Помоги мне/Help me

Мэредит приходила в себя так долго и так мучительно, что Чонгук едва не сошел с ума. Это было скорее похоже на предсмертную агонию, чем на долгожданный выход из комы. Она хрипела, мычала, сипела, булькала, задыхалась, плакала, билась в настолько жутких судорогах, что это выглядело как самый страшный кошмар. И самое ужасное было в том, что ей не могло помочь ничего, даже самые сильные обезболивающие и противосудорожные лекарства. Конечно, врачи снова могли ввести ей снотворное и погрузить в кому, но она и так пробыла в ней слишком долго, поэтому… это тоже не было вариантом. И они просто ждали, пока она просто свыкнется со своим состоянием, болью и… просто справится с ними. Сама. Ведь она же их самая сильная в мире девочка. И Чонгук собирался всё это время быть рядом с ней. Потому что Хосок и Тэхён не могли. Первый, как и всегда в моменты сильных эмоциональных потрясений, с которыми он не мог справиться, увидев Мэредит и ее состояние, просто сбежал в работу и расследование и закопался в них так глубоко, что выкопать его оттуда и дозваться не представлялось возможным. Да и нужно ли? Вне клиники от Хосока сейчас было куда больше пользы, чем в палате. Так что… пусть работает. По крайней мере, он жив, здоров, активен, в здравом уме и трезвой памяти, а не впал в истерику, как спящий под воздействием сильных снотворных и успокоительных в палате Юнги Тэхён. И на том спасибо. Еще одного нервного срыва в рамках последних двадцати четырех часов Чонгук бы просто не выдержал. А так, зная, что у Хосока там всё под контролем, Чонгук держался. И даже очень хорошо. Как будто бы каждый его нерв не был сейчас натянут до предела. Новый эпизод. Контроль каждого их шага противником через целую сеть предателей. Расследование непредставимого масштаба и сложности в рамках строжайшей секретности. Нервный срыв Юнги. Нервный срыв Тэхёна. Мэредит… Чонгук привык, что его жизнь далека от скучной и размеренной и что его всегда окружает целый водоворот событий, но… сейчас было слишком даже для него. Хотя… может, оно и к лучшему. У него был весомый, убедительный и, главное, очень правдоподобный повод не быть на месте событий и, соответственно, исчезнуть из поля зрения их внимательных наблюдателей-предателей и спокойно и открыто руководить расследованием прямо из больничной палаты Мэредит. А с отвлечением внимания и иллюзией активных действий на месте отлично справлялся Хосок. Тем более с его эмоциональностью табуретки абсолютное незнание и непонимание происходящего отыгрывал он просто мастерски. Как и всё остальное. Пока Чонгук с Хёкджэ ударными темпами собирали всю нужную информацию и улики. А в свободное минуты… Пока Чимин присматривал за сладко и спокойно спящими под лекарствами Юнги и Тэхёном, Чонгук просто держал свою бедную измученную сестренку за руку и мечтал о том, как голыми руками вырвет глотку каждому из этих ублюдков. И сердца. И бросит их к ногам Мэредит. Ну или она сама вырежет их. А еще раз за разом прокручивал в голове все детали расследования, которые вроде бы уже и складывались в единое целое, но… еще были пробелы, которые никак не давали Чонгуку покоя. И полной картины происходящего. Черт, что с ним стало? Почему в этот раз всё идет НАСТОЛЬКО тяжело и странно?! Либо их противник настолько умен и хорошо подготовлен, либо… они стареют? Пора на пенсию? Передать все дела более юным, сообразительным, жадным и кровожадным, какими они сами были лет десять назад, обеспечить себе безопасность собранным за годы бесчисленным количеством компромата на всех и вся, переехать куда-нибудь в Европу, Австралию или вообще на острова, забрать с собой Юнги, жениться на нем, завести пять или вообще семь детей, растить помидоры и морковь и жить долго и счастливо в покое и тишине. Еще год, да нет, даже полгода назад Чонгуку такие перспективы показались бы просто насмешкой. Но сейчас… И правда, что с ним стало? Когда всё то, чего Чонгук так жаждал, о чем мечтал, к чему стремился и за что боролся, перестало быть желанным и важным? Почему? Потому что он получил всё, чего хотел? Или… просто оказалось, что нужно-то ему совсем другое? Чонгук не знал. И ему было больно даже думать об этом. Практически так же невыносимо, как и о том, что каждая секунда приближает тот момент, когда он должен будет рассказать Юнги правду и… причинить ему, возможно, одну из самых сильных болей в его жизни. Ну что за блядство! Зачем он вообще влез во всё это? Зачем ему понравился этот милый сосед-омега по самолету? Зачем Хосок украл его планшет? И зачем Чонгук вообще связался с ним?! Он же с самого начала знал, что это не просто летний роман и что всё может закончиться плохо! Еще с того самого момента, как впервые посмотрел в эти полные недовольства, самые красивые в мире глаза и почувствовал самый вкусный в мире запах. Просто не решался себе в этом признаться! Чертов трус! Как с этим теперь разбираться?! Чонгуку было плевать на себя, но Юнги… особенно в его нынешнем очень хрупком состоянии… Если с ним что-то случится, то Чонгук себе просто не простит. Никогда и ни за что. Эх… Мэр, как всегда, была права. Еще тогда, на той самой встрече, когда Чонгук рассказал им с Тэхёном про Юнги и свои планы на этого омегу и разругался с ней в пух и прах. Как же сестра и ее мудрость им сейчас были нужны. — Мэр, просыпайся уже, пожалуйста… — тихо прошептал Чонгук, смахивая с глаз внезапно набежавшие слезы и сглатывая образовавшийся в горле ком. Он даже подумывал помолиться Богу, но, увы, ни одной молитвы не знал. Да и просьбы такого отпетого грешника вряд ли могут быть услышаны там наверху. Но, как оказалось, это уже и не было нужно. Потому что ладонь сестры в руках Чонгука обмякла, а кривые пульса, дыхания и давления на экране аппарата внезапно превратились в три ровные линии.