Загромождённый столами, стопками бумаг с проектной документацией, ватманами с чертежами, спецификациями к ним, рабочий кабинет Джина выглядит так, как если бы в нём случился необъявленный ураган. Омега сидит за своим рабочим столом, глядя на бесконечный массив документов перед собой и собираясь с силами, чтобы, наконец, разобрать весь этот бардак.
Его трудовая жизнь всегда была непредсказуемой и катастрофически насыщенной. Он работает в строительной фирме в должности архитектора, а его босс, чтобы удержать свой бизнес на плаву, хватается за все проекты, которые мало-мальски могут приносить прибыль. Крупных проектов было немного, сотрудники, не желая тратить время на мелкие заказы, увольнялись, выбирая для себя лучшие условия труда и более высокую зарплату.
Сокджин же боялся рискнуть уйти куда-то, так как считал, что лучше у него будет стабильный средний доход и уверенность в том, что он сможет обеспечить племянников всем необходимым, чем неопределённость с заработком в то время, пока он будет искать новую работу. Да, у него есть некоторые сбережения, но их он держит на тот случай, если Чонгуку снова потребуется медицинская помощь и для оплаты обучения детей.
Омега медленно делает глубокий вдох-выдох и берётся за ближайшую стопку бумаг. Каждый лист перепачкан различными пометками, исправлениями и дополнениями. Он понимает, что необходимо разложить документы в правильной последовательности, чтобы была хоть какая-то система для поиска нужных материалов. Но на самом деле Джин уже потерял счёт тому, сколько раз он пытался сделать это.
Вся система летела к чертям собачьим ровно в тот момент, когда по какому-то из проектов, а их было в работе, мелких, как блох на той же собаке, не менее двух десятков, случался дедлайн. В такие моменты босс врывался в его кабинет и начинал судорожно искать нужные документы, совершенно не желая слушать просьбы Джина остановиться и дать ему возможность самому достать необходимые бумаги.
Омега кипел, матерился про себя, ругал босса на чём свет стоит и чуть слезами не обливался, когда видел вновь сотворённый хаос. Но сделать ровным счётом ничего не мог.
Да, все необходимые документы хранятся и в электронном виде, благо хоть там порядок в папках поддерживать удаётся. Но начальник Сокджина, тридцатитрёхлетний альфа Ким Хичоль, предпочитает исключительно бумажный формат. А каждый раз на просьбу омеги найти нужный документ в компьютере и распечатать у себя в кабинете отвечает, что не хочет упускать возможность полюбоваться хорошеньким личиком молодого архитектора и его упругой задницей, чем бесит омегу буквально до скрежета зубов.
Несмотря на огромный объём работы и личную неприязнь к начальству, Джин никогда не жаловался на свою профессию. Он мечтал стать архитектором с младшей школы, прекрасно осознавая, что такая профессия будет требовать постоянной концентрации, тщательного планирования и огромного количества усердия. Но это всё его совершенно не пугало, скорее наоборот, приносило несказанное удовлетворение. Поэтому парень делал всё возможное, чтобы осуществить свою мечту.
Сначала была учёба в художественной школе, где маленький омега изучал рисунок, живопись, композицию, скульптуру, печатную графику, историю искусств и декоративно-прикладное искусство. За пять лет обучения он развил свои математические способности, научился пространственно мыслить, рисовать с натуры и по воображению, мастерски манипулировать абстрактными цветовыми фигурами, запоминая основы рисования. А самое главное, понял, что в художественном произведении, как в математическом доказательстве: ни убавить, ни прибавить.
Дальше три года в художественном колледже, где он совершенствовал свои знания в области живописи, рисунка и композиции. Освоил пластическую анатомию, колористику и особенности цветовых решений, методику преподавания живописи, историю архитектуры и многие другие учебные дисциплины. Научился работать в специализированных компьютерных программах для архитекторов и дизайнеров. Успешно прошёл копийную практику, где учился копировать произведения искусства, размещённые в художественных музеях и галереях. И, сдав вступительные экзамены на высший балл, поступил в университет на архитектурный факультет по специальности градостроительство.
Окончив университет и получив заветный диплом, омега видел перед собой безграничные возможности и перспективы. Теперь он мечтал создавать здания, которые бы вызывали восхищение, проектировать жилые кварталы и создавать красоту на улицах любимого Пусана.
Однако судьба распорядилась иначе. В свои двадцать пять Джин живёт в Сеуле, на его руках двое племянников. Любимое, казалось бы, дело, которым он мечтал заниматься всю свою сознательную жизнь, приносит лишь расшатанные нервы и постоянный стресс. А рабочий кабинет, который сейчас словно разгромлен ураганом Катрина, лишь усугубляет ощущение полной безнадёжности и невозможности осуществить свою мечту.
Но, несмотря на все трудности, омега не сдаётся. Он знает, что это лишь временные переживания. Стремление к творчеству всё равно остаётся в его сердце, и Джин понимает, что важно сохранить веру в себя и свои возможности. Хотя сейчас его жизнь может казаться несбывшейся мечтой, он знает, что позже сможет сделать всё, чтобы воплотить свои идеи в реальность.
Сокджин так и сидит за столом, сжимая длинными пальцами неразобранную стопку бумаг. Распахнутая без стука дверь выводит омегу из ступора, и он поднимает глаза на непрошенного посетителя. На пороге его кабинета стоит Ким Хичоль и елейно улыбается во все свои тридцать два зуба.
– Джин-и, я вижу, ты уже закончил, да и рабочий день близится к концу. Давай поужинаем вместе, составь мне компанию, заодно обсудим новый проект в неформальной обстановке, – альфа проходит в кабинет и опирается бёдрами о край рабочего стола омеги, стоя непозволительно близко.
– Господин Ким, извините, но я не планировал задерживаться после работы, – Джин старается не дышать, потому что терпкий аромат горького миндаля забивается в нос и оседает неприятной щекоткой в горле. – Новый проект мы можем обсудить здесь и сейчас, до конца рабочего дня ещё двадцать минут, – омега снимает очки в тонкой оправе и откладывает на край стола.
– Тебе стоит быть более сговорчивым, Джин-и, – Хичоль наклоняется ближе, цепляет узловатым пальцем подбородок парня и сверлит глаза напротив тяжёлым взглядом, – или тебе напомнить условия нашего контракта?
– Я помню условия контракта, господин Ким, – парень делает попытку освободиться от неприятных рук, но холодные пальцы альфы сильнее впиваются в нежную кожу, – но мне нужно время…
– У тебя было его предостаточно! – Хичоль обрывает омегу на полуслове. – Я дал тебе возможность прийти в себя и адаптироваться в новом городе, дал тебе работу, не трогал тебя и пальцем. Теперь я хочу получить то, что принадлежит мне по праву, – рычит альфа. – Я хочу иметь омегу, моего законного супруга, а не просто смотреть на красивую фарфоровую куклу, к которой нельзя прикасаться! Или тебе напомнить, что будет, если ты не выполнишь свои обязательства перед мужем?!
– Господин Ким, пожалуйста, дайте мне ещё немного времени, прошу, – Джин чувствует, как весь его мир рушится буквально в эту секунду. – Сегодня я действительно не могу поужинать с вами, меня вызвали к Чимину в школу, он подрался с кем-то из одноклассников. Я не могу пойти с вами, пожалуйста, поймите. Давайте выберем день и сходим в ресторан, но не сегодня, прошу…
– У тебя был год, Сокджин! – альфа наклоняется ещё ближе, обжигает горячим дыханием шею дрожащего омеги, давит тяжёлыми феромонами. – Год назад ты пришёл ко мне и просил тебе помочь, иначе двое несовершеннолетних спиногрызов твоего старшего брата отправятся в детский дом. Я согласился на брак, а ты согласился признать меня как альфу и выполнять супружеский долг в обмен на штамп в паспорте и оформление опеки над детьми. Ты просил у меня год, Джин-и, чтобы носить траур по погибшему брату и прийти в себя. Год прошёл, и твоя подпись всё ещё стоит в нашем брачном договоре. Я хотел по-хорошему, хотел ухаживать за тобой. Но ты сам всё испортил. Больше ждать я не намерен, – голос хриплый не то от злости, не то от возбуждения. – Я хочу получить своё, всегда хотел. Ты так соблазнительно-сладко пахнешь, мне адских усилий стоило терпеть этот год и не трахнуть тебя прямо на этом столе, – мокрый язык широким мазком проходится по бархатной коже на шее, вызывая у омеги табун липких мурашек. – Либо ты, мой дорогой муженёк, исполняешь всё, на что ты подписался, либо я разорву брак и лишу тебя опекунства над малышом Чимин-и, которого ты так любишь! – Хичоль всем телом нависает над омегой, что сидит, едва дыша от накатывающей тошноты.
– Год ещё не истёк, – Джин собирается с силами и шепчет сиплым от тревоги голосом, – брачный договор подписан в конце декабря, до истечения срока ещё месяц, – он из последних сил отталкивает от себя ненавистного альфу и резко встаёт. – До этого момента ты и пальцем меня не тронешь, Хичоль! – омега рывком сгребает со стола в сумку телефон, очки, ежедневник, и, схватив с вешалки пальто, бежит прочь из собственного кабинета.
– Ты сам приползёшь ко мне и подставишь свою мокрую задницу! Иначе твой племянник сгниёт в приюте! – слышит вдогонку, но, гонимый отвращением и страхом, даже не оборачивается.
Липко, отвратительно, мерзко! Запах горького миндаля, оставленный на коже, режет ноздри и стоит тошнотворным комом в горле. Омега внутри противится, мечется, воет, требует смыть с себя всю эту грязь! Требует сбежать от этого ублюдка, никогда его больше не видеть, не чувствовать на себе его масленый взгляд, не слышать противный голос, не ощущать его запах! Но человек не даёт.
Джин, взявший на себя ответственность за племянников, не может разорвать брачный контракт, не может не выполнить все его пункты. Не может уйти.
Год назад он согласился на это безумство, потому что не видел другого выхода. Похоронив старшего брата и его супруга, Сокджин понял, что не сможет спокойно жить, если Чонгук и Чимин, на тот момент оба несовершеннолетние, попадут в детский дом.
Омега отчаянно искал возможность оформить опеку над детьми, обивал пороги различных инстанций, даже готов был предложить взятку за оформление документов, лишь бы дети остались с ним. Но всё тщетно. Ни один попечительский комитет не разрешит опеку одинокому омеге, который сам едва окончил университет и кое-как устроился на работу. Тем более, опеку над подростком, которому требуется постоянная медицинская помощь. В органах опеки все как один твердили, будь омега женат, ситуация бы разрешилась в его пользу со стопроцентной вероятностью. Но у Джина даже просто альфы-то на тот момент не было.
Помощь пришла неожиданно. Отец Югёма, близкого друга Чонгука, предложил попробовать оформить фиктивный брак. К тому же как он сказал, у него есть человек, что готов пойти на такое. Тем более, живёт этот человек в Сеуле, куда необходимо перевезти Чонгука для дальнейшей реабилитации. Джин тогда согласился, практически не раздумывая и не вдаваясь особо в подробности об этом человеке, а позже состоялась их встреча.
Впервые увидев альфу, Сокджин даже подумал, что, возможно, у них может получиться что-то кроме фиктивного брака. Тот был старше самого омеги на семь лет, высокий, с хорошей фигурой, имел собственную строительную фирму в Сеуле и был не против взять под своё крыло симпатичного омегу с двумя детьми. Он обещал после подписания брачного контракта перевезти Джина и мальчиков в Сеул, предложил должность помощника архитектора в своей фирме, занялся поиском подходящего дома. А взамен просил Джина иногда сопровождать его на мероприятия, связанные с работой, будь то тендеры или презентации новых проектов. А ещё просил попробовать познакомиться поближе и, возможно, превратить брак из фиктивного в счастливый. Его мотивов Джин не понимал, да и, по правде сказать, не хотел понимать, потому что в тот момент его волновала только судьба собственных племянников. Омега только попросил дать ему год для того, чтобы оправиться после смерти старшего брата и привыкнуть к новой реальности. Альфа был не против, поэтому, особо не вчитываясь в пункты брачного договора, Джин поставил в документах свою подпись и выдохнул, наконец получив опеку над племянниками.
Так Сокджин и познакомился с Ким Хичолем, своим нынешним фиктивным мужем, а по совместительству его начальником и личным адом.
Поначалу всё было хорошо. Джин осваивался в чужом городе и на новом месте работы. Хичоль помог с покупкой дома и поиском клиники для Чонгука. Ввёл омегу в курс дела по рабочим вопросам, познакомил с коллективом и, как и обещал, брал Джина с собой на мероприятия. Альфа не проявлял излишнего внимания, соблюдал рабочую субординацию и держал дистанцию начальник-подчинённый.
Но всё изменилось полгода спустя, когда Джин перешёл на должность архитектора и переместился с open space в собственный кабинет.
Сначала со стороны Хичоля были недвусмысленные намёки, он всё чаще стал появляться в кабинете новоиспечённого архитектора, бросая сальные взгляды на молодого омегу. Затем в ход пошли руки, альфа специально старался встать или сесть ближе, коснуться, потрогать, прижаться. Наглость достигла своего апогея, когда Хичоль начал приходить в кабинет Джина как к себе домой, мешая сосредоточиться на работе и откровенно требуя секса, каждый раз тыча омеге в лицо подписанным брачным контрактом. И чем ближе к концу подходил год, тем более хамским становилось поведение альфы.
Когда пришло осознание, что Хичоль изначально и целенаправленно искал безвольную послушную марионетку, Джином овладел гнев. Омега злился. Злился на Хичоля за его скотство. Злился сам на себя за то, что не изучил досконально чёртов контракт, прежде чем его подписывать. Злился на безвыходность этой ситуации, потому что прекрасно понимал, что сам загнал себя в эту западню. Страх за Чимина, ужас от одной мысли о том, что маленького омежку могут отправить в приют по вине нерадивого опекуна, лежал тяжёлым грузом на хрупких плечах молодого парня и не давал спокойно спать по ночам.
Джин старался заставить себя исполнить условия контракта, уговаривал себя, что это просто секс, что у него до этого уже был альфа, с которым была близость и ничего страшного не произошло. Но от осознания, что ему придётся лечь под такого ублюдка, как Ким Хичоль, становилось омерзительно. Противно было от мысли, что Джин фактически был его личным рабом для исполнения любых самых грязных прихотей. Омега рыдал в подушку ночи напролёт, а утром вставал с постели и шёл в своё личное чистилище.
Хичоль напирал с большим упорством, каждый раз вторгаясь в личное пространство омеги всё больше и позволяя себе ещё более непристойные действия. После каждой попытки альфы заставить омегу выполнить условия контракта, Джин чувствовал себя отвратительно, словно на него вылили ведро помоев и заставили идти в таком виде по главной улице города.
А сегодняшняя ситуация окончательно выбила почву из-под ног: его пытались пометить. Да, не меткой, но на нём оставили свой тошнотворный запах. Джин желал просто поскорее решить вопрос со школой Чимина и оказаться дома, чтобы встать под горячие струи воды и смыть с себя этот омерзительный шлейф ненавистного горького миндаля, скрыть в потоках воды слёзы, которые непроизвольно катились по нежным щекам.
Джин выскочил из офисного здания, даже не обратив внимания на охранника, который его окликнул возле выхода. Стылый ноябрьский ветер, пронизанный влагой от частых дождей, обрушился шквалом на хрупкое тело. Сердце билось так быстро, что казалось, ещё секунда, и оно разорвёт грудную клетку и выскочит наружу. Голос Хичоля, звучавший в голове, его угрозы и собственная беспомощность гнались за омегой, словно невидимые призраки. Боль и разочарование сжимали душу чёрными железными когтями, проникая в самые глубины существа, постепенно поглощая полностью.
Сокджин чувствовал себя запертым в клетке, отчаяние и отвращение сжимали его горло, заставляя искать выход из этой ситуации. Он хватал ртом холодный воздух, стараясь избавиться от накатывающей волнами тошноты, но даже прохлада, обычно помогавшая справится с эмоциями, сейчас не могла развеять тяжёлое бремя, лежащее на его сердце.
Стремясь скорее вернуться домой и скрыться от всех, Джин вихрем нёсся по улице к своей машине, не обращая внимания на шум и суету окружающего мира. Он настолько был поглощён своими мыслями, что не заметил, как врезался в какого-то высокого мужчину, а пришёл в себя, лишь ощутив, как горячая влага растекается по его рукам, больно обжигая холодные пальцы.
– Ради всего святого, простите, я не хотел вас обжечь и испортить ваше пальто, – где-то на задворках сознания слышался чужой голос, – но вы так неожиданно налетели на меня, когда я выходил из кофейни, что я просто не успел среагировать.
Перед Джином стоял молодой солидный альфа в чёрном пальто и смотрел на него совершенно растерянным взглядом, держа в руках картонную подставку с двумя стаканчиками расплескавшегося кофе.
– Вы в порядке? – голос доносился до джиновых ушей, словно сквозь толщу воды. – Могу я вам помочь? У меня в машине есть салфетки, и я оплачу химчистку?
Сокджин стоял в оцепенении, пытаясь по крупицам собрать остатки разума и самообладания воедино. Светлое пальто было безнадёжно испорчено, изгаженное ситуацией с Хичолем, настроение сейчас рухнуло куда-то в пятки, а сил сдерживаться, чтобы не накричать на человека, который, по сути, ни в чём не виноват, просто не осталось.
– Разрешите осмотреть ваши руки? Сильно обожглись? – альфа двинулся чуть вперёд, и в нос омеги пробрался тёплый, сладковато-пряный, обволакивающий, слегка дымный аромат удового дерева с нотками амбры. Прохладные пальцы коснулись обожжённой кожи, отчего Джин резко отдёрнул руки и поднял взгляд на мужчину.
– Не трогайте меня! Мне на хрен не сдалась ваша химчистка, и с моими руками всё в порядке, – голос дрожит, в крик переходит, едва успокоившиеся слёзы снова комом к горлу подкатывают. – Идите, куда шли! – Джин отталкивает от себя опешившего мужчину и бегом срывается с места.
Намджун так и остаётся стоять посреди улицы с недоумением на лице, провожая взглядом красивого омегу с бесподобным, слегка ликёрным ароматом ванили, который сейчас так и сквозил страхом и отчаянием.
Альфа не понимал, что могло вызвать такую реакцию у этого прекрасного омеги. Но боль и разочарование, которые Намджун уловил в его взгляде и запахе, не давали просто так выбросить из головы эту ситуацию. Эта случайная встреча оставила неустранимое чувство вины в душе мужчины, несмотря на то, что он и не был виноват в случившемся неприятном инциденте. Омега сам на него налетел. Но отчего-то хотелось его догнать, извиниться ещё раз и предложить свою помощь. Однако омега уже скрылся из виду так же неожиданно, как и появился.
Джун нервно пробежал длинными пальцами по своим уложенным волосам, пытаясь успокоиться, выбросил в ближайшую мусорку полупустые стаканчики из-под кофе и направился к автомобилю, в котором его ждал Хосок.
Джин мчался по улице к своей машине, сердце бешено стучало о рёбра, однако он пытался сосредоточиться на своих мыслях. В школе его дожидается Чимин, нужно выяснить, что произошло и почему его опекуна вызывает сам директор школы.
Все ощущения смешались в хаосе – боль в руках от ожога, страх из-за ситуации с Хичолем, отвращение к самому себе за свою несдержанность с незнакомым человеком.
Омега остановился на светофоре, дожидаясь, пока загорится зелёный, и попытался успокоиться. Он старался понять, почему его поведение было столь агрессивным, вероятно, виной тому накопившееся собственное напряжение и захлестнувшие его эмоции.
Добравшись до машины и, наконец, оказавшись в салоне, который сейчас скрывал его от внешнего мира, Джин завёл мотор и включил печку, чтобы хоть немного согреться и прийти в себя. Руки всё ещё жгло, а оттирать с пальто кофейные пятна салфетками было бессмысленно, поэтому омега аккуратно достал из сумки телефон и набрал номер Чонгука. Самым правильным сейчас было отправить старшего племянника в школу к младшему, чтобы больше ни на кого не наорать и самому остаться целым.
Альфа ответил на звонок достаточно быстро, выслушал старшего и пообещал в ближайшее время быть в школе, поспешно сбросив вызов.
Джин убрал телефон на приборную панель, а сам откинулся на спинку водительского сидения, устало прикрывая глаза. Всё летело в тартарары с немыслимой скоростью, и как это остановить, омега совершенно не понимал. Но одно он знал точно: в одиночку справиться с этой сложной ситуацией он просто не сможет.
***
Чонгук приехал к школе через двадцать минут после звонка Джина. Благо не попал в пробки, на байке проще объехать километровые заторы. Альфа быстрым шагом поднялся по широкой лестнице, ведущей в главный корпус, и направился прямиком в кабинет директора, всё ещё помня дорогу туда.
Чону старшему уже приходилось бывать у младшего брата в школе. Тогда Чимин подложил однокласснику в рюкзак дохлую мышь (где он её взял – отдельная история) за то, что тот дразнил его приёмышем. Маленький омега не стал терпеть нападки и решил наказать обидчика. За это и был отправлен к директору дожидаться воспитательной беседы в присутствии опекуна или старшего брата. Что натворил младший в этот раз, альфа не мог даже предположить.
Зайдя в кабинет директора, Чонгук увидел Чимина, напуганного, одиноко сидящего в углу на стуле. Напротив маленького омежки сидел мальчишка-альфа лет десяти, вероятно, одноклассник Чимина, и прижимал к расквашенному носу резиновый пузырь со льдом. Директор школы Сон Дон Иль, альфа лет пятидесяти, в строгом тёмно-синем костюме-тройке, голубой рубашке и галстуке в тон пиджаку, стоял за своим рабочем столом и пытался успокоить визжащую, словно пожарная сирена, молодую омегу, по всей видимости, мамашу того самого мальчишки, которому разбили нос.
Тяжело вздохнув, Чонгук подошёл к Чимину и улыбнулся краешком губ, попытавшись его подбодрить и успокоить. Альфа сел на рядом стоящий стул, а младший прижался к тёплому боку родного брата и тихо всхлипнул. Обычно омежка был спокойным, дружелюбным и ответственным ребёнком. Но иногда, когда дело касалось его семьи, а в особенности погибших родителей, его гнев и обострённое чувство справедливости могли перерасти во что-то более серьёзное, чем перепалка на словах. Альфа об этом был прекрасно осведомлён, и если уж дело дошло до драки, то случилось действительно что-то серьёзное.
Сон Дон Иль посмотрел на Чонгука с надеждой в глазах, понимая, что просто так, без веских причин, маленький омега не полез бы в драку. Директор хотел что-то сказать, но орущая над ухом омега не давала и рта раскрыть.
– Ваш сын разбил нос моему ребёнку! – перейдя на ультразвук, взвизгнула девушка и одарила Чонгука испепеляющим взглядом. – Теперь понятно, в кого таким хамом вышел этот выродок, – она ткнула пальцем с увесистым золотым кольцом в сторону съёжившегося Чимина. – Полюбуйтесь, он же совершенно не похож на ответственного отца, – теперь досталось Чону старшему, его ещё раз смерили оценивающим взглядом.
Надо сказать, вид у парня был совершенно не подходящий для посещения школьного кабинета директора. Любимая чёрная косуха с множеством металлических заклёпок, под ней чёрная футболка с каким-то кринжовым принтом. Синие потёртые джинсы, плотно облегающие подкаченные бёдра, заправлены в высокие чёрные спортивные берцы. На руках кожаные перчатки без пальцев, в нижней губе два колечка пирсинга, в правом ухе ещё несколько серёжек. Смоляные отросшие волосы слегка растрёпаны от мотоциклетного шлема. Ну просто образцово-показательный отец!
– Не удивлюсь, если он ещё и уголовник! Как можно в элитную школу принимать детей маргиналов? – омега чуть не брызжет слюной от возмущения.
– Я прошу вас выбирать выражения, прежде чем открывать свой рот, – Чонгук встаёт со стула и пригвождает тяжёлым взглядом чёрных глаз взбесившуюся омегу к тому месту, на котором она стоит. – Во-первых, Чимин мне не сын, а младший брат. А во-вторых, если ваш сын-альфа получил кулаком в нос от маленького омеги, значит, он заслужил. И я хочу понять, что ваш ребёнок сделал, что Чимин расквасил ему нос, – острый взгляд скользит по сидящему на стуле мальчишке.
– Директор Сон, да как вы позволяете какому-то сопляку разговаривать со мной в таком тоне?! – молодая мамаша чуть не подпрыгивает на месте.
– Точно так же, как и вы позволяете себе повышать голос в кабинете директора, – отрезает Сон Дон Иль. – Я тоже хочу понять, что произошло, поэтому выслушаю обоих детей. Ильхун, за что Чимин ударил тебя? – он обращается к маленькому альфе.
– Ни за что, я не делал ему ничего плохого. Мы играли с ребятами, а он подошёл и ударил меня, – мальчишка делает невинные глазки.
– Неправда! Он врёт всё! – Чимин вскакивает со стула и бросается в сторону обидчика, но его ловит в крепкие объятия Чонгук. – Он обзывал меня брошенкой и сироткой, говорил, что родители от меня отказались, потому что им не нужен такой ужасный ребёнок! Мои родители, они не отказывались, они… – омежка нервно всхлипывает и измученно оседает в руках старшего брата, заливаясь слезами.
– Ну подумаешь, назвал сиротой, что с того?! Нос теперь бить? Я тебя, маленькая дрянь, заставлю поставить на учёт в полицию, – шипит мамаша и своё обиженное дитятко к себе прижимает.
– У вас хамство на языке, а в голове серая масса вместо мозгов, следите за словами, – Чонгук вытирает с нежных щёчек младшего братишки солёные слёзы. – Чимин действительно сирота, это так. Но наши родители не бросали нас, они погибли в аварии год назад, – колким взглядом омегу, что стоит напротив, прожигает. – Да, возможно, воспитание Чимина хромает в силу того, что его воспитываю я – старший брат, и наш дядя – его опекун. А вот кто воспитывал вас, раз из вашего рта и рта вашего сына всякая гадость, словно с помойки, сыплется, непонятно. Чимин защищал память о своих родителях, и ваш ребёнок получил в нос заслуженно, – альфа злится, свою семью защищает, мягкий запах белого кедра начинает отдавать терпкой горечью и оседает насыщенным концентратом в кабинете директора школы. – В следующий раз, прежде чем открыть свой грязный рот, пусть думает мозгами, а не навязанным мнением глуповатой мамаши.
Омега, что до этого срывалась на визг и оскорбления, только лишь глазами хлопает в ответ и как рыба в немом ступоре рот открывает.
– Действительно, иногда полезно держать язык за зубами, – говорит директор Сон и садится в кресло, что стоит позади него. – Чимина наказывать я не буду, так как считаю, что в этой ситуации он прав. Но попрошу в следующий раз, если подобное случится, никого не бить, а сразу прийти ко мне, – он подмигивает маленькому омежке, что спрятался за спиной старшего брата. – Думаю, конфликт исчерпан, можете идти, – указывает омеге и её сыну на дверь, – Чонгук, задержитесь с Чимином ненадолго, пожалуйста.
Омега пристыженно, не проронив ни слова, покидает директорский кабинет вместе со своим сыном, который, получив от матери увесистый подзатыльник, только и может теперь молча смотреть на Чимина исподлобья.
– Директор Сон, – первым молчание нарушает Чонгук, после того, как за вышедшими закрывается дверь, – прошу прощения за поведение моего младшего брата. Я понимаю, что устраивать драку в стенах школы недопустимо…
– Чонгук, присядь, – обрывает его на полуслове Сон Дон Иль, – я не собираюсь ругать Чимина, он защищал честь своих родителей, по-детски, как умеет, но не побоявшись дать отпор обидчику. Эта ситуация разрешилась, надеюсь, что маленький омега поймёт, что он не один и если его будут обижать, то он может прийти ко мне, – он строго смотрит на мальчишку, который теребит краешек школьного пиджака маленькими пальчиками, а затем по-доброму улыбается, когда ловит на себе взгляд детских карих глаз. – Я хотел поговорить с вами о другом. Ваша ситуация очень непростая, я знаю, что ваш опекун очень молод, а воспитание детей – серьёзный шаг, на который решится далеко не каждый…
– Директор Сон, мы справляемся, – Чонгук весь напрягается, не понимая, к чему сейчас клонит старший альфа, эмоции бьют через край, держать себя в руках всё сложнее, от этого запах белого кедра горчит ещё сильнее, а контролировать собственные феромоны становится практически невозможно, – тем более я уже совершеннолетний, поэтому опека мне не нужна.
– Гук, ты меня неправильно понял, — Дон Иль тяжело вздыхает, – ваша семья мне очень нравится, и то, что сделал Сокджин-щи, когда оформил над вами опеку, говорит о его силе характера и стойкости. Я хочу, чтобы вы знали, что можете прийти ко мне с любой проблемой, я постараюсь сделать всё, что будет от меня зависеть, чтобы вам помочь, – он смотрит на парня с отеческой заботой в глазах, а тот теряется под этим мягким взглядом.
– Спасибо, директор Сон, – Чонгук немного успокаивается, не чувствуя давления со стороны старшего альфы, – мы можем идти? Я бы хотел поскорее отвезти Чимина домой, он очень устал от всей этой ситуации, – альфа обнимает младшего брата, что пригрелся в родных тёплых руках и, кажется, наконец расслабился, чувствуя себя в безопасности.
– Да, конечно, – кивает директор, – только сажать ребёнка на мотоцикл небезопасно.
– Я отправлю Чимина на такси, сам поеду следом, – парень встаёт со стула и тянется к школьному рюкзаку младшего брата, – спасибо за заботу, господин Сон.
Чонгук вешает на плечо рюкзак и, взяв Чимина за руку, выходит из кабинета, спеша поскорее покинуть школу.
***
В классе стоит невозможная духота, несмотря на то, что на улице конец ноября. Тэхён сидит на уроке математики и пытается сосредоточиться на том, что говорит учитель, но получается из рук вон плохо.
Ещё утром, собираясь в школу, омега почувствовал лёгкое недомогание – со дня на день должна была прийти течка. И по-хорошему нужно было остаться дома уже сегодня, но нежелание находиться под одной крышей с отцом и упрямство Тэхёна всё-таки привели его в школьный класс. Состояние, с утра оценённое на "терпимо", сейчас оставляет желать лучшего. Голова болит, в нос забиваются противные запахи одноклассников, глаза слезятся от яркого света ламп, которые освещают кабинет, а всё тело словно колет множеством маленьких иголок.
Омега не пьёт блокаторы. Он с детства был болезненным ребёнком, сказались два года жизни в приюте, где мальчик часто простужался и не получал необходимого количества витаминов. После того как его и старшего брата забрали в семью, здоровье Тэ понемногу восстановилось, но непереносимость ко многим лекарственным средствам осталась.
Дождавшись конца урока и не в силах больше терпеть очередные закидоны своего организма, Тэхён собирает рюкзак и направляется в кабинет директора, чтобы написать заявление по поводу предстоящих нескольких дней его отсутствия в школе. Обычно этого не требовалось, можно было просто предупредить учителя, но омега в выпускном классе старшей школы, поэтому количество пропусков строго ограничено, и если нет справки или заявления, не избежать строгого выговора или беседы с родителями.
Дверь в кабинет директора Сона приоткрыта, оттуда слышатся голоса. Секретарь, миловидная бета средних лет, просит подождать в приёмной, потому что у директора сейчас подравшиеся младшеклассники со своими родителями.
Тэхён садится на небольшой диванчик и прикрывает глаза, стараясь хоть немного таким образом приглушить головную боль. Парень невольно слышит обрывки фраз, доносящихся из-за открытой двери. Один голос женский, визгливый, явно выдающий возмущение и надменность человека, которому принадлежит. Голос директора Сона спокойный, как обычно немного строгий, но не вызывает неприятных ощущений. Третий голос мужской, негромкой, уверенный, слегка рокочущий, явно принадлежит молодому альфе. В интонациях прослеживается злость и в то же время желание защитить, этот альфа явно недоволен, но старается держать себя в руках и не повышать тон.
Тэхён вслушивается в разговор, отчего-то хочется уловить именно этот голос, услышать мягкий тенор, пойти за ним. Омега ловит сказанные им фразы с особенной жадностью и не замечает, как неосознанно подаётся вперёд, чтобы быть ближе к открытой двери.
Обострённое сейчас и без того чуткое обоняние парня улавливает заметный аромат чего-то знакомого. Тэхён не может разобрать, что это, запах не резкий, тёплый, но с нотками горчинки, видимо, вызванной именно тем, что человек, которому он принадлежит, сейчас злится. Запах очень приятный и исходит, скорее всего, именно от того молодого альфы за дверью. Директор Сон имеет запах бергамота, цитрусовый, слегка прохладный. Визгливая омега пахнет чем-то цветочным. Дети не могут пахнуть так ярко в силу своего возраста.
Тэхён тянет носом сильнее, понимая, что этот аромат сейчас ему особенно необходим, головная боль понемногу отступает, а по телу разливается приятное тепло. За дверью происходит какое-то движение и приятный запах усиливается так же, как и нарастает горечь в нём. Омега вдыхает особенно глубоко и ловит древесный, с характерным тоном “карандашной стружки” аромат. Белый кедр. Сладко-древесный, немного копчёный, с тонкими нюансами дёгтя, этот запах забивается в ноздри, щекочет, будоражит сознание, манит, зовёт за собой.
Внизу живота скручивается тугой узел, смазка вязкими каплями выделяется из девственной дырочки, а член болезненно трётся о жёсткую ширинку школьных брюк через влажные от предэякулята боксеры. Жарко, хочется сорвать с себя одежду, уткнуться носом в шею этого неизвестного альфы, туда, где ароматная железа, где запах ярче всего ощущается. Губы сушит, а во рту слюна скапливается от желания пройтись языком по горячей коже и ощутить на вкус этот аромат.
Осознание приходит к Тэхёну так же неожиданно, как и накатывает волна острого возбуждения. Омега сдавленно скулит, ёрзает неосознанно, сидя на этом чёртовом диванчике в приёмной директорского кабинета, ножки стройные вместе сводит, стараясь справиться с собственным организмом, но ощущает, как из зудящего ануса вытекает новая порция смазки, пачкая бельё.
Концентрированный аромат пиона заполняет всё небольшое помещение. А Тэхён мысленно воет: вот только течки ему сейчас не хватает.
– Эй, тебе плохо? – сидящая за своим столом бета обращает внимание на возбуждённого подростка.
– Я… Не знаю… – Тэхён собирает в кучу остатки разума, поднимается со своего места и подходит ближе к столу секретаря. – Кажется, у меня началась течка, так не вовремя… Мне нужно написать заявление о моём отсутствии в школе, – омега тяжело дышит, на лбу проступает липкая испарина, а школьные брюки вместе с бельём стремительно пропитываются обильно выделяющейся смазкой.
– Ох, у тебя есть с собой блокаторы? – женщина обеспокоенно смотрит на парня.
– Я не пью их, мне нельзя, – Тэхён жалобно хнычет и за живот руками держится, едва не скрючившись от острой боли, прошившей его словно шпагой.
Омега стоит совсем близко к приоткрытой двери кабинета директора и рефлекторно тянет носом такой необходимый аромат белого кедра. Мало, чертовски мало. Хочется больше, хочется ближе, кожа к коже касаться, трогать, целовать, отдаваться. Боги…
Так нельзя, это неправильно. Остатки здравого рассудка кричат, что Тэхёну надо бежать, скорее уносить ноги отсюда. А внутренний омега рвётся к этому неизвестному альфе, мечется, словно загнанный в клетку напуганный зверёк, хочет ласки, хочет быть под защитой сильного альфы.
– Тебя есть кому забрать со школы? – тревожный голос над ухом заставляет распахнуть глаза и посмотреть на подошедшую бету.
– Да… Наверное… Меня… Я позвоню, за мной приедет старший брат, – Тэхён хватает свой рюкзак, попутно доставая из него телефон, и покачивающейся походкой быстро, насколько это возможно, выходит из кабинета директора.
Он идёт в туалет, чтобы в таком виде не попасться на глаза никому из школьников. Закрывается изнутри и набирает номер Намджуна. В ответ лишь длинные гудки, альфа не берёт трубку, скорее всего, занят на каком-нибудь совещании.
Тэхён плачет, сбрасывает звонок и пытается придумать, что делать. Сил добраться домой на автобусе самостоятельно нет, вызывать такси страшно, вдруг приедет незнакомый альфа и воспользуется юным омегой в таком состоянии.
Телефон в руках вибрирует, и омега смотрит на экран – звонит Юнги. Парень всхлипывает и дрожащими руками принимает вызов.
– Тэ, привет! – знакомый голос старшего омеги в трубке немного успокаивает. – Ты звонил Намджуну, он на совещании, не может ответить. Что-то случилось?
– У меня началась течка… – слёзы неконтролируемо катятся по алым щекам, а живот скручивает новой волной болезненного возбуждения.
– Маленький, ты ещё в школе? – Юнги старается не выдавать своего волнения, а Тэхён слышит какое-то непонятное шуршание на том конце провода.
– Да, я в школьном туалете… – дыхание тяжёлое, сбивчивое, голос хрипит от неудовлетворённого сексуального желания.
– Я уже надеваю пальто и выезжаю к тебе, – слышится, как пищит сигнализация от машины, – дождись меня, пожалуйста, никуда не уходи.
– Юнги, кажется, тут мой истинный, – Тэхён задушено скулит от воспоминания о тёплом запахе белого кедра, что так правильно осел где-то в глубине сознания и приятным шлейфом остался на чувствительных рецепторах омежьего носа.
– Кто там? – Юнги хмурится, хоть младший этого и не видит сейчас. – Тэ, маленький, я ничего не понимаю…
– Истинный, кажется, так это называется, – всхлипывает, совершенно не имея сил справляться с эмоциями и возбуждением.
– Тэхён-и, дождись меня, я уже еду к тебе, всё будет хорошо, – Юнги слышит слабый ответ на том конце трубки и сбрасывает звонок. Голова идёт кругом, старший омега старается осознать сказанные Тэхёном слова.
Истинность – очень редкое явление в наше время. О ней многие читали или слышали по рассказам старших поколений, но истинных пар сейчас крайне мало. Однако, встретив своего истинного, ты сразу его узнаешь, не спутаешь ни с кем и не захочешь быть ни с кем другим, кроме него. Словно разум, сердце и тело в этот момент сливаются воедино и всеми силами стремятся взять то, что судьбой предначертано. От этого огня не спрятаться, не скрыться, не сбежать, остаётся только поддаться его всеобъемлющей власти и любить так, словно вы одни на всём белом свете.
