, Павел Алексеевич прошел в другую часть кабинета и сел на черный кожаный диван. Антон с заметным интересом оглядел кабинет. Большие панорамные окна (классика, кто бы сомневался) с видом на Москву с высоты 10 этажа, серые стены (похоже такие же серые, как душа владельца кабинета), большой цветок в углу, куча наград на стене противоположной входу, которые принадлежали как генеральном директору, так и самой редакции «Сливки общества». Да, журнал «Сливки общества» вам не газетка «Блокнот». Разобравшись с кабинетом Шастун начал украдкой рассматривать Арсения. Лицо, как обычно, не выдавало никаких эмоций, так что сложно было оценить, о чем он вообще сейчас думает. Тот сидел с идеально ровной спиной, челка спадала на лицо. Но, кажется, того это нисколько не отвлекало от просмотра шастуновских сертификатов. Временами Арсений поправлял очки, в которых, кстати, выглядел очень стильно. На нем снова был классический серый костюм в клетку, белая рубашка застегнута на все пуговицы, что выдавало в Арсении черты педантичного и замкнутого человека. Наконец Попов поднял взгляд, поправил прядь волос. — Неплохое портфолио, учитывая, что опыта работы нет… «Конечно, я вечно пыхтел над статьями и постоянно работал, чтобы вы увидели эти дипломы и сертификаты» — мысленно подумал Антон, вежливо улыбнувшись. Арсений меж тем продолжил: — Но нам нужен человек с опытом. — Уверен, вы измените свое мнение, если дадите мне шанс… — Антон не успел договорить, как его перебили. — Первое впечатление — всегда самое правильное. И поверьте, я уже успел сформировать о вас мнение, Антон. Вы нам не подходите. — Сказал, как отрезал, Попов. И Антону, несмотря на его острый язык, было нечего на это ответить. Тон мужчины просто-напросто не принимал возражений. Но если бы он только знал, что было в мыслях Арсения, смотревшего на него с легкой смесью усталости и неодобрения. «Конечно, успел. Аж два раза. Сначала тот вопрос про «гея», затем встреча в ресторане. О, их с лихвой хватило для того, чтобы составить не только мнение, но и четкое желание не встречаться с таким болваном. Никогда. И ни при каких обстоятельствах». Но, увы, в ясновидящие Антон не записывался и посему мысли Попова так и остались для него тайной, покрытой семью печатями. И он недовольно поджал губы и обернулся к Павлу Алексеевичу, который просто смотрел на них с ленивой улыбкой на губах. Перехватив его взгляд, тот мягко кивнул, мол «Я разберусь, иди». Антон без лишних слов поднялся и, кинув последний взгляд на Попова, вышел, коротко попрощавшись. На душе противно скребли кошки. Меж тем, в кабинете, явно что-то обдумав, Воля подошел к Арсению, который уже отвернулся к окну, и, сложив руки за спиной, разглядывал город. Где-то там внизу он заметил маленького, словно муравей, Шастуна и проводил его взглядом. — Ты возьмешь его на работу, — первым прервал молчание Воля. — Нет, — не меняя позы, бросил Арсений, лишь костяшки его пальцев едва заметно побелели, выдавая напряжение, мигом сгустившееся в помещении. — Сеня, мальчик мой, — медленно протянул Паша, едва заметно усмехнувшись. И Попов вздрогнул от этой вариации его имени. Той самой, которую он ненавидел всей душой. Но он смолчал, подавив в себе желание, послать Пашу куда подальше, лишь бросил грозный взгляд на собеседника, — Это был не вопрос, а утверждение. Ты возьмешь этого лопоухого болвана на стажировку. Павел Алексеевич предусмотрительно решил умолчать о родственных связях с этим самым болваном, ведь предвзятое отношение никому тут не нужно, а вот хороший корреспондент с точностью до наоборот. Воля был уверен в Антоне. А Арсений не мог ему возразить, ведь Павел Воля является владельцем журнала и имеет более важную роль. И уж конечно, вправе решать такие вопросы. И его слово имело первостепенное значение. Но брюнет знал, что покажет Шастуну американские горки и кузькину мать, вместе взятые, и, ни на секунду не даст тому продыху.