* * *
Солнце еще не успело показаться из-за горизонта, а старейшина Юйхэн уже проснулся. В такое время даже птицы не пели, а воздух был прохладным и свежим. Мо Жань все еще мирно посапывал, развалившись почти на всю новую большую кровать, сделанную еще вчера. Одеяло было откинуто, а его спутанные волосы закрывали половину лица. Эта картина заставила учителя улыбнуться. Он сонно зевнул и осторожно поднялся с постели. Чу Ваньнин не хотел будить своего ученика в такую рань, поэтому, тихо одевшись, принял решение прогуляться и обойти гору, чтобы найти уютное место для медитации. Он все еще не до конца восстановил свои силы после битвы, и с этим надо было что-то делать. Выйдя из хижины, ему в лицо ударил прохладный ветер, выбив прядь из его аккуратно уложенной прически. Было темно и холодно. Чу Ваньнин надел накидку и пошел по тропинке вдоль склона. Неожиданно пошел снег. Бессмертный Бэйдоу остановился, чтобы полюбоваться, как белоснежные хлопья танцевали в воздухе и падали на землю. Белая пелена окутывала все вокруг. Старейшина Юйхэн накинул капюшон и продолжил свой путь. Когда первые лучи солнца начали освещать гору, Чу Ваньнин вышел на полянку, заканчивающуюся обрывом, с края которого открывался потрясающий вид на город, расположенный у подножья горы. Обладая отличным даже для заклинателя зрением и слухом, Юйхэн видел, как по улицам ходили человеческие фигуры, открывались торговые лавки, а из труб на домиках валили клубы дыма. Городок оживал. Сочтя это место наиболее живописным и мирным, бессмертный Бэйдоу возвел вокруг себя тепловой барьер и сел в позу для медитации. Так он провел там чуть больше трех часов. Открыв глаза, Чу Ваньнин почувствовал себя намного лучше. Он решил, перед тем как вернуться домой, спуститься в город и купить продуктов к ужину и сладостей к чаю. Высота обрыва была не очень высокая, и Юйхэн решил не обходить, а просто спрыгнуть, сократив расстояние. Он легко приземлился и пошел по протоптанной дорожке вниз. Через двадцать минут Чу Ваньнин уже стоял возле лавки со сладостями и выбирал себе десерт, как вдруг его внимание привлекли крики какого-то торговца. — Люди, что же это делается! Обокрали средь бела дня! Бессмертному Бэйдоу почему-то это показалось очень странным, и он подошел поближе, чтобы узнать подробности. Оказалось, что вопил о помощи владелец крупного магазинчика с мебелью. Из его криков было ясно, что кто-то проник в магазин, пока продавец вышел купить себе чего-нибудь поесть, и вынес оттуда половину товара. — Кто сюда заходил, пока меня не было! Вы торгуете рядом со мной, вы видели, кто это сделал? — В твою лавку никто не заходил, старина. А даже если и заходил, то он бы не смог сам вынести столько мебели и остаться незамеченным. — Это точно демоны или духи решили меня извести! — Не унимался торговец. Тут его взгляд упал на Чу Ваньнина, который стоял неподалеку и ел сладкую булочку. — Молодой заклинатель, молодой заклинатель! Прошу вас, помогите мне! Демоны разорили мою лавку! Умоляю вас, помогите. Я щедро вам за это заплачу. — Господа, господа! И меня обокрали! Украли самые дорогие наряды! А я даже никуда и не уходил, сидел на крыльце лавки! И мне помогите! Я тоже в долгу не останусь. Чу Ваньнину очень не хотелось тратить свое время на это дело, да и Мо Жань, наверное, уже давно проснулся и ждет его. Но старейшина Юйхэн не привык оставлять людей в опасности. Если в этом городе и правда завелись демоны или духи, кто знает, какие беды они еще принесут людям. Пришлось отложить булочку и пройти за хозяином внутрь лавки. Внимательно осмотрев оба помещения, Чу Ваньнин достал пару листиков бумаги и принялся рисовать талисманы. Он прочитал заклинание, отчего листы вспыхнули золотым светом и разлетелись по комнатам. Чуть подождав, бессмертный Бэйдоу сделал вывод, который удивил его самого. — Я не вижу здесь следов ни демонов, ни духов. Теми, кто ограбил ваши лавки, были точно люди. Сколько вещей у вас пропало? — В общей сложности десять предметов мебели и семь предметов декора. Все выполнено было из дорогих материалов и богатых тканей. Это были самые дорогие товары в моем магазине. Но если здесь не было ни демонов, ни духов, как кто-то смог вынести столько вещей и не попасться никому на глаза? — У меня около шести мужских нарядов пропало. — Скорее всего, это были очень искусные разбойники. Эта часть города находится ближе всего к горе, с которой я спустился. Если люди действительно украли у вас столько всего, то самым близким путем отступления была именно она. Если я что-то увижу или услышу, я сообщу вам. А сейчас мне надо идти. — Большое спасибо вам, заклинатель. Мы в долгу не останемся! — Несчастные торговцы пошли снова подсчитывать нанесенный им ущерб. Люди постепенно начали расходиться с места происшествия, а Чу Ваньнин пошел в направлении дома. Он все думал о том, что случилось. Как может быть такое, что на улице было так много народу, а никто не видел, как из магазина выносили столько мебели. Если наряды еще можно было как-то спрятать, то мебель точно нет. В этом определенно было что-то странное… На такой трюк способны были только заклинатели. Разбойники, в шайке которых были заклинатели? С этим определенно надо было что-то делать. От обычных было полным-полно неприятностей, а если среди них были и те, кто мог использовать заклинания… Старейшина Юйхэн решил прийти домой и попросить о помощи Мо Жаня. Вдвоем они бы точно быстрее исследовали гору и нашли беглецов. Он прошел уже большую половину пути, как вдруг увидел, что-то летит со стороны их хижины. Предмет начал терять высоту и врезался в булыжник, разлетевшись в щепке. Чу Ваньнин сначала не понял, что произошла, а потом приблизился к месту падения. Он поднял обломок, на котором был вырезан красивый узор и начал вглядываться. Осмотрев и другие обломки, он потрясенно замер. Это же их кровать! Бедняга Юйхэн в ту же секунду ринулся к дому. Он стал прокручивать в голове самые страшные картины. Он боялся, что на Мо Жаня могли напасть и ему нужна помощь. Хотя, скорее всего, помощь бы потребовалось нападавшим, и Чу Ваньнин, с одной стороны, это понимал, но с другой — он переживал за своего ученика. Подбегая к дому, он, почему-то, не увидел никаких следов битвы. Если бы Мо Жань с кем-то дрался, вокруг была бы разруха полная. Но все было целое, вокруг пели птицы, а из трубы валил дым. Ни малейшего намека на то, что здесь что-то происходило. Это ему показалось уж слишком подозрительным. Почему тогда их новая кровать была таким зверским образом выкинута и сломана? Что-то подсказывало Чу Ваньнину, что день обещает быть не самым приятным. Как вдруг… Подойдя ближе к хижине, издалека во дворе бессмертный Бэйдоу увидел какую-то лавку и кресло, которых явно не было, когда он покидал домик. Сердце пропустило удар. Вдруг, дверь их хижины открылась и на улицу с гордым видом вышел Мо Жань. На нем не было ни царапины, а в голову Чу Ваньнина закрались смутные подозрения… Он подошел ближе и… Точно, эта лавка была сделана из такого же материала, что и оставшаяся мебель в лавке торговца! Чу Ваньнин подбежал к калитке их дворика и его и так хмурое и обеспокоенное лицо позеленело. — Мо Вэйюй! Сейчас же говори, откуда у нас все эти вещи! И что ты сделал с нашей кроватью! — В руке учителя появилась Тяньвэнь. Он смотрел прямо в глаза Мо Жаня, но в них что-то явно изменилось. При виде золотой ивовой ветви, лицо ученика стало очень недовольным…* * *
С первыми лучами солнца Мо Жань открыл глаза. В его взгляде читалась растерянность и полное непонимание. — Какого хуя! Молодой человек лежал, пытался понять, что это за место и щипал себя за все, что только можно, лишь бы почувствовать боль, которую могут испытывать только живые существа. Его голос звучал грубо, в глазах играл опасный огонь. Сам он был готов убить любого, кто откажется объяснять ему, что здесь происходит. Он резко сел, начал смотрел по сторонам и, кажется, пытался что-то вспомнить, как вдруг услышал стук, исходящий из собственной груди. Тук-тук-тук Так билось его собственное сердце. Он был живой? Но как такое возможно? Он точно помнит, как умирал, как вода его накрыла с головой и как его тело превратилось в прах. Как он мог оказаться на кровати внутри полуразвалившейся хижины? — Блять, что это за дыра? Тасянь-цзюнь встал и обошел весь дом в поисках того, кто мог бы пролить свет на столь внезапное воскрешение. Он пытался понять, где находится, и что за сила смогла его сюда переместить. Мо Жань начал напрягать голову, вспоминая, что же с ним произошло. Вдруг он увидел на стуле какое-то ужасно знакомое белое одеяние. Наступающий на бессмертных Император взял и осмотрел каждый лоскут на одежде. Этот халат… ОН ТОЧНО ПРИНАДЛЕЖАЛ ВАНЬНИНУ! Так значит и он был здесь… Это не могло не обрадовать Тасянь-цзюня. Он принялся продолжать попытки вспомнить хоть что-то, и через какое-то время ему удалось это сделать. Увиденное разозлило его не на шутку. — Ах, эта дрянная псина… Я что, теперь должен делить одно тело с этим идиотом? Да что это, блять, за пиздец вокруг? Эта придурь даже не соизволила нормально обставить этот чертов дом! Он хочет, чтобы Ваньнин прожил в этой нищете? Ну уж нет! Этот Достопочтенный докажет, что он намного лучше и намного больше любит свою Чу Фэй! Найдя свою одежду, он был жутко недоволен ее пошивом, материалом ткани и дизайном. — У этой псины еще и со вкусом проблемы. Как приду, сожгу ее к чертям! С этими словами, он призвал Бугуй, напитал его духовной силой и открыл черный портал. Уже через мгновение Тасянь-цзюнь был возле города и начал докучать торговцам. Самым грозным голосом он стал орать на первого попавшегося. — Эй, ты! А ну быстро ответил этому Достопочтенному, где тут можно взять мебель и одежду. Перепуганный человек показал направление и забился в угол лавки. Кто знает, что можно ожидать от такого неуравновешенного заклинателя… Придя в магазин мебели, Наступающий на бессмертных император сразу бросил взгляд на самые роскошные и дорогие предметы интерьера. Была одна проблема — у него совсем не было денег. Все деньги хранил у себя Чу Ваньнин, пока он не разрешал своему ученику перенапрягаться и ходить за продуктами. — Уважаемому заклинателю что-то приглянулось? У меня продается все, что вашей душе угодно. От самых простеньких до весьма дорогих предметов мебели. Если вам что-то понравилось, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне. Я вам все расскажу и помогу. — Владелец лавки растянулся в самой услужливой улыбке. — Себе помоги! С этими словами Мо Жань вышел из лавки и пошел прочь, оставляя торговца в замешательстве. Он долго так шел по улицам и думал, что же ему предпринять. Его Ваньнину нужна была хорошая мебель и одежда. Ничего не оставалось другого, как отобрать. А с Ваньнином он потом разберется. И пусть только попробует что-нибудь возразить этому Достопочтенному. С довольной ухмылкой, он тайком забрался на крыши магазинов и стал ждать, когда торговцы покинут помещение. Мо Жань прождал недолго, как увидел, что владелец одной лавки куда-то ушел. Открыв портал, он проник внутрь магазина незамеченным. Быстро переместив приглянувшуюся мебель в кучу, Наступающий на бессмертных Император создал заклинание перемещения, соединяющее магазин и их хижину. Не прошло и минуты, как все предметы интерьера и декора были в доме. Недолго думая, таким же способом он проник и в соседний магазин с одеждой. Тасянь-Цзюнь выбрал самые красивые одежды, подбирая размер на глаз. Он не мог ошибиться с размером. Он столько времени изучал каждый сантиметр тела своей наложницы… Довольный собой, Мо Вэйюй вернулся домой и принялся изучать, чем же его «одарил» простой народ. Огромная кровать с мягким матрасом, большими подушками и большим пуховым одеялом, широкий обеденный стол, два изящных стула с резными изогнутыми спинками и мягкими сиденьями, маленький интерьерный столик с шикарной вазой, большой шкаф с отделкой, лавочка для гостей, чайный столик с двумя креслами, несколько ковров, шелковое постельное белье в разных цветах и изящные светильники. Налюбовавшись своей добычей, Тасянь-цзюнь принялся расставлять всю мебель. Примерно через час все было на своих местах, а вся старая мебель вынесена на задний двор. Наступающий на бессмертных Император никак не мог придумать, что же сделать с кроватью, которую сделала другая его личность. Уж слишком она была неподобающая для того, чтобы на ней спал Ваньнин. Приняв единственное правильное решение, Мо Жань взял ее в руки, раскрутил и запустил в полет со всей силы, которая у него только была. — Так-то лучше. Похвалив себя за такую идею, он пошел в дом и начал готовить рисовую кашу. Мо Жань надеялся, что скоро придет Ваньнин и будет безмерно ему благодарен. Но… Все его надежды были разбиты в пух и прах, когда он открыл дверь и вышел на улицу. Чу Ваньнин подбежал к калитке их дворика и его и так хмурое и обеспокоенное лицо позеленело. — Мо Вэйюй! Сейчас же говори, откуда у нас все эти вещи! И что ты сделал с нашей кроватью! — В руке учителя появилась Тяньвэнь. Он смотрел прямо в глаза Мо Жаня, но в них что-то явно изменилось. При виде золотой ивовой ветви, лицо ученика стало очень недовольным… — ЧУ ВАНЬНИН! Значит так ты рад видеть вернувшегося с того света этого Достопочтенного! — … Чу Ваньнин побледнел, а по всему телу пробежали мурашки. Его глаза широко распахнулись, руки задрожали, а тело онемело. Старейшина Юйхэн слишком хорошо помнил этот голос. Он мог принадлежать только одному человеку. Но… как это вообще возможно? Чу Ваньнин сделал шаг к калитке, потом еще и еще один. Ему это давалось очень сложно. Все тело прошиб холод, руки и ноги перестали слушаться, а в глаза читалась паника вперемешку с негодованием. Ваньнин больше не слышал, что именно кричал его ученик. Все его силы ушли на то, чтобы протянуть руку к дверце и открыть ее. Он не мог понять, как такое произошло. Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Прежде чем Чу Ваньнин смог хоть что-то понять, его уже прижали к груди и яростно впились в губы. От такого напора он не смог сдержать неприличный стон. Руки Наступающего на бессмертных Императора блуждали по телу учителя. Он как будто хотел убедиться, что Ваньнин настоящий, а не плод его воображения. Что произошло? Вернулся ли он с того света или нет — все теперь было неважно. Его любовь была рядом с ним. Теперь Император точно не позволит никому и ничему их разлучить. Кое-как бедному Юйхэну удалось вырваться из хищных лап дикого зверя и затащить того в дом. Но то, что он там увидел… Весь дом был уставлен дорогой мебелью, а на кровати лежали новые наряды. Чу Ваньнин сразу же узнал эту мебель. Несколько предметов такой же осталось в магазинчике, в котором он был утром. Картинка тут же сложилась. Глаза Чу Ваньнина покраснели от гнева. — Я повторяю свой вопрос! И лучше бы тебе не говорить, что это все твоих рук дело! МО ВЭЙЮЙ! Сейчас же говори, откуда у нас все эти вещи! И что ты сделал с нашей кроватью! Тасянь-цзюнь ожидал явно не этого. Он был обижен. Какого хрена он все утро так старался, а в итоге вместо положенной благодарности ему достается гнев Ваньнина! Вот уж это было поистине несправедливо! — Блять, почему я вообще тут распинаюсь. Этому Достопочтенному принадлежит все в этом мире. Пусть будут мне благодарны, что я выбрал именно их лавки! Я всегда учил тебя быть благодарным за то, что тебе дают! А что ты… На этих словах его начали хлестать плетью. Удара после двадцатого Мо Жань перестал орать, затих и злобно смотрел на своего учителя. — ТЫ! Сейчас же вернешь все что украл! Я был утром в деревне и обещал помочь найти воров, которые, как мы думали, ограбили лавку. А этим вором оказался ты! Я сколько раз тебе говорил не красть! Живо встал и отнес все! Методы воспитания учителя были очень убедительными и действующими даже для Императора. Уже через пол часа все вещи были возвращены их владельцам, а благодарные торговцы пытались вручить им мешочки с монетками. Чу Ваньнин никак не хотел брать, ведь все это произошло по вине его ученика. Он наоборот должен был приносить извинения. В итоге он отделался одним чайным сервизом и новым нарядом. Домой они возвращались молча. Чу Ваньнин уже начал догадываться, как так произошло, что у его ученика появилась другая личность. — Скорее всего, из-за того, что у тебя расколотая душа, в тебе живет две личности. — Этот Достопочтенный не захотел объединяться с этой псиной! У меня есть своя собственная воля! Чу Ваньнин, ты — человек только этого Достопочтенного. Какого хуя я должен делить тебя с этой ни на что не способной придурью? — Мо Жань! А ну закрой свой рот. Ты уже и так натворил дел на сегодня! На чем нам теперь спать? Чу Ваньнин слушал ругательства своего ученика в свою же сторону, и понимал, что с этим надо что-то делать. От этих криков у него начинала болеть голова. Но успокоить Наступающего на бессмертных Императора, которой начинал расходиться все больше и больше, не представлялась возможность. — Ах ты… Это так ты рад видеть этого Достопочтенного? Значит, эту чертову собаку ты обнял сразу, был ему безгранично рад, а этого Достопочтенного, который пожертвовал собой ради других ты решил наказать! Старался для тебя я! Этот Достопочтенный не позволит, чтобы ты ходил в рванье и спал на непонятно кем сделанной кровати. Я сам ее сделаю. — Мо Вэйюй! Сейчас же прекрати шуметь. Я тебе еще тогда говорил, что вы — один человек и для меня нет никакой разницы. Тем, что ты оскорбляешь его, ты оскорбляешь и себя! На мгновение Тасянь-цзюнь замер. Он шел, смотрел в одну точку и как будто о чем-то думал. Встревоженный Чу Ваньнин остановился с широко раскрытыми глазами и пытался понять, откуда эта личность его ученика узнала о том, что Ваньнин сразу обнял другую личность Мо Жаня. — Откуда ты знаешь, что я… — Этот Достопочтенный видел часть воспоминаний этого идиота! Конечно, к нему ты относился совсем по-другому! Он развернулся и хотел ускорить шаг, как вдруг его крепко обняли со спины. Тасянь-цзюнь скрестил руки на груди и нахмурил брови. Он явно не собирался идти на уступки и ждал извинений. — Мо Жань… Я скучал… — Ваньнин вжался лицом еще крепче в спину Тасянь-цзюня, его уши покраснели, а голос дрожал. Ему было все равно кто это… Мо Жань или Наступающий на бессмертных Император. Он любил этого человека больше жизни, несмотря ни на что. — Если ты правда скучал, давай, докажи это. — Император вырвался из захвата и стал хищно смотреть прямо в глаза Ваньнина, ожидая дальнейших действий своего учителя, — И помни, простые объятия тут не помогут. Каков хитрец… Он стоял и смотрел своему учителю прямо в душу, не давая тому и малейшего шанса на отступление и сохранение лица. Старейшина Юйхэн пытался хоть что-то придумать, лишь бы выйти из затруднительного положения. Но все его попытки были тщетны. То, чего ожидал от него Мо Жань было очень смущающим. Но ему надо было сделать хоть что-то… — Ваньнин, у этого Достопочтенного заканчивается… — Бессмертный Бэйдоу собрал всю свою волю в кулак, встал на цыпочки и поцеловал своего ученика. — Ты все еще наказан! А ну, быстро в дом. Уже давно за полдень, а ты еще не ел. Подойдя к хижине Чу Ваньни поднял брошенный впопыхах короб со сладостями и продуктами и вошел в дом. Когда вся уцелевшая мебель была перенесена на свои места, они приступили к завтраку. Каша, приготовленная Тасянь-цзюнем уже давно остыла, поэтому пришлось подогревать. Было очень вкусно. После завтрака учитель поставил короб на стол и открыл его. — Ваньнин купил себе сладости на десерт? — Широко улыбнувшись, промурлыкал Мо Жань. — Что ж… А этот Достопочтенный предпочитает на десерт самое любимое свое лакомство. Короб был выбит из рук Чу Ваньнина, а самого его затянули в глубокий и страстный поцелуй. Он хотел было сразу отстраниться, но попытку побега заблокировали сильные руки ученика. Теперь он был опять прижат к груди Наступающего на бессмертных Императора без какого-либо шанса на спасение. Тасянь-цзюнь начал грубо целовал, кусал губы, проникал своим языком в рот учителя и не желал ни на секунду отпускать свое сокровище. От такого давления Чу Ваньнин начал едва слышно постанывать. Это не укрылось от Императора, который в ту же секунду разорвал поцелуй и развернул свою бывшую наложницу, прижав его спиной к себе. Одной рукой Тасянь-цзюнь схватил его за горло, а второй залез под одеяния учителя и схватил того за бедро. Придавленный к спине ученика, Чу Ваньнин чувствовал, как в него все сильнее и сильнее вжимается большое орудие любви Мо Жаня. Волна возбуждения накрыла его с головой, и учитель издал громкий грязный стон, отчего его лицо залилось краской. Не может быть… Он действительно так стонет? Какой позор… Но долго заниматься самобичеванием ему никто не позволил. Тасянь-цзюнь принялся вылизывать чувствительную родинку за ухом, нащупал уже вставший член Чу Ваньнина и принялся его надрачивать. — Этот Достопочтенный тебя всего лишь обнимает, а ты уже себя ведешь, как животное во время течки. Ты же помнишь, как множество раз кончал подо мной, прося еще и еще. Моя милая Чу Фэй… Как ты хочешь быть выебана этим Достопочтенным? — Закрой свой грязный рот! И… Не называй меня так! Я больше не твоя наложница! Чу Ваньнин был в ярости от таких бесстыдных слов Мо Жаня. Он начал вырываться из рук Тасянь-цзюня, но тут же был и прижат к столу. Наступающий на бессмертных Император одним движением снял с них штаны и начал хлестать Ваньнина по непослушной заднице. — Этот Достопочтенный проявил к тебе огромную милость, позволив выбирать. Но ты опять не послушался. Непокорство все еще осталось в твоей крови. Тебя за это ждет наказание, моя любовь. Старейшина Юйхэн попытался освободиться, но обе его руки были скручены за спиной. Свободной рукой Тасянь-цзюнь прошелся по головке члена учителя, собирая предэякулят. Раздвинув своими ногами ноги Чу Вньнина, он начал медленно вводить по одному пальцу в розовое колечко мышц, наращивая темп. — Ваньнин, твоя дырка так развратно сжимает мои пальцы… Этот Достопочтенный знает, как тебе нравится. Давай-ка поищем твое любимое местечко. Он ввел пальцы глубже и начал ласкать податливые стеночки. Тасянь-цзюнь чувствовал, как дрожал Ваньнин, слышал его тихие стоны. Выучив тело своего учителя за долгие годы, прожитые вместе, Император очень быстро нашел ту самую чувствительную точку и начал по ней водить и надавливать. Едва уловимые вздохи Юйхэна превратились в громкие развратные стоны, заставляющие его уши и лицо гореть. Ему хватило еще пару прикосновений к члену, чтобы с громким криком излиться прямо в руку своему ученику. — Моя любовь, ты такой нетерпеливый. Готов ли ты вспомнить все те ночи, когда этот Достопочтенный одаривал тебя свои вниманием? — Мо Жань, стой… я же только что… А-а-х Наступающих на бессмертных император смазал свой член спермой Чу Ваньнина и вошел полностью в его растянутый вход. С первых же толчков он перешел на бешеный темп. Тасянь-цзюнь совершенно не был похож на Мо Жаня, который с самого начала был очень нежен. Ему нравилось сразу начинать жестко трахать своего учителя, слышать его крики, заставлять сходить с ума от каждого движения. Ваньнин всеми силами пытался сдерживать стоны под долгим натиском своего ученика, что начало раздражать последнего. Решив добиться желаемого, Тасянь-цзюнь запрокинул одну ногу Чу Ваньнина на стол, увеличивая глубину и меняя угол проникновения. Он добился своего. Каждый раз, когда член Императора проходился по той самой любовной точке, Чу Ваньнин вздрагивал, а с его губ срывался похотливый стон. — Ааахх… Да! Ммх… Через несколько десятков таких интенсивных толчков, старейшина Юйхэн вновь излился, пачкая пол. Но его ученик не остановился. Не давая учителю прийти в чувства после сильного оргазма, Мо Жань начал трахать его с новой силой, пока не кончил внутрь. Тасянь-цзюнь перевел дыхание и навалился на бедного Чу Ваньнина сверху, впечатав того в стол. — Золотце, тебе понравилось? — … Ему никто не собирался отвечать. Опять его наложница ничего ему не рассказывает. Не выходя из Чу Ваньнина, Мо Жань поднял того на руки, отчего член проник еще глубже. Держа своего учителя за ягодицы, Тасянь-цзюнь снова начал интенсивно трахать его. Каждый раз его член входил до упора и выбивал из обессилевшего Ваньнина крики. — Кричи громче. Я хочу это слышать. Но старейшина Юйхэн уже ничего не слышал. От такого интенсивного соития у него закружилась голова. Стало намного хуже, когда его кинули на матрас и, поставив на четвереньки начали входить еще с большей силой. Сколько за этот день и вечер кончил Чу Ваньнин — он не знал. Бедного учителя мучали аж до глубокой ночи. Тасянь-цзюнь сделал все, чтобы его наложница не могла встать еще очень долго. Он был собой доволен. Это было наказание Ваньнина за то, что так с ним обошелся и избил. Они лежали так еще долго. Юйхэн почти уснул, как вдруг его из сна вытащил встревоженный крик Мо Жаня. — Золотце! Что случилось! — Он посмотрел на новые отметины на теле Чу Ваньнина, которые покрывали старые и ужаснулся. — Учитель… Это я сделал? Я ничего не помню. Что произошло? И где наша кровать? Чу Ваньнин был очень недоволен, что его разбудили, но все же рассказал о появлении Императора. — А теперь хватит вопросов и спи. Или вспоминай сам. И сделай опять завтра кровать. Сам разломал, сам и чини! С этими словами Ваньнин укутался в одеяло, прижался к Мо Жаню и начал сопеть. Мо Вэйюй еще долго размышлял над тем, что произошло, а затем потушил свечи, сгреб в охапку свое сокровище и лег спать. — Понятно только то, что жить теперь станет намного сложнее… Ваньнин, прости меня. Спокойной ночи.