Красная нить Рождества

      Тэхён всегда был поклонником искусства и творчества. Особенно он интересовался рисованием. Его нежные длинные пальцы с лёгкостью управлялись с кистью и карандашом, создавая на белых полотнах яркие пейзажи, сочные натюрморты и выразительные портреты.       Одна из комнат огромного отцовского дома была оборудована под художественную студию, в которой юный омега проводил всё своё свободное время. Многочисленные холсты с работами, несколько мольбертов, бесчисленные тюбики с масляными красками, коробки с акварелью, различные виды бумаги – всё это было его маленьким миром, в который он погружался с головой.       Вот и сейчас Тэхён сидел в своей студии, а карандаш в его руке невесомо порхал по бумаге, оставляя короткие тёмные штрихи на белом листе.       – Даже не сомневалась, что найду тебя именно здесь, – дверь в студию открылась, и на пороге появилась Хвиин. – Давно ты тут сидишь? – брюнетка зевнула, потягиваясь после долгого сна.       – Я не смог уснуть, – Тэхён отложил карандаш и повернулся к подруге. – Выспалась, алкашня? – он по-доброму усмехнулся, глядя на её помятый вид.       – Хёни, ну не начинай, – Хвиин легко толкнула друга в плечо, – я немного перебрала вчера.       – Немного? Да я еле домой тебя дотащил от такси, – смеётся парень, – скажи спасибо, что отца нет дома, и Джун ещё не спал, он помог мне довести тебя до комнаты и уложить в кровать.        – Ну хватит, Хёни, – гундит брюнетка, – спасибо, что не отправил меня к родителям, иначе бы мне влетело, – девушка лезет обниматься и замечает набросок портрета, закреплённый на мольберте. – Это же тот альфа из клуба! Он тебе тоже понравился? – она переводит взгляд с рисунка на друга и выгибает бровь, явно ожидая объяснений.       – Это просто образ, – Тэхён отворачивает мольберт, скрывая эскиз от любопытных глаз, – он ничего не значит, уж тем более что мне этот альфа понравился.       – Ой, да ладно, он же действительно красавчик! Я вчера весь вечер не могла оторваться от этого брюнета, – хихикает девушка. – Ты видел его татуировки? Интересно, у него забита только рука или есть ещё где-то? Я бы посмотрела, что у него под рубашкой и не только, – она мечтательно закусывает пухлую губу.       – Ни-ни, прекрати! У тебя только альфы на уме! – возмущается Тэхён.       – Ну а что такого? Этот альфа действительно невероятно красивый! А его фигура?! Наверняка он много времени проводит в тренажёрном зале… Ты видел его руки? Они кажутся такими сильными, – девушка садится на стул, что стоит у панорамного окна, – и весь его образ в целом, он словно с обложки журнала сошёл, такой стильный и неприступный! А эта его серёжка в ухе, ты видел?! Он такой горячий, тут бы любой захотел посмотреть, что там у него под одеждой! – Хвиин многозначительно играет бровями. – Тэ, не отрицай, что он тебе понравился!       – Ни-ни, прости, но я не вижу в альфах только их внешнюю привлекательность, – Тэхён вздыхает и запускает тонкие пальцы в светлые волосы, пытаясь найти слова. – Мне важнее, что находится за этой обёрткой. Конечно, внешность играет роль, ведь это первое, что мы видим в человеке, но…       – Да ладно, Тэхён-и, согласись уже, этот альфа такой секси, что даже ты не смог бы устоять перед ним! Ты его нарисовал, Тэ! – брюнетка кивает в сторону мольберта. – Был бы у меня шанс встретиться с ним снова…       – Ладно, ладно, я уже понял, что он тебе нравится, – усмехается парень, – но, пожалуйста, оставь свои фантазии при себе. У меня совсем нет интереса к этому альфе, это всего лишь источник вдохновения для рисунка, – он снова вглядывается в черты лица незнакомца, что смотрит на него с листа бумаги. Высокие острые скулы, чёткие контуры, аккуратный нос, пухлые губы, которые придают его лицу очарование и сексуальность, угольная чёлка спадает на высокий лоб рваными небрежными прядями. И глаза…       Тэхён ещё вчера в клубе с трудом смог оторваться от этого взгляда. В глубине этих омутов словно хранятся непостижимые тайны и кроется безграничная тоска и боль, окутавшая душу тяжёлым покрывалом. Казалось, что в этих тёмных озёрах, застывших зеркальной гладью, утонули все мечты и разбитые надежды. Эти глаза манили…       – Просто образ. Ничего более. Этот парень действительно симпатичный, но красота не главное, – едва касаясь нежными пальцами гладкой поверхности и не отрывая взгляда от своей работы. – Мне важно, чтобы в человеке было что-то более, чем просто внешность. Вот в чём для меня настоящая сила и привлекательность.       – Тэхён, ты всегда такой философ? Я понимаю, что тебе нужно что-то большее, но ведь не факт, что ты это найдёшь, и что тогда? Останешься один? – Хвиин смотрит на друга, желая понять, что у него в голове, парень словно находился не здесь, глядя на альфу, который был запечатлён в лёгком наброске.       – Мне всего восемнадцать. Я вообще пока не задумываюсь об альфах и отношениях с ними, – отзывается Тэхён, выплывая из своих мыслей, когда его руки касаются прохладные пальцы подруги, – тебе бы тоже не мешало думать о чём-то кроме, например, об учёбе и предстоящем поступлении в университет.              – Ты такой зануда, – брюнетка пихает парня в бок.       – Вот вы где! – в дверях появляется Намджун. – Не помешаю?              – Привет, Джуни, – Тэхён выглядывает из-за мольберта, – проходи.       – Вижу, даже ночные посиделки в клубе не могут оторвать тебя от любимого занятия, – альфа обращает внимание на рисунок и с интересом рассматривает изображённого на нём человека. – Красивый портрет, – он оставляет на светлой макушке младшего брата невесомый поцелуй.       – Да, мне не спалось, и я решил, что лучше потратить время на рисование, чем бессмысленно пялиться в потолок.       – У тебя талант, Тэ, – улыбаясь и показывая очаровательные ямочки на щеках, – не знаю, кто это, но в его глазах столько боли… Ты всегда мог хорошо передавать эмоции через свои рисунки.       – Спасибо, хён, – Тэхён разворачивается к брату лицом, обвивает за талию тёплыми руками и сам утопает в его мягких объятиях, – твои слова меня очень вдохновляют.       Хвиин не могла оторвать свой заинтересованный взгляд от этой семейной сцены. Взрослый статный мужчина в деловом костюме и совсем юный, в смешной пижаме с медвежатами и со взъерошенными волосами парень, смотрелись вместе очень по-домашнему. Ей казалось, что между братьями действительно существует незримая связь. Несмотря на большую разницу в возрасте, их взаимодействия были невероятно нежными и тёплыми.       – Отец звонил, сказал, что скоро приедет, – мягко отстранившись от младшего брата, но всё ещё обнимая того за плечи, сказал Намджун, – он просил, чтобы сегодня вечером мы оба были дома и поужинали все вместе.       – Наверняка опять будет втирать мне про экономический, – Тэхён раздражённо закатывает глаза.       – Тэ, это всего лишь семейный ужин, – усмехается Джун. – Хвиин, как ты себя чувствуешь? – мужчина обращает внимание на подругу брата.       – Уже лучше, – щёки девушки моментально вспыхивают краской, – простите, что ночью доставила вам неудобства, Намджун-щи.       – Всё в порядке. Я в ваши годы тоже ходил в клубы и знатно накачивался алкоголем, – альфа снова улыбается, – главное, не делайте этого слишком часто. Я пойду, мне ещё нужно съездить в офис. Тэ, будь готов к ужину, пожалуйста, – альфа скрывается за дверью.              – Да буду, буду, – бурчит младший.       – Иногда я завидую тебе, Хёни, – девушка смотрит на закрывшуюся дверь, – у тебя невероятный брат! Такой шикарный мужчина, была бы я немного старше...       – Боги, Ни-ни, даже не начинай, – Тэхён качает головой и машет руками в отрицательном жесте. – Пойдём завтракать, я очень голодный, да и Ёна наверняка приготовила что-нибудь вкусненькое.       Омеги спускаются в столовую, где действительно накрыт завтрак, а в кухне хлопочет Ёна – бета, которая работает в доме отца прислугой сколько Тэхён себя помнит.       Спустя пару часов, проводив Хвиин домой, парень возвращается в свою студию и снова рассматривает портрет. Тот альфа из клуба словно магнитом тянет и из мыслей не уходит.       Тэхён берётся за карандаш и выводит на бумаге штрихи и линии, доводя рисунок до совершенства. Этого парня с угольными волосами и глазами, что переполнены тоской и болью, хочется рисовать до дрожи в пальцах. Омега прорисовывает серёжку во втором ухе, он прекрасно запомнил, что их было две. Обводит мягкие контуры пухлых губ, что слегка приоткрыты, отчего выглядят немного по-детски, но манят прикоснуться к ним наяву, а не только на бумаге. Касается чёрным грифелем острых скул, мажет по ним тонкими пальцами и чувствует на кончиках лёгкое покалывание. Странно... Ещё никогда и ни один альфа не вызывал в юном омеге таких ощущений.       Тэхён старается вспомнить аромат этого незнакомца, но совершенно не может. В душном помещении клуба, где запахи сотен альф и омег смешались с терпким привкусом алкоголя, омега не обратил внимание на то, как пах этот парень, что сейчас смотрит на него с портрета.       Просидев в студии практически до самого вечера и погрузившись в свои мысли, омега не слышал, как приехал отец и вернулся Намджун.       – Тэхён-и, ты хоть выходил сегодня отсюда? – старший кладёт тёплую руку на плечо брату, а тот вздрагивает и роняет карандаш, не ожидая, что кроме него в комнате есть кто-то ещё. – Прости, я не хотел тебя напугать.       – Я задумался и не слышал, как ты вошёл, – Тэхён возвращается в реальность, слегка улыбается, чувствуя, как старший целует его в макушку, и разворачивается, обвивая альфу тёплыми руками за талию.       У них с самого детства такой своеобразный ритуал: старший неизменно целует младшего в макушку, отдавая в этом невесомом поцелуе всю свою нежность.       – Да уж, вижу, – усмехается Намджун, – я уже минут пятнадцать наблюдаю за тем, как ты рисуешь. – Кто этот парень?       – Не знаю, – Тэхён пожимает плечами и снова обращает свой взгляд к портрету, – посетитель из клуба, где мы были вчера с Хвиин.       – Ты сегодня особенно задумчив, – говорит старший, – видимо, этот парень чем-то тебя привлёк...       – Это просто образ, – омега поднимает карандаш с пола и кладёт в коробку к остальным, – отец уже приехал? – быстро меняет тему.       – Да, он дома, – Джун следит за реакцией брата, но к теме рисунка больше не возвращается. – Ёна уже накрывает стол.       – Я спущусь минут через пятнадцать, надеюсь, это будет просто ужин, – Тэхён тяжело вздыхает.       – Тэ, отец после долгого перелёта, не думаю, что он захочет разговаривать про твою учёбу, – альфа старается подбодрить младшего брата, понимая, насколько острые разногласия между родителем и Тэхёном по поводу университета, – тем более, время до поступления ещё есть, я думаю, мы сможем договориться с отцом.       – Я хочу в это верить, Джуни, – младший встаёт со стула, выключает лампу, что освещала мольберт, убирает коробку с карандашами на полку и наводит порядок на столе, – иди, я скоро спущусь.       Намджун уходит, а Тэхён снимает лист бумаги с мольберта и относит в свою спальню. Обычно он хранит картины в студии, но этот рисунок почему-то не хочется оставлять среди остальных работ. Им хочется любоваться только самому, скрывая от чужих глаз.       Омега, как и обещал, появился в столовой через пятнадцать минут. К ужину уже всё готово. Ёна поставила на стол графин с соком и ушла на кухню, чтобы не мешать. Намджун сидел в кресле возле небольшого столика и читал газету, заметив брата, он глянул на него поверх страниц и улыбнулся. Отец ещё не спустился.       Тэхён сел за стол и налил воды в стакан. Отпивая прохладную жидкость небольшими глотками, омега снова погрузился в свои мысли. Ожидание угнетало. Последние пару лет стены родительского дома слишком часто слышали напряжённые разговоры и ссоры младшего сына с отцом. Поэтому сейчас, спустившись в столовую, Тэхён не ждал спокойного ужина.       – Я вижу, вы уже оба здесь. Это хорошо, – Ким Джэхван тяжёлым шагом вошёл в комнату и опустился на стул, стоящий в центре стола.              Это был высокий мужчина в дорогом костюме, с острыми чертами лица и холодными глазами. Тёмные волосы слегка тронула седина, которая совершенно не портила общую картину, а скорее придавала солидности этому человеку. Альфа был в хорошей физической форме и абсолютно не выглядел на свой возраст. В следующем году мужчина разменяет седьмой десяток.       – Здравствуй, отец! – практически в один голос говорят Намджун и Тэхён.       – Как долетел? – Джун откладывает газету и садится за большой стол, обращаясь к отцу.       – Рейс задержали, но в целом нормально, – старший альфа накладывает еду в тарелку. Его не было дома две недели, он летал в Европу на переговоры с новыми партнёрами с целью расширения бизнеса. – Как дела в компании?       – Всё в порядке. Мы выиграли тендер на строительство нового жилого комплекса, но главный архитектор, который работал над этим проектом, уволился по личным причинам, поэтому мы вынуждены искать ему замену. Команда справляется, но нам нужен человек, который сможет стать ведущим специалистом и быстро вникнуть в детали проекта, – отчитывается Джун.       Он работает в компании отца уже шесть лет и занимает должность коммерческого директора. Намджун начал свою деятельность «KJH Group» с должности помощника инженера и сейчас имеет достаточно знаний и опыта. Несмотря на довольно молодой возраст, альфе недавно исполнилось двадцать восемь, он грамотный управленец и получил профильное строительное образование. Джэхван считает его своим преемником и через несколько лет намеревается передать бизнес полностью в руки старшего сына.       – Почему нельзя назначить на эту должность кого-то из компании? Кроме Чхве Ливона, никто из команды не имеет должного представления о проекте? С каких пор мы не в состоянии выращивать специалистов внутри компании? – Джэхван говорит негромко, но в его голосе звучат стальные нотки.       – Отец, ты же знаешь, что «KJH Group» всегда специализировалась на строительстве только промышленной недвижимости. Ливон единственный, кто ранее участвовал в проектах, связанных с жилищной застройкой. Остальные специалисты либо слишком молоды для того, чтобы потянуть должность главного архитектора, либо специализируются на проектировке нежилых зданий. Мы уже проводим собеседования с кандидатами на должность, но пока ни один из них меня не устроил, – Намджун говорит уверенно, не боясь отстаивать свою позицию, и объяснять отцу, почему поступает именно так.       – Хорошо, но до начала строительства найди человека на эту должность и введи его в курс дела. Мы не можем сорвать сроки, – старший альфа откладывает вилку и наливает в бокал красное вино, а Джун лишь кивает в ответ, понимая беспокойство отца. – Тэхён, как дела в школе? – обращается к младшему сыну, который до этого не проронил ни слова.       – Всё хорошо, – омега отрывает взгляд от тарелки, едва ли притронувшись к еде, – вряд ли что-то может поменяться и сместить меня с высших строчек рейтинга по учёбе.       – Ещё бы ты посмел скатиться вниз, – хмыкает Джэхван, – для поступления на экономический факультет нужны высшие баллы, и ты это прекрасно знаешь.       – Отец, – Тэхён весь напрягается, понимая, что неприятного разговора не избежать, – я учусь не для рейтинга, а потому что мне это нравится. И в университет хотел бы поступать на ту специальность, которая будет интересна мне, – омега смотрит родителю прямо в глаза, хоть и боится его реакции.       – Экономика для этого прекрасно подойдёт. Ты, как и твой старший брат, – кивает в сторону Намджуна, который внимательно следит за разговором двух членов их семьи, – будешь работать в моей компании. Это уже решено, – отрезает альфа.       – Кем решено, отец? – Тэхён говорит спокойно, хотя у самого по коже пробегает холодок. – Я не принимал решение поступать на экономический. И уж тем более не хочу провести всю свою жизнь, работая в офисе. Я хочу заниматься творчеством и художественной деятельностью.       – Рисовать свои безмозглые каракули?! – Джэхван вскипает моментально, отчего горький запах полыни заполняет комнату.       – Отец, Тэхён-и пишет замечательные картины, – вступается за младшего брата Намджун, – ты не видел даже малой части его работ. У него талант...       – Талант выводить меня из себя по щелчку пальцев, – глава семейства срывает с колен белоснежную накрахмаленную салфетку и швыряет её на стол. – Я согласился оборудовать тебе студию только потому, что об этом просил ваш папа. Но вы, – он указывает длинным узловатым пальцем в сторону обоих сыновей, – вероятно, забыли об условии, с которым я это делал! Тэхён должен отучиться на экономическом и работать в компании! А в свободное от этого время можешь рисовать свои картинки! – мужчина с грохотом отодвигает тяжёлый стул и встаёт из-за стола.       – Отец, я понимаю, что ты хочешь для нас с Тэ только лучшего, – Джун старается сохранять спокойствие и говорить ровным тоном, – но экономика и бизнес для него чужды, он...       – Ничего, научится! Я не для того вкладывал в него деньги, чтобы он торговал своими второсортными рисунками! – гремит Джэхван, отчего Тэхён вздрагивает. – Будет работать в компании как миленький, чтобы приносить мне пользу!              – То есть для тебя, отец, я всего лишь инвестиция, которая должна приносить прибыль? – горько усмехается омега и поднимается со своего места. – Хорошо, если говорить о работе, кроме экономического профиля, в компании есть и другие направления, например, дизайнерское. «KJH Group» занимается строительством, сейчас, насколько я понял, идёт расширение деятельности, и компания берёт не только промышленные объекты в работу, но и жилые. Я бы мог поступить в художественный и работать в качестве дизайнера, – омега держит себя в руках и старается перевести разговор в конструктив, не допустив скандала.       – Ты смеешь мне перечить?! – Джэхван со злостью смотрит на младшего сына и давит своими тяжёлыми феромонами. – Я уже всё решил. Ты будешь учиться на экономическом. Мне нужен в компании свой человек, который будет способен разобраться с финансами после того, как я отойду от дел. И ты им станешь, хочешь ты того или нет!       – Я не вещь, чтобы мной распоряжаться. Я живой человек со своими интересами, увлечениями, чувствами, в конце концов, – голос твёрдый, холодный, но внутри у Тэхёна буря от обиды и несправедливости. – Я не буду поступать на экономику. Подам документы в художественный, о чём ты узнаешь уже после зачисления! Мои второсортные картинки и безмозглые каракули, как ты говоришь, имеют высокую оценку в профессиональной среде, а при должном образовании творчество будет приносить мне отличный заработок, – голова раскалывается от удушливого аромата отца, и даже тёплые руки старшего брата, что сейчас легли на хрупкие плечи, не спасают от нахлынувших эмоций.       – Ты мой сын! И ты обязан мне подчиняться! – рычит мужчина. – Ты будешь делать так, как я сказал! Иначе...       – Иначе что?! – Тэхён словно натянутая тетива лука, напряжение в комнате можно резать ножом. – Выставишь меня из дома, как старшего сына двадцать лет назад? Лишишь наследства и своего покровительства?! – голос словно сталь, омега весь ощетинивается и сверлит отца взглядом, даже не пытаясь отвести глаза.       – Да как ты смеешь, щенок! – ревёт Джэхван и влепляет сыну звонкую пощёчину, оказавшись рядом буквально в считаные секунды. – Я запретил в этом доме говорить о нём! – тяжёлая рука обжигает вторую щёку омеги и режет губы, словно острой бритвой, отчего тонкая кожа тут же лопается, выпуская наружу алые капли.       – Отец, хватит, – рявкает Намджун и закрывает Тэхёна своей спиной, тот стоит, даже не шелохнувшись, и всё также прожигает отца глазами. – Прекратите! Ёна, – зовёт Джун, прислуга тут же появляется в столовой, – отведите Тэ в его комнату и принесите аптечку, я скоро приду.       Ёна, видя состояние Тэхёна, которого бьёт крупной дрожью, а с разбитой губы течёт кровь, всхлипывает и берёт его под локоть, уводя на второй этаж.       – Отец, я понимаю, ты зол, но поднимать руку на собственного ребёнка...       – Он неблагодарная скотина, которая не ценит то, что мы с папой делали для него все эти годы! – Джэхван наливает в бокал вина и осушает его одним глотком. – Я напомню, если ты забыл, Тэхён в этом доме только благодаря тому, что Сонхва уговорил меня усыновить его вместе с тобой, чтобы не разлучать братьев. Мне нужен был альфа, крепкий, здоровый ребёнок, который сможет стать моим преемником. А слабый, болезненный омега не входил в мои планы! Я поставил его на ноги, сделал из него человека, поэтому имею права требовать от него плату за мою доброту! – старший альфа с размаху бросает тонкий стеклянный фужер на пол, отчего тот со звоном разбивается на мелкие осколки. – Мне не нужен сын, которому плевать на дело всей моей жизни!       – Все пятнадцать лет с нашего усыновления ты считал меня и Тэ своими сыновьями. Ты всегда был строг с нами, при этом давал всё самое лучшее, и мы тебе за это благодарны. Ты хотел альфу, который будет продолжать твоё дело – вот он я здесь. Мне нравится то, чем я занимаюсь сейчас. Я одинаково хорошо разбираюсь и в строительстве, и в управлении бизнесом, ты учил меня этому практически с детства. Но Тэхён – он другой. Его воспитанием в большей степени занимался папа. Именно он привил ему любовь к искусству, ведь он сам был творческим человеком. Разве от этого папа перестал быть твоим супругом? Разве Тэхён перестанет быть твоим ребёнком, если поступит в художественный и свяжет свою жизнь с творчеством? Пожалуйста, хотя бы в память о папе, давай прекратим ссоры по этому поводу.       – Уйди, Намджун, – Джэхван тяжело опускается в кресло и расстёгивает две верхние пуговицы на рубашке. – С Тэхёном я разберусь позже.       – Отец...       – Уйди, я сказал! – злится мужчина и сверлит приёмного сына суровым взглядом.              Парень лишь качает головой и молча выходит из столовой, оставляя отца наедине с его мыслями.

Smash Into Pieces ft. Moncho - Lullaby

       Альфа поднимается на второй этаж и направляется прямиком в комнату брата, из которой слышится негромкий голос служанки.       – Джун-а, – Ёна оборачивается, когда слышит, как закрывается дверь, – он не даёт даже прикоснуться к нему и отказывается говорить.       Тэхён сидит на своей кровати и смотрит стеклянными глазами в одну точку. Губы разбиты, кровь уже не бежит, а засохла бордовой корочкой, видимо, омега так и не дал женщине обработать рану. Она стоит возле парня с аптечкой, а по её щекам катятся слёзы.       – Спасибо, аджумма, – альфа забирает из её рук коробку с лекарствами, – мы сами справимся. Отец в столовой разбил бокал, уберите, пожалуйста, пока никто не порезался о стекло.       – Да что же это такое! С тех пор как умер господин Сонхва, в этом доме не стало мира и покоя, – причитает прислуга и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.       – Тэхён-и, – Намджун садится на кровать рядом с братом и мягко обнимает за плечи, – цветик, давай обработаем ссадину, – младший не реагирует, сидит, словно каменное изваяние и, кажется, даже не дышит.       Альфа достаёт из аптечки антисептик и несколько ватных дисков и принимается осторожно стирать с нежной кожи запёкшуюся кровь. На щеке омеги чёткий алый след от отцовской ладони, который обязательно расплывётся синяком по красивому лицу.       – Не нужно, Джуни, я сам, – Тэхён перехватывает руку брата и убирает от своего лица, – я для него всего лишь вещь, которую он хочет продать подороже, чтобы получить прибыль, – едва шепчет и ёжится от своих же слов.              – Тэ, милый, мы оба знаем, что отец бывает вспыльчив, – Намджун заглядывает в карие глаза, которые сейчас кажутся пустыми и безжизненными, – но ты не вещь, он так не считает.              – Я всё слышал, – Тэхён смотрит старшему в глаза, – я в этом доме только потому, что этого хотел папа, но не отец. После смерти папы я здесь или для того, чтобы в конечном итоге приносить деньги и покрыть расходы, которые за эти годы вложил в меня отец, или чтобы поступить со мной так же, как он поступил со своим родным сыном, – голос тонет в болезненном всхлипе, а из глаз катятся слёзы.       – Господи, Тэ! – альфа притягивает младшего брата к себе и обнимает крепче. – Откуда ты вообще знаешь про Ханыля?       Омегу накрывает истерика. Рыдания рвутся из его груди, хрупкое тело дрожит в сильных руках старшего брата. Тэхён не пытается больше сдерживать слёзы, которые застряли комом в горле с того самого момента, как отец его ударил. Он слишком долго терпел и старался сглаживать острые углы, но когда-то любому терпению приходит конец.       Намджун молча гладит его по спине большими тёплыми ладонями, даёт выплакаться. Когда младший немного успокаивается, альфа всё-таки обрабатывает разбитые губы, стирает остатки крови и бережно накладывает заживляющую мазь. Он также мажет лекарством синяк, который уже расплылся на бледной щеке. Тэхён шипит, но не отстраняется от касаний брата.       – Тэхён-и, я должен понимать, как много ты знаешь про Ханыля, – закончив свои манипуляции и убрав лекарства в аптечку, начинает Намджун. – Отец крайне рассержен, не думаю, что он просто так тебе это простит.       Омега лишь мотает головой, отказываясь разговаривать.       – Тэ, расскажи мне, – просит старший, – это важно, иначе я не смогу защитить тебя.       – Я нашёл дневники папы, когда разбирал книги в библиотеке, – Тэхён сдаётся, понимая, что Джун прав. – Не говорил тебе, думал, ты не знаешь о том, что у родителей есть ещё один сын.       – Папа сам мне рассказал незадолго до смерти. Он просил найти Ханыля, если это возможно, – Намджун устало трёт переносицу. – Чувствую, разговор будет долгим... Как давно ты в курсе, Тэ?       – Чуть больше года, я разбирал книги и наткнулся на папины записи, – Тэхён шмыгает носом. – Он вёл дневники с того момента, как произошла вся эта ситуация, и до самого нашего усыновления. Скорее всего, отец не знает об этом.       – Где сейчас эти записи?       – У меня в студии. Отец там практически не бывает, поэтому это самое безопасное место. Зачем папа просил тебя найти его родного сына через столько лет?       – Он винил себя в том, что не смог остановить отца, не смог уберечь его от ошибок. Папа хотел, чтобы я нашёл его и постарался помирить их с отцом. Это было его последним желанием, которое я до сих пор не смог выполнить, – альфа тяжело вздыхает.       – Папа очень любил Ханыля и тяжело переживал поступок отца. А ещё он боялся его, – Тэхён обнимает себя за плечи, – боялся, что отец и его выставит из дома, если он заговорит о сыне.       – Мне нужно увидеть эти дневники, – Джун встаёт с кровати младшего. – Думаю, папа рассказал мне лишь малую часть того, что там написано.       – Я перечитал их все несколько раз, – Тэхён тянется к брату и обнимает его тонкими руками за талию, – думаю, ты многого не знаешь не только о нашем сводном брате, но и о наших родителях. Я не должен был сегодня говорить о том, что знаю про Ханыля, отец мне этого не простит, ты прав.       – Тэ, я постараюсь с этим разобраться, – Намджун привычно целует омегу в светлую макушку, – но прошу тебя, не напоминай отцу про его родного сына. Так будет безопаснее.       – Это я уже понял, – омега невольно касается нежными пальцами своей разбитой губы. – Я очень рассердился, когда услышал его слова сегодня. Мне хотелось сделать больно отцу. Прости, что заставил тебя переживать, – Тэхён виновато смотрит на брата, – твои отношения с отцом не должны испортиться из-за меня, а теперь это неизбежно.       – Цветик, мы ругаемся с отцом не первый раз, на работе это никак не отразится, – тёплые ладони гладят по спине невесомо. – Я всегда буду на твоей стороне, ты же мой младший братишка. Просто не могу иначе, Тэхён-и.       – Спасибо, хён, – младший жмётся ближе и стискивает руки на талии брата ещё сильнее, – я даже представить боюсь, если бы тебя не было в моей жизни.       – Ложись отдыхать и ни о чём не думай, – Джун стирает остатки слёз с уголков родных глаз, что сейчас смотрят так доверчиво, – всё будет в порядке, рано или поздно.       Тэхён лишь слабо кивает в ответ и провожает брата до двери взглядом.       На часах уже далеко за полночь, омега чувствует себя вымотанным после ссоры с отцом и разговора с братом. Он расправляет кровать и, переодевшись в пижаму, ложится под мягкое одеяло. Закрывает глаза и погружается в тишину комнаты. В голове бессознательно возникает образ незнакомца из клуба. Этот альфа смотрит так, словно хочет убаюкать и защитить от всех проблем. Тэхён поддаётся его взгляду, тёплому, понимающему. И отчего-то, кажется, такому родному.       – Я бы хотел увидеть тебя ещё раз... – бормочет еле слышно, проваливаясь в спасительный сон.