* * *
Эти несколько дней для Чу Ваньнина выдались весьма тяжелыми. Старейшина Юйхэн вернулся в дом с продуктами после полудня и увидел, как Мо Жань лежит на полу и в холодном поту что-то бормочет. Сердце бедного учителя тут же пропустило удар, а глаза покраснели и стали влажными. Бедный Чу Ваньнин бросился к нему, с трудом вернул на кровать и судорожно начал осматривать. Температура тела Мо Жаня была чуть повышена, на лице отражалась тревога, а глаза были влажными. Он понял, что его ученику снятся кошмары. Чу Ваньнин потерялся. Не зная, чем помочь, Ваньнин попытался успокоить того словами и прикосновениями, но это не возымело эффекта — его ученик погрузился в слишком глубокий сон. Все что мог сделать старейшина Юйхэн — это положить на лоб мокрую тряпку, чтобы хоть как-то облегчить его страдания. Сам же Бессмертный Бэйдоу направился на кухню сделать целебный отвар и приготовить что-нибудь поесть. Ему было сложно из-за дрожащих рук, которые вдобавок его не слушались. Это заняло намного больше времени, чем обычно. Чу Ваньнину приходилось все время прерывать готовку и мыть руки, так как он бегал в комнату к Мо Жаню, проверял его дыхание, смачивал тряпку и вытирал его лицо. Когда в котелке варился бульон, а лекарство настоялось, перед Чу Ваньнином стояла сложная задача — напоить отваром и перевязать раны спящего ученика. Он приподнял голову Мо Жаня и попытался влить в него горькое лекарство. На удивление, тот выпил все и даже не выплюнул. Отставив тарелку на столик, Ваньнин принялся снимать пропитанные кровью бинты. Увидев шрам, его сердце забилось чаще. Юйхэн кинул быстрый взгляд на лицо Мо Жаня, которое уже было не таким бледным. Это вывело учителя из тревожных мыслей, и он приступил к нанесению мази и перевязке. Перевязывать взрослого спящего мужчину, который еще и руками машет во сне, было не самым простым занятием, даже для такого заклинателя, как наставник Чу. Наступил холодный вечер, дрова полыхали и покалывали в очаге, даруя тепло всему дому, но Чу Ваньнин все равно беспокоился, что его любимому может быть прохладно. В его руке заискрились золотые всполохи, и над их хижиной появился барьер от холода: — Так тебе будет теплее. Просыпайся скорее, Мо Жань. К ночи Мо Жаня кошмары начали мучать сильнее. Чу Ваньнин слышал, как его ученик всхлипывал и что-то бормотал себе под нос: — Учитель, позаботьтесь обо мне, ладно? От этого у Ваньнина сжалось сердце. Он лег рядом со своим любимым, положив свою голову ему на грудь. Одной рукой он обнял его, притягивая так близко, что слышал стук его сердца, а другой начал гладить по голове. От этих действий Мо Вэйюй немного успокоился и во сне обнял Ваньнина в ответ, прижимаясь еще сильнее к учителю. Он чувствовал тепло любящего его человека. — Мо Жань, все хорошо, я рядом. Я всегда буду с тобой. Все прошедшее осталось в прошлом. У нас теперь новая жизнь. Спи спокойно, я буду здесь, я о тебе позабочусь. Легким движением руки Старейшина Юйхэн погасил несколько свечей, которые освещали комнату. Очень скоро они уснули, грея и обнимая друг друга. Так прошло еще несколько дней.* * *
Гору Наньпин уже давно озаряло солнце, а воздух был прохладным и свежим. Мо Жань проснулся, когда время подходило к завтраку. После долгого сна ему стало намного лучше, а рана уже почти не болела. Он обнаружил на себе чистые бинты — видимо, Ваньнин их все время менял. От этого ощущения заботы на сердце сразу потеплело. Мо Жань потянулся, встал с кровати и оглядел дом в поисках своего учителя. Но того, что было очень странным, нигде не оказалось. На огне висел котелок с мясной кашей, видимо, только недавно приготовленной, а на столе были две тарелки — Чу Ваньнин каждый раз ставил вторую пиалу для своего ученика, в надежде, что тот проснется и хоть немного поест. Мо Вэйюй решил, что его учитель скоро придет и лег обратно в кровать. Послышался топот, и дверь открылась. На пороге стоял Чу Ваньнин с ведром воды. Он поставил воду к огню, подошел к Мо Жаню и сел на кровать: — Пора бы тебе уже проснуться, — он слушал ровное дыхание Мо Жаня и хотел провести рукой по волосам, но его пальцы оказались в захвате чужой ладони. Мо Жань поднес пальцы Ваньнина к своим губам и поцеловал костяшки. — Золотце мое, доброе утро, — обворожительная улыбка засияла на его лице. У Чу Ваньнина полились слезы. На него уставились сияющие глаза Мо Вэйюя. В них старейшина Юйхэн видел горящую любовь, преданность и обожание. Его любимый был жив и шел на поправку. От чувства огромной радости подступил ком к горлу, и Ваньнин еле смог выдавить из себя фразу дрожащим голосом: — Как… ты… себя… чувствуешь? — Намного лучше, благодаря тебе, — не успел он произнести эти слова как схватил учителя за шею, притянул к себе и впился в его губы поцелуем. Он безумно скучал, безумно любил и безумно хотел его. Их языки терлись друг о друга и переплетались, а зубы ранили губы, но им было все равно, они не могли остановиться. От такого страстного поцелуя у Чу Ваньнина перехватило дыхание, но все попытки набрать побольше воздуха были тщетны — напор Мо Жаня не оставлял ему и шанса. Ваньнин практически лежал на Мо Вэйюе и не мог никак вырваться из лап этого хищного зверя. Спустя время Мо Жань прервал их поцелуй, а между губами протянулась нить слюны. Раскосые глаза феникса покраснели от возбуждения. Но уважаемый наставник Чу, который всю свою жизнь практиковал чистоту тела и духа, просто не мог позволить творить непотребства своему ученику с утра пораньше. Он страстно желал, чтобы им жестко овладели и трахали до искр из глаз. Он хотел Мо Жаня. Но его ученик был еще болен и слаб, поэтому Чу Ваньнин натянул на себя привычную маску безразличия и поспешил ретироваться со своего ученика. — Мо Жань, ты еще болен! Не думай, что я позволю тебе в это время заниматься развратом. Иди умойся и остуди свою горячую голову, а потом живо за стол. Ты не ел четыре дня. Как вернешься, я приготовлю тебе лекарство. Тряхнув рукавами, Чу Ваньнин с гордым видом хотел направиться на кухню, но Мо Жань легким движением притянул его к себе и усадил между ног. Целуя и покусывая шею и мочки ушей, одной рукой он полностью обхватил талию своего учителя, в то время как другой провел от колена к бедру. Чу Ваньнин не мог не почувствовать, как член его ученика все сильнее и сильнее вжимается в него. Стоило подумать, что сейчас будет вытворять с ним Мо Жань… От смущения и возбуждения лицо бедного старейшины Юйхэна стало красным. Но он не мог это так оставить. В ладони учителя появились золотые всполохи: — Тяньвэнь! После появления лозы Мо Вэйюю не надо было повторять дважды. С первого раза он понял, что сейчас ему прилетит и поспешил разжать свои когти. Пусть сейчас Мо Жань и отпустил своего учителя, но он еще отыграется на нем, сделает так, что тот будет стонать и таять в наслаждении. Как будто прочитав его мысли, Чу Ваньнин угрожающе прищурился: — А ну-ка быстро пошел умываться и за стол! Мо Жаню оставалось лишь печально вздохнуть и подчиниться. Он снял нижнюю рубаху и пошел во двор. Над их хижиной все еще был возведен барьер, поэтому, выйдя на улицу, Мо Вэйюй не заметил существенную разницу в температуре. Он сразу нашел умывальник и принялся мыть руки. Когда Мо Жань вернулся в дом, еда уже была опять подогрета. Он поспешно надел нижнюю рубаху и сел за небольшой столик, расположенный на кухне. Его тарелка была полна рисовой каши, политой соусом с кусочками мяса. Кое-где каша немного пригорела, но Мо Жаня это не остановило. Он взял палочками рис и осторожно подул, чтобы немного остудить. Каша оказалась очень вкусной, и даже большое количество соли и горечь от пригорелых кусочков не могли испортить этот вкус. Чу Ваньнин сидел напротив него и наблюдал. Он искренне надеялся, что блюдо вышло хотя бы сносным. Набирая в рот побольше каши, Мо Жань не смог сдержать лучезарной улыбки: — Мой Ваньнин так вкусно готовит. Спасибо тебе, золотце, я не откажусь от добавки. — Я не так хорош в готовке, как ты. Что бы тебе хотелось на ужин? Продуктов много, сделаю что захочешь. — В таком случае, учитель может сделать мне мои любимые пельмешки? — Мо Жань опять улыбнулся, демонстрируя свои обаятельные ямочки. Чу Ваньнин, смотря на то, как его ученик доедает добавку, воспрял духом. Все сомнения по поводу его навыков в кулинарии улетучились, и он принялся за свою еду. Какое-то время они сидели в полной тишине, но их обоих мучал один и тот же важный вопрос. И Мо Жань решил начать разговор: — Учитель, мы теперь будем жить здесь с тобой вдвоем? От этого вопроса Чу Ваньнин смутился и покраснел. — Если ты не хочешь, то… — Но ему не дали договорить. — Я хочу быть там, где есть ты. Но Ваньнин, тогда надо будет слетать на Пик Сышэн и сказать Мэн-Мэну, что мы живы. Да и вообще лучше все ему рассказать про нас. Но надо понимать, что он будет настаивать на том, чтобы мы вернулись. А я не уверен, что нам сейчас это надо. Учитывая, что отношения между учителем и учеником там запрещены… Чу Ваньнин сидел и о чем-то долго думал. Из мыслей его вытащил звук палочек, которые ударилась о дно пустой тарелки его ученика: — Слетаем к нему, как только ты полностью поправишься. А пока можно отправить ему письмо, чтобы он не волновался. Но объяснять мы ему будем все лично. Я тоже не хочу сейчас возвращаться. Я устал от всей мирской суеты. Хочется тихой и мирной жизни. — Хорошо. Как скажет учитель, — Мо Жань улыбнулся, встал из-за стола и отнес тарелку к тазику с водой. — Хоть иногда ты меня слушае… — не успел старейшина Юйхэн договорить фразу, как Мо Вэйюй подошел со спины и начал целовать его шею. Руки Мо Жаня быстро нащупали пояс Бессмертного Бэйдоу. Зажимая учителя между столом и собой и уничтожая все пути отступления, Мо Вэйюй уже принялся его раздевать, как вдруг ему на голову надели тарелку с недоеденной кашей. — … Мо Жань никак не ожидал от своего учителя такого метода воспитания. В этот момент ученик старейшины Юйхэна представлял жалкое зрелище. Он стоял с глубокой тарелкой на голове, бортики которой заканчивались почти на уровне глаз, а по его волосам, лицу и одежде стекали остатки риса с соусом. Чу Ваньнин никогда бы не прибегнул к такой тактике, если бы его не зажали в угол. — МО ВЭЙЮЙ! Я! Что! Тебе! Сказал! Несмотря ни на что, я все еще твой учитель! Какого черта ты меня совсем не слушаешься! Ты только после болезни, даже не думай об этом. Мо Жань стоял и смотрел потерянным взглядом на своего учителя, но ничего не мог с этим поделать. Увидев поникший и расстроенный взгляд своего ученика, сердце Чу Ваньнина начало таять, и он сменил гнев на милость: — Я принесу бочку, чтобы ты вымылся. Надо опять тебя перевязать и сделать отвар. Тяжелый вздох был ему ответом. Так как на улице была зима, было принято решение мыться в доме. Конечно, оба заклинателя могли создать барьеры на пути к пруду и с их помощью согреть воду, но Чу Ваньнин не хотел, чтобы Мо Жань лишний раз перенапрягался, ведь у него еще была слабость. Когда в бочке вода была согрета, Ваньнин решил не терять времени и отправиться на кухню лепить пельмени. За гордым видом он прятал огромное желание пойти в комнату и посмотреть на Мо Жаня. На его сильные руки, стальные мышцы, подтянутый живот, на его… Ах, от одной мысли об этом «Впечатляюще незаурядном, достойном восхищения», у Чу Ваньнина немела кожа на голове и волосы вставали дыбом. Но он не мог. Не сейчас. Не когда его ученик только недавно воскрес и был слаб. Собрав остатки крупиц здравомыслия воедино, он все же сел делать тесто. Тем временем Мо Жань полностью разделся, взял мыльные принадлежности и залез в воду. На бочку были прикреплены несколько талисманов, которые поддерживали нужную температуру, не давая воде остыть. Горячий пар клубами поднимался над водой и расслаблял. Мо Вэйюй, облокотившись на стенку бочки, еще несколько минут сидел и думал о чем-то, а потом сам и не заметил, как уснул. Сколько Мо Жань так проспал — неизвестно, но проснуться его заставили встревоженные крики Ваньнина. Оказывается, за это время учитель уже успел налепить пельменей на несколько дней вперед, часть бросить в котел вариться, а оставшуюся часть убрать в кладовку. Он хотел спросить Мо Жаня, все ли у того в порядке, но ответа не последовало. Даже и представлять не надо, что в тот момент произошло в голове Чу Ваньнина. — Учитель, прости, я задремал и не слышал тебя, — понурив голову пробормотал Мо Жань. Чу Ваньнин не нашел что на это ответить. Успокоившись, он хотел было уже уйти на кухню, как его взгляд зацепился за тело Мо Жаня. Несколько минут он смотрел, не отрывая глаз. При одном взгляде на него у учителя покраснели уши, а сердце начало биться быстрее. По горлу Мо Вэйюя стекали капли воды, скатываясь на четкий рельеф мышц груди и пресса, а потом… Бум! У Чу Ваньнина все взорвалось в голове. Хватило нескольких секунд для того, чтобы тело онемело, а его член встал и начал истекать собственными соками, оставляя на одежде постыдное пятно. Он попытался скрыть свой позор отступлением, но кто мог знать, что именно в этот момент его ученик решит повернуться. Увидев, как член его учителя выпирает из-под слоев одежды, Мо Жаню сорвало крышу. Одним движением он поймал руку Чу Ванина и притянул того вплотную к бочке. Второй рукой он залез под его одежды и быстро справился с завязками на штанах, спуская те до колен. Чу Ваньнин ничего не успел даже понять, как его накрыла волна наслаждения. — АХ… — старейшина Юйхэн больше не мог сопротивляться своему желанию, которое накрыло его с головой. От действий Мо Вэйюя пробирала дрожь. Его ноги были зафиксированы штанами, что сделало Чу Ваньнина намного чувствительнее. Все что ему оставалось, это вцепиться одной рукой в волосы Мо Жаня, а другой в бортик бочки. Мо Жань интенсивно сосал и облизывал головку влажного члена, выпуская его из рта лишь для того, чтобы пройтись языком от основания к головке. На секунду он задумался, а потом вынул голову из-под одежд Чу Ваннина, и все также, сидя в бочке проговорил своим низким голосом с хрипотцой, в котором звучали явные нотки издевательства: — Учитель, простите, этот ученик опять ослушался вас, на этом я тогда закончу, — Мо Вэйюй своими бесстыжими глазами смотрел прямо в душу Ваньнину. Он хотел услышать от учителя его желания, и Ваньнин, естественно, проглотил наживку. Покрасневшими от вожделения глазами он смотрел на ученика, который ни оставил ему и шанса на сохранения лица. Его член уже болел от перевозбуждения, поэтому ничего другого не оставалось, кроме как… — Мо Жань… прошу, помоги мне… — С чем же вы просите меня помочь? Этот ученик не поймет, если учитель не скажет. И до того красное лицо Чу Ваньнина сделалось пунцовым. Вот же сопляк. Так играться с чувствами учителя, разбивая все его достоинство и гордость в пух и прах. Ваньнин терпел уже слишком долго и совсем потерял голову. Ему хотелось хоть как-то облегчить свои страдания. Он уже тянулся своей рукой к изнывающему и мокрому от смазки и чужой слюны члену, лишь бы не говорить эти постыдные слова, но у Мо Жаня были другие планы. Он перехватил руки своего учителя и начал активно посасывать пальцы. Один за другим. Все глубже и глубже проталкивая в свое горло. Его собственный член изнывал от недостатка внимания, но Мо Жань хотел оставить это на десерт, а сейчас переключить все внимание на Ваньнина. Не выдержав такой пытки, старейшине Юйхэну потребовалось собрать всю свою волю в кулак, только чтобы прокричать своим осипшим голосом фразу: — Мо Жань, помоги мне… помоги мне кончить. Я не могу больше терпеть… Не успел он это договорить, как Мо Жань быстрым движением залез под одежды Ваньнина и протолкнул член учителя глубоко в глотку. От такой стимуляции Чу Ваньнина бросило в жар, он начал хватать ртом воздух, пытаясь хоть как-то привести сбивчивое дыхание в норму. — Ах… А-а-ах… Ха-а… Мо Ж… Мо Жань… Из-за яростных, быстрых и точных движений головой Мо Жаня, Чу Ваньнин почувствовал, что близок к разрядке. Когда учитель почти подошел к своему пику, Мо Вэйюй почувствовал это и опять отстранился. Нет, ну он точно издевается…. — Ваньнин, этот ученик хорошо тебе сосет? Чу Ваньнин, пребывавший в забытье, от никак не достигнутого пика, потерял всякий стыд: — Очень хорошо. С этими словами Ваньнин поднял голову Мо Жаня за высокий хвост и начал вбиваться в его горло, доводя себя до такой желанной разрядки. От этого действия Мо Жань встал в ступор, он никак не ожидал, что его Ваньнин может сделать такое. Но он не сопротивлялся, а всматривался в лицо своего учителя, позволяя делать со своим ртом все что угодно, лишь бы видеть Ванинина таким. После особенно быстрых и глубоких толчков, учитель излился прямо в горло Мо Жаня. Чувство эйфории накрыло его с головой и он, не удержав равновесия, упал на пол. Когда наставник Чу наконец открыл глаза, он лежал в их кровати переодетый в новую одежду, которая была куплена пару дней назад. Бочки с водой уже не было, а на столе по тарелкам был разлит бульон с пельменями. Ваньнин поднялся и сел за стол. После осознание того, что же он сделал, старейшина Юйхэн хотел сгореть или провалиться, лишь бы не смотреть в глаза своему ученику. Все из-за этого наглого мальчишки! — Мо Жань, ты бессовестный бесстыдник! — с этим возгласом Бессмертный Бэйдоу начал активно есть свою порцию пельменей. Кажется, Мо Жань даже и не услышал эти слова, сказанные в его адрес. Он видел, что его учитель очень смущен, поэтому решил переключить разговор: — Как же я люблю пельмени, приготовленные Ваньнином. Золотце, ты можешь готовить их чаще? Сердце Чу Ваньнина опять начало таять. Он пробормотал себе под нос, что-то вроде «МГМ». В комнате опять повисла тишина. Мо Жань знал, что из-за представления, которое он устроил, его учитель еще злится. Мо Вэйюю надо было попытаться расположить учителя к себе. Но тут он вспомнил об одной вещи… — Ваньнин, я хочу еще кое-что тебе рассказать. Когда я был в аду, князь демонов сказал мне, что я принадлежу к особенному клану костяных бабочек, я тот, кто спас их и вернул домой… Ваньнин… Гора Цзяо… Принадлежит мне по праву крови. Я являюсь единственным полноправным хозяином этой горы. После войны столько людей погибло и столько зданий разрушено. Я хочу отыскать сокровищницу, которая находится там и отдать часть денег нуждающимся. Кроме того, я хочу помочь восстановить Пик Сышэн. Чу Ваньнина эта новость не сильно удивила. Он знал, что Мо Жань потомок Духовной школы Жуфэн, но то, что Мо Жань является владельцем всех сокровищ, которые эта школа собирала годами, выбивало из колеи. — Хорошо. Я помогу тебе. Ты будешь еще кому-нибудь говорить об этом? — Только Мэн-Мэну, Е Ванси и близнецам. Вдвоем мы будем искать слишком долго. А этим людям я могу доверять. — Тогда сделаем это после того, как поговорим с Сюэ Цзымином. В голове у старейшины Юйхэна было много вопросов, но он решил не нагружать голову своего ученика. Когда в тарелке учителя уже ничего не оставалось, он вдруг почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Чу Ваньнин поднял взгляд, и увидел, как на него хищно смотрит Мо Жань. В этот момент сильная рука схватила его ногу за голень и резким движением сняла белый сапог. Через мгновение ступня Ваньнина была прижата к стояку Мо Вэйюя: — Учитель, а как же я? — Мо Жань смотрел в глаза Чу Ваньнина взглядом полным животной похоти и желания и без стеснения начал тереться о его ногу. — Мой любимый учитель, может ты позволишь мне себя выебать и кончить в тебя? Как и в прошлый раз в купальне Мяоинь, после брошенных Мо Жанем этих слов, Ваньнин сгорел со стыда. Только в тот раз он смог сбежать к себе в Павильон Алого лотоса и закрыться от своего ученика. Сейчас же отступать было некуда, да и он хотел Мо Жаня. Он хотел быть оттраханным. Ему безумно нравилось, когда его ученик в прошлой жизни владел им. Но разве мог он это сказать? Лишь только от этого вопроса у него лицо стало малиновым, а член опять стоял. — Мо… Мо Жань, ты… Ты все еще не до конца восстановился… — Золотце, со мной уже все в порядке, — он отпустил ногу, встал и подошел вплотную к Чу Ваньнину. Затем поймал руку учителя и положил на свой изнывающий, тверды и горячий член. — Прошу, у меня целый день стоит на тебя. Хоть в прошлой жизни они и занимались этим сотни раз, в этой жизни у Ваньнина были лишь воспоминания. Не дожидаясь ответа, одной рукой Мо Вэйюй подхватил любимого на плечо, отнес в комнату и кинул на кровать. Старейшина Юйхэн опять не успел ничего понять. Не давая учителю опомниться, Мо Жань навалился всем телом на Ваньнина и слился с ним в страстном поцелуе, проникая все глубже и глубже своим языком. — Золотце мое, как же сильно я тебя люблю, Ваньнин… — Отстранившись, Мо Вэйюй принялся стаскивать с них одежду, разбрасывая ее по комнате. Чу Ваньнин чувствовал, как его ученик облизывал и целовал шею, оставляя на ней красные метки, спускался ниже к ключицам, кусал их. Все это время руки Мо Жаня блуждали по телу Ваньнина — одной рукой он крепко сжимал бедро, а второй добрался до соска и сжал его. От этих действий учитель начал тихо стонать. Слушая эти вздохи, которые Ваньнин пытался сделать как можно тише, у Мо Вэйюя закружилась голова от возбуждения. Одним движением он перевернул учителя на живот и лег сверху: — Мо Жань… Ты… — В глазах у учителя читалась паника вперемешку с желанием. При одном взгляде на это «Впечатляюще незаурядный, достойный восхищения» член пробивала дрожь… — Ваньнин, Золотце, все хорошо, я не сделаю тебе больно, я больше никогда не позволю, чтобы ты страдал, — Мо Жань взял свой мешочек цянькунь и вытащил из него бутылек розового цвета, который был уже давно куплен на всякий случай. Устроившись сзади учителя, он зачерпнул немного мази и растер между своими пальцами. Мо Жань аккуратно ввел один палец в плотно сжатое колечко мышц, давая привыкнуть. Каково было удивление, когда учитель сам взял и насадился на него до конца. Его член уже давно болел и сочился смазкой, оставляя на простыне мокрое пятно. Он хотел большего, а Мо Жань медлил. Уловив желания Ваньнина, Мо Вэйюй начал интенсивнее двигать пальцем, постепенно добавляя второй и третий. Второй рукой он нащупал член учителя и стал водить по головке, размазывая смазку. От чувства, что его стимулируют и сзади, и спереди, Чу Ваньнин, потеряв голову, начал стонать: — Ах… Ммх… Мо Жань… Хаа. Мо Жань слишком медленно водил по члену. Это была жестокая пытка для бедного учителя, который так хотел кончить. Рука Мо Вэйюя, ласкающая член, остановилась. От нехватки ощущений, Чу Ваньнину пришлось самому начать двигать бедрами, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Это было невыносимо. Старейшина Юйхэн терся о ладонь своего ученика. Он терпел целый день. Больше не мог… — Ты такой нетерпеливый. Хочешь, чтобы я уже вошел в тебя и трахнул? Золотце, надо тебя подготовить как следует, а то будет больно. — учитель от этих слов зарылся головой в подушки, лишь бы не слышать грязные фразы своего безжалостного ученика. Когда в Ваньнина спокойно помещались уже три пальца, Мо Жань отстранился. Его член уже давно болел от нехватки внимания. Взяв еще смазки и обильно растерев ее по всей длине, он приставил свое орудие ко входу Чу Ваньнина. — Золотце, расслабься, я буду нежен. Если будет больно, сразу говори. Мо Вэйюй приподнял его бедра и медленно ввел головку. Размер пальцев сложно было сравнить с размером члена Мо Жаня, поэтому он остановился, давая Чу Ваньнину привыкнуть. Проникнув еще чуть глубже, учитель издал постыдный стон боли и удовлетворения. Одной рукой Мо Жань сжал до синяков талию, а второй нащупал стояк учителя. Он знал, что надо делать, чтобы его Ваньнин расслабился. Услышав тихие стоны, Мо Вэйюй начал двигаться короткими толчками, постепенно наращивая темп. Мо Жань очень хотел войти на всю длину, жестко трахать своего любимого, доводя до исступления. Сдерживаться было очень сложно. Когда у него получилось войти полностью, оба издали грязный вздох наслаждения. — Ваньнин, в тебе так узко. Ах… Все, что мог слышать Чу Ваньнин — это сбившееся горячее дыхание ученика над своим ухом. Это был его первый раз в этой жизни. Первый раз с человеком, которого он любил. От нарастающего темпа и увеличивающейся глубины толчков у него онемела голова. Хлипкая кровать под ними скрипела и ходила ходуном. В какой-то момент, Мо Жань из него вышел, и осталось чувство пустоты, которое причиняло сильный дискомфорт. Но пролежал Чу Ваньнин так мгновение, поскольку сильные руки перевернули его на спину. Когда старейшина Юйхэн открыл свои затуманенные от похоти глаза, он увидел, как на него смотрит с животным взглядом его ученик. Мо Жань видел раскрасневшееся лицо Ваньнина, глаза, из которых текли слезы, слышал сбивчивые его вздохи. Он был готов смотреть на такого учителя всегда и в тот же момент запечатал его рот грубым поцелуем. Мо Вэйюй начал втрахивать учителя в кровать с новой силой и скоростью, каждый раз задевая ту самую чувствительную точку. От такой стимуляции перед глазами все закружилось. Боль почти ушла, оставляя место только наслаждению. Как только не пытался сдержать стоны учитель, но под таким напором, когда член проникает все глубже и глубже, он сломался. Его развратные крики заполнили всю комнату. — А-а-х… Да… М… Мо Жань… Мхх. Хаа… Эти крики вскружили Мо Жаню голову, одной рукой он забросил ноги учителя к себе на плечи, другой стал надрачивать его член. В такой позе член проникал еще глубже. Мо Вэйюй трахал его еще долго, прежде чем понял, что учитель уже на грани, поэтому схватил рукой основание его члена, не давая тому излиться. От неполученной разрядки Чу Ваньнин широко распахнул глаза и недовольно уставился на Мо Жаня. — Золотце, ааах, потерпи еще чуть-чуть, давай вместе… Да… Ох, блять, как же я тебя люблю! — Мо Вэйюй перестал сдерживаться и перешел на совсем бешенный темп. — Мо Ж… Мо Жань… Мед… Медленнее… Прошу… Но Мо Жань его не слышал. Понимая, что скоро кончит, он снова стал надрачивать член учителя, продолжая вбиваться в него со всей яростью. Чу Ваньнин не выдержал и кончил первым прямо на живот своего возлюбленного. Последние несколько толчков были самыми яростными и глубокими, отчего кровать сломалась пополам. Несмотря ни на что, Мо Вэйюй излился внутрь Ваньнина, пытаясь вжаться в него до конца. Глаза у обоих стали расфокусированными, а дыхание все никак не могло прийти в норму. Мо Жань, впервые за долгое время, получив такую желанную разрядку, начал целовать и обнимать Чу Ваньнина, пытаясь вывести того из отключки. Они лежали в обломках еще долго, прежде чем Ваньнин пришел в себя. Мо Вэйюй лежал рядом и смотрел на учителя сияющими глазами. Он был все еще болен и слаб. Сил Мо Жаня хватило только на один раз. Он притянул Ваньнина ближе и нежно поцеловал. — Золотце, тебе не было больно? Тебе понравилось? Чу Ваньнин никогда бы на трезвую голову не ответил на эти постыдные вопросы. Уши его опять покраснели, и он решил, чтобы не потерять лицо, перейти в наступление. — Посмотри, что ты наделал, — Чу Ваньнин посмотрел на него строгим взглядом. — Как нам теперь спать? Мо Вэйюй только рассмеялся. Ему было очень хорошо и радостно, а кровать… это всего лишь мелкая неприятность. Он поднялся, взял учителя на руки, усадил того на стул и принялся осматривать обломки. — Если подставить под балки какие-нибудь дрова, то до завтра протянет. А утром я сделаю новую. Он обтерся тряпкой, оделся и направился к сараю, который располагался на заднем дворе. Мо Вэйюй быстро нашел нужные поленья, призвал Цзяньгуй и надежно перевязал деревяшки и доски кровати. Тем временем Ваньнин смог кое-как встать, одеться и принялся готовить лекарство для ученика. Мо Жань был уже почти без сил, застелив матрас, он наконец-то смог расслабиться. Чу Ваньнин пришел с бинтами и миской и начал отчитывать его. — Посмотри на себя, ты на ногах уже даже не держишься. Мне следовало не потакать твоему распутству, а наказать тебя Тяньвэнь. Не думай, что этот трюк со мной еще раз прокатит! — он стал снимать старые бинты и наносить мазь на раны, которые уже совсем скоро затянутся. Мо Жань слушал его ворчание, пил горькое лекарство, а на душе разливалось тепло. К тому моменту, как Мо Вэйюй осушил пиалу, Ваньнин уже закончил с перевязкой и потушил свет. — Спасибо, что ты есть у меня. Ваньнин, я люблю тебя. — Я тебя тоже… — Чу Ваньнин притянулся ближе к Мо Жаню, уткнулся в шею и засопел. Они лежали на кровати в объятьях друг друга и засыпали. На улице шел снег, а в их доме было тепло и спокойно. Так прошла еще одна безмятежная зимняя ночь.