Хрусталь из чувств

      Не помню, как добралась до названой тюрьмы. Не помню, какую придумала историю и рассказала Наиме. Несчастная радостно, так по девчачьи, рассмеялась, бросаясь ко мне с объятьями. Всё говорила, как повезло ей познакомится со мной. Восхищалась моим бесстрашием, так и не разглядев в моих глазах ужас и боль, что я так отчётливо ощущала. Уже не приносило радости то, что всё-таки маленький Менес останется с единственным родным человеком, хотя для его сестры это была наилучшая новость за все тяжёлые дни. Девушка говорила, что теперь ей всё равно на свою судьбу в гареме. Говорила, что вытерпит унижения и пытки, что приготовили для неё боги. Главное, что теперь она была не одна. Несмотря на то, что другие девушки тоже разделяли радость за Наиму, в моей душе была пустота. Стыдно признаться, но я жалела, что вообще решила помочь девушки. Чувствовала себя обманутой, и хуже всего, грязной. К паршивому настроению добавлялось ещё и то, что теперь мы с Дией были по разные стороны. Ей запрещалось общаться с нами, даже смотреть в мою сторону. Мол, негоже наложницы фараона спускаться к обычным смертным. Гаремом фараона заведовала девушка по имени Агния. Она то нам и рассказала, что сначала мы заедим в несколько поселений разобраться с шезму и более важным для фараона - с хворью. Поэтому, наложницы нуждались в человеке, который за этот промежуток времени научил бы всему, что должна была знать женщина об удовольствии мужчины. Реммао говорил, что мы тоже будем присутствовать на сомнительных уроках, но я знала заранее, что в этом принимать участие не буду. Как бы грубо это не звучало, но я решила, что нужно заботиться о себе, и не совершать опрометчивых ошибок, таких как переспать с Верховным эпистатом.       Воспоминания о той ночи, заставило тело покрыться крупными мурашками. Я вспомнила, как мужчина придавливал моё тело своим, как ласкал грудь, как целовал губы. Кажется, я сходила с ума. С начало я чувствовала возбуждение и приятное покалывание внизу живота. Ощущала, как щёки начинали гореть, а сердце бешено стучать. А затем приходило осознание всего произошедшего. Эпистат взял меня не потому что мы так захотели вдвоём. Не потому что я понравилась ему, а только из-за того, что я сама предложила совершить это со мной. Лёгкая добыча для изголодавшегося по телу женщины, зверя. Знала бы Дия, что я уже успела стать жрицей любви, пусть и за важную плату.       Сегодня мы покидаем Гермополь. Экипаж давно был готов и покорно ожидал отправки. Мужчина, кажется его звали Тизиан, стоял с папирусом в руке, внимательно изучая каждое имя и направляя человека в заранее приготовленную колесницу. Наима стояла возле меня, держа на руках маленького брата. Менесу было около четырёх. Маленькие ручки наматывали мою кудрявую прядь волос себе на пальчики, а когда я поворачивалась к нему, то он мило улыбался, взглядом спрашивая разрешения продолжить увлекательное занятие. Каждый раз оглядывая мальчика, на душе становилось теплее, и я была рада, что он находился рядом с нами, а не где-то в тёмном переулке совершенно один. Пусть и такой мерзкий ценой. — Всё готово? – раздался за спиной грозный голос. Кажется, теперь я на всю жизнь запомню его. — Почему так много людей всё ещё стоят? — Амен, колесниц не хватает, — раздосадовано произнёс Тизиан. — Слишком много взяли женщин.       Амен... Значит, эпистата зовут Амен? Это имя было создано специально для него. Не могу представить иного. Скрытый, невидимый, точно, как и эпистат. Мы стояли спиной к мужчинам. Я не могла разглядеть лица Амена, не могла понять о чём именно он думал, но то что он смотрел прямо на меня, прожигая в области лопаток дыру, я была практически уверенна. Я одёргивала себя каждый раз, когда хотела повернуться и хотя бы мельком посмотреть на него. Да и зачем? Он плохой человек. Настоящее зло, что кроется за маской добродетели. Я сдерживала себя, просила Ра помочь совладать собой. Заостряла внимания на Дии, что стояла рядом с одной из колесниц, и напугано взирала по сторонам. Я знала, была уверенна, что теперь буду помнить о мужчине всю жизнь. Буду прокручивать, вспоминать себя в его постели. Более того, когда останусь с мужем наедине, его образ невольно всплывёт перед глазами. Его запах останется на вечно со мной. Не потому что я хочу этого, а потому что, увы, так работает для женщины первое сближение с мужчиной. Я, желая помочь, непроизвольно сделала себя заложницей эпистата, который охотится на таких, как я. — Этих определили уже? — знала, что спрашивал о нас. — Нет, сначала девушки для фараона, затем они, — поспешил ответить его подчинённый.       Звук приближающихся шагов болью отчеканился в сердце. Я не желала видеть его, говорить с ним, даже пересекаться взглядом. Но видимо, Боги настолько были разгневаны мной, что больше не хотели вслушаться в мои молитвы. Амен встал перед нами, грозно проходясь по нашим лицам взглядом. Не знаю, как именно это работало, но уже с раннего утра, эпистат был обозлён на весь мир в целом. — Господин, — взволнованно проговорила Наима, опуская брата на землю. Я поспешила пригладить растрёпанные волосы руками, когда Менес нехотя отпустил тёмные пряди. — Благодарю вас. Мы благодарим! — Наима потянулась к мощной ладони Амена, но тот догадался о намерениях девушки и поспешил спрятать руку за спину. Наима тут же осеклась. — Спасибо, господин, — неуверенно закончила она. — Тизиан, девушка с ребёнком поедут с тобой, — без эмоционально приказал Амен, его подопечный лишь кивнул в знак согласия. — Ну, чего встала, ступай за ним!       Наима в последний раз с сожалением посмотрела на меня, а затем взяла брата за руку и поспешила за охотником. — Почему одна стоишь? — сердце пропустило удар от его строгова голоса. Только от одной интонации внутри закралось чувство, что он знает, кто я. — Негоже рабыне стоять одной и скрываться в тени.       Я горько усмехнулась от его формулировки. — Разве я смогу сбежать от великих охотников? Вы почему, Верховный эпистат, тратите драгоценное время на девчонку, что не стоит вашего внимания? — он криво сморщился от того, как я произнесла его звания, из моих уст оно прозвучало очень уж насмешливо. – Я бы на твоём месте не ёрничал, Эвтида, — предостерегающе сказал он, а затем от чего-то изменился в лице. Грозное, насмехающееся лицо стало спокойным, а его глаза в один миг перестали пылать. — Не думай, что вас взяли лишь для утех. Никто не возьмёт тебя против воли. — Тогда для чего мы вам? Отпустили бы Наиму, дали ей шанс на спасение. Как и пообещали.       Воспоминания, как Амен смотрел на меня, когда забирал мою невинность, снова всплыли в памяти. Горло пересохло, а на щеках появился предательский румянец. — Будете выполнять женскую работу в поселении. Путь предстоит долгим, мои люди устали выполнять всё сами, поэтому вы здесь, — Он оправдывался перед мной? Мысленно стукнула себя по голове. Кто я такая, что бы он отчитывался перед мной? — Будешь покорна, разрешу посещать уроки по письму, и может потом, станешь писарем.        Знал бы ты, Амен, кем на самом деле я хочу стать. Я твоё письмо рядом с Анубисом видела! Вслух, конечно, я это не произнесла. Где-то в далеке показалась рука Тизиана, который предупреждал эпистата о готовности отправляться в путь. Я стала оглядываться по сторонам, ища свободную колесницу. В душе зародилась призрачная надежда на то, что может меня отпустят, когда поймут мою ненадобность. Но Амен схватил моё запястья, ленивым движением притягивая к себе. — Будь послушна, Эвтида, и сможешь быть рядом, — сейчас мне будто в лицо плеснули холодную воду.        Быть рядом... Для чего? Чтобы пользоваться моим телом? Будь проклят! — Сам же сказал, что никто не тронет без согласия? Не согласна!       Находится рядом с мужчиной, сродни смерти для меня. Не зря его нарекли Верховным эпистатом. Он за день поймёт кто именно рядом с ним. Не смогу утаивать, а позже и бороться не смогу. Но Амен лишь усмехнулся, словно принял вызов. Он нагнулся, чтобы поравняться с моим лицом, а затем шепнул куда-то в шею, обжигая кожу горячим воздухом. — Непослушная. Не знаешь на что обрекаешь себя, отказывая мне.       На коже остался ожог, я чувствовала жжение в той области, где едва ли не касались его губы. Я охотно стала смотреть по сторонам, ища свободное место, чтобы поскорее отделаться от него. Амен всё это время стоял рядом, будто ждал, когда я наконец пойму, что единственное моё место рядом с ним. Раздражённо выдохнув, я посмотрела на него. Амен усмехнулся. — Видимо, для меня нет мест, — сказала я. — И?       За что? За что, Ра, ты так наказываешь меня? Я хотела, словно кошка вцепиться ногтями в лицо мужчине, чтобы немного сбить с него спесь. — Ты едешь один. — Да, и что? — Чего ты добиваешься? — буркнула я, скрещивая руки между собой. — Попроси, Эва, иначе пойдёшь пешком вслед за колесницами, — он улыбнулся настолько искренне, что я встала в ступор от неожиданности.       Ему нравилось, что всё обернулось в его сторону. Я стояла и молча рассматривала его, будто бы видела его впервые. Зачем вообще он прицепился ко мне? Верховный эпистат и дворовая девка девушка без родителей, образования и будущего. Последнее под вопросом. Если мне удастся отвязаться от него, то смогу вполне продолжить практиковать черномагию. Догадавшись, что мы слишком долго стоим на одном месте и задерживаем других людей, я натянула на себя дружелюбную улыбку. — Эпистат, могу ли я поехать с вами?        Амен рассмеялся. Он этого и ждал. Ему и говорить не пришлось, я сама поняла всё. Урок моей непокорности. Мужчина молча взял меня за руку и мы направились к самой массивной колеснице, что возглавляла все остальные. Я с ужасом подумала, как должна забраться на неё, но не успела и вздохнуть, как крепкие руки обвили талию и поставили на деревянную площадку. Отойдя в сторону, я крепко ухватила поручни, стараясь не обращать внимания на испепеляющей взгляд Амена. Колесница тронулась с места настолько быстро, что от неожиданности я взвизгнула, тут же закрывая рот рукой. Ещё не хватало, чтобы Амен подумал о том, что я слабая. Но побороть страх всё никак не получалось. Я закрыла глаза и начала читать молитву Ра о сохранении моей жизни, в то время, как к горлу поступали утренние финики. Колесницу поддёргивало каждый раз, когда та наезжала на огромный камень, а меня мотало из стороны в сторону. Не знала, сколько точно оставалось до Фив, но было ощущение, что больше десяти минут поездки я больше не выдержу. А что если попросить остановится, сказать, что больше не могу выносить сильную качку. От своих мыслей хочется громко расхохотаться. Кто я такая, чтобы открывать рот и просить эпистата? Дотрагиваюсь ладонью до лба, чтобы убрать холодный пот. Несколько прядей от влажности прилипли к коже, и мне приходится убрать и их. Колесницу снова подбрасывает вверх, и я стараюсь удержаться одной рукой, но в какой-то момент она соскальзывает и моё тело отбрасывает назад. В руки к самому эпистату. Он, как будто ждал этого момента, оказавшись в нужное время за моей спиной. Мужественные руки удерживают за подмышечные впадины, а у меня в горле моментально пересыхает. Неужели, Бог Шаи давно прописал наши пересекающие судьбы с Аменом? Как же я могла так вляпаться? На ум приходит только то, что Шаи стало скучно, и он почему-то выбрал меня в роли шезму и Амена в роли моего убийцы. Развеяв ворох мыслей я отняла спину от груди Амена, но он от чего-то не спешил убирать руки с моего тела. Они всего лишь переместились на талию, покрепче обхватывая меня. Не знаю, что движет им, чего хочет. А может он уже знает кто я, и поэтому играет со мной, проверяет насколько долго хватит меня? Спешу, как можно скорее отбросить ужасающие идеи в голове, и нервно поглядываю, как длинные пальцы ненавязчиво поглаживают живот, иногда задавая пояс юбки. — Что вы делаете? — шепчу я, как можно тише, чтобы не создавать лишних сплетен, ведь мы не одни. Но человек, что управляет колесницей, упрямо делает вид будто бы нас нет. — Пожалуйста, прекратите.       Мне не нужно видеть его лица, чтобы знать, что он усмехается. — Это своеобразное спасибо, Эвтида? — спрашивает он, а я шумно сглатываю. — С-спасибо, — дёргаюсь, пытаюсь молча потребовать эпистата отпустить, но он продолжает крепко сжимать талию. — Зачем? Верховный эпистат, пожалуйста, отпустите!       Хочу развернуться и выдать всё, что думаю. Вы неприятны мне, не нравитесь, не желаю! Но всё, что я делаю так это прикрываю глаза, в надежде угомонить своё сердце.       Помогли ли мои молитвы, но мы наконец-то добрались до поселения. Колесница, слава всем Богам, остановилась, и я облегчённо выдохнула. Амен всю дорогу ехал позади меня, не убирая руки, лишь изредка менял их положения. Не знаю наверняка, чего больше желала, доехать побыстрее, или же уйти от Амена и держаться от него, как можно дальше. — Идём, — грозно сказал эпистат, наконец-то отходя от меня.        Он ступил на землю, оценивая мой вид. Представляю, что он увидел. Покрасневшие щёки то ли от ветра, то ли от смущения близости. Раскрасневшиеся глаза от поступающих слёз, которые я нервно смахивала, чтобы он не заметил, какое воздействие оказывает на меня. Растрёпанные волосы, некоторые пряди висящие, словно сосульки. Но несмотря на весь мой вид, я гордо задрала голову ступая вперёд. Рука эпистата предстала передо мной, в молчаливом желании помочь. Я не стала проявлять глупость, и приняла помощь, иначе бы свалилась лицом на землю. Люди стали собираться в толпу, покорно ожидая речи Амена. Только вот, он не спешил отходить от меня. — Как поездка, Эвтида? — с ухмылкой спросил он. — Амен, — с нами поравнялся Тизиан, и я готова была расцеловать его за моё спасение. — Всё готово, люди ждут дальнейших указаний и будем расселяться по жилищам. Ещё тут приехал тот лекарь, которого ты просил о помощи. Не знаю, что делать с ним.       Амен задумался, а я начала медленно отступать. Взгляд встретился с Дией, и мы многозначительно улыбнулись друг другу. Нам обязательно нужно поговорить. — Приветствую, — раздался бархатный голос из-за спины. — Я главный лекарь - Ливий из Пеллы. — Как добрались? — спросил без интереса Амен.        Неизвестно по какой причине, но лекарь раздражал эпистата. Это было понятно по изменившемуся лицу мужчины. Оказалось, что усмешка, которую он постоянно одаривал меня, была не связана с ненавистью и злостью. Возможно, Амен смотрел на Ливия, как в своё отражения. Такой же самоуверенный, считающий себя чуть ли не вершителям судеб. Амен не дождался ответа, двинулся в сторону толпы, крепко держась за кинжал, что мирно покоился на поясе его штанов. Я оставалась стоять с двумя мужчинами, не понимая, как лучше поступить. — Не обращай внимание, — произнёс Тизиан. — Амен всегда строгий, но справедливый, — я презрительно хмыкнула. Справедливый, конечно. — Обживёшься с нами, глядишь и найдёшь общий язык с ним. Тем более, смотри сколько девок привезли из Гермополя. Одни красавицы, да и только. — Меня не интересует это, — с осуждением произнёс лекарь. — Главное, разобраться с хворью.       Ливий хотел было двинуться вперёд, но задержался взглядом на мне. Он всматривался в моё лицо, усердно изучая его. От его пристального внимания было не по себе, по спине тут же пробежали крупные мурашки, заставляя меня повести плечами в желании освободиться от них. Лекарь будто бы понял, что хотел, молча кивнул сам себе, а затем скрылся за поворотом. — А ты чего уставилась? — взревел охотник, раздосадованный безразличием Ливия. — Пошла прочь.        Я опустила голову извиняясь, но лишь в мыслях проклинала грубияна самыми мерзкими словами. Но, как бы то ни было, в чём-то он был прав. Правила населения было необходимо изучить, хотя бы для того, чтобы знать, что ждёт в будущим.       Амен стоял в центре круга, который создали люди. Впопыхах и усталости все смешались друг с другом, не разбираясь кто в какой кучке должен был находиться. Пользуясь моментом я пробралась к Дии и нежно, со всей любовью к названной сестре, взяла за руку. Дия увидев меня, расплылась в широкой улыбке, отвечая мне тем же. Я губами прошептала подруги, что потом когда все будут не менее заняты чем сейчас, нам обязательно нужно поговорить, Дия кивнула в знак согласия. Что я буду делать, когда она рано или поздно всё-таки уедет в столицу? Подумаю об этом позже. — В посиление нам всем придётся прожить несколько недель, — начал говорить Амен, и я тут же перевела взгляд на него. — Я запрещаю что-либо брать у местных жителей. Это касается еды, вещей и прочих безделушек! Выходить из поселения можно лишь с моего разрешения! Общаться с местными жителями - строго запрещено!       Все присутствующие кивали эпистату соглашаясь с каждым его словом. Ничего нового для себя я не нашла в его словах. И так было понятно, что Амен будет делать всё возможное, чтобы хворь не оказалась в наших кругах. А, как же, черномаги? Что будет с главным делом эпистата? Мне срочно нужно поговорить с Дией! Я коснулась руки подруги, а затем кивнула ей в сторону, Дия послушно двинулись за мной. Агния не обратила внимания, продолжая пялиться на Амена. Зайдя за первую попавшеюся хижину, мы бросились в объятья друг к другу. Дия, как могла, посильнее сжимала меня, шепча на ухо едва различимое из-за потока слёз. Подруга была младше меня на год, поэтому я всегда считала её младшей сестрёнкой, чувствуя ответственность перед ней. Аккуратно отодвинув её, я прошлась руками по голове, а затем проверила тело на побои или ещё хуже, следов от рук мужчины. Не хватало ещё, чтобы Дия пережила то, что я. А что собственно пережила я? Сама пошла к эпистату, сама оголилась перед ним и попросила взять. Кто бы не взял? Не надеялась же я, в самом деле, на порядочность и уважение к такой, как я? Мне нужно срочно поговорить о произошедшем с Дией, иначе погибну от собственных терзаний. Вдоволь наобнимавшись, мы присели с Дией на песок возле деревянной стены жилища. Она выжидающе смотрела на меня, чувствуя подвох. Да, я всегда так делала. С самого детства. Звала на разговор, а потом долго не могла собраться с мыслями.       Я рассказала. Всё, что случилось со мной за эти несколько дней, рассказала. Как была в постели Верховного эпистата. Как он нависал надо мной. Как прожигал взглядом. Поведала о своих страхах. О том, как сильно боюсь Амена. Он словно чувствует мои эмоции, не оставляет ни на секунду моё сердце. Дия сидела с открытым ртом, взглядом выжигая во мне дыру. Наверное, она решала верить моему рассказу, или придумать причину тому, что я говорю эту несуразицу. — Глупая! Глупая, девчонка! — отойдя от шока, Дия принялась хлестать мои руки ладонями. — Да что с тобой? Ты совсем не боишься встречи с Анубисом, девочка? — причитала Дия. — Он эпистат, Эва! Э-ПИ-С-ТА-Т! Он тот, кто свернёт тебе шею, даже не думая ни секунды! Ты погубишь нас, Эвтида, погубишь!        Дия называла меня полным именем лишь в крайних случаях, когда была зла и утопала в страхе! — Я хотела помочь девушке-сироте, помнишь, у неё маленький брат, — начала оправдываться я. — Почему ты опять думаешь о других? Сколько раз можно повторять? Каждый шезму сам по себе! Ра, направь её на путь истинный! — Значит и ты не в счёт? — обиженно произнесла я, косясь на Дию. — Я не считаюсь, и ты это знаешь! — Дия села напротив меня, обхватывая моё лицо дрожащими руками. — Послушай, Эва, у меня есть план! Слышишь? Не подпускай больше к себе этого мужчину, он опасен для нас! Хорошо?        Я утверждающе кивнула. А Дия наконец-то сменила гнев на милость. Она заключила меня в объятья. Я уткнулась носом в грудь подруги, а она слегка покачивала меня так же, как качает любящая мать ребёнка. От Дии пахло жасмином, родным запахом, который был дороже всего на свете. Дия была права во всём. Я не могу так глупо подвергать её опасности. Кого угодно, но только не её. Но чтобы я не говорила ей, чтобы ни думала, на спине всё равно оставались ожоги от взгляда эпистата. Не знаю почему, но было ощущение, что Анем не отвяжется от меня.       Мы просидели до поздней ночи, когда Хонсу вышел в небо выгуливать луну. Голоса стихли, и мы с грустью посмотрели друг на друга. Осознание, что возможно это был наш последний вечер в объятиях луны, пришло внезапно. Мы крепко обнялись и молча сказали друг другу самые важные слова. Дия ушла первой, а я подождала несколько минут, а затем вышла из-за нашего укрытия.       Я взиралась по сторонам, не знала, где именно была моя хижина, поэтому двинулись вперёд, рассчитывая встретить кого-то или услышать знакомые голоса. — Что ты делаешь на улице в такое время? — раздался за спиной уже знакомый властный голос. Я замедлила шаг, но так и не обернулась. — Оглохла?        Я остановилась, слегка поворачиваясь к Амену лицом. Он выглядел, как всегда, грозно, раздражённый моим не послушанием. — Говорил же, что запрещено гулять в такое время. Где была? — он подошёл ко мне, а я вынужденно запрокинула голову вверх, встречаясь с ледяным взглядом. — Отвечай! — Виделась с сестрой! — не смогла сдержать себя в руках, огрызнулась, отвечая на грубость мужчины такой же грубостью. — Запрещено? — Кто она? Не знал, что родственников имеешь. Наставник ваш, говорил, что сирота ты. — Не родная она, вместе выросли, вот и зовём друг друга сёстрами, — объяснила я. Амен в понимании кивнул. — Как звать? — Дия. — Тизиан принёс списки наложниц для фараона, там она. Может последние дни видишь её, если не захочешь поехать с ней, — Амен усмехнулся, заранее зная ответ. — А меня возьмут? — грозно прошипела я. Наложницы фараона должны быть чисты, как капля воды. — Если конечно, Верховный эпистат не смилуется и не даст девушке уехать от единственного родного человека, — разговор с сестрой, видимо, никак не повлиял на меня. Я открыто действовала на нервы, усмехалась в лицо человеку, который легко мог свернуть мне шею. — Тебе нечем платить, Эвтида, — ему нравилось наше противостояния, пока я не переходила допустимых границ, разумеется. — Я забрал твою невинность.        Я грустно усмехнулась, а затем направилась в неизвестность, лишь бы отделаться от навязчивого эпистата. Но он не собирался оставлять меня в покое, Амен поравнялся со мной. — Идём, покажу твою хижину.       Мы шли несколько минут, а затем эпистат остановился возле небольшой хижины, в окне которого горела свеча. С кем я буду жить? Точно не с Дией. — Иди, завтра придумаю наказание, — строго произнёс эпистат, собираясь уходить. — Наказание? За что? — взревела я. — За то, что гуляешь ночью в одиночестве. За то, что не явилась к Келадону на распределение. За то, что витаешь в облаках, игнорируя мои приказы. — Я же сказала, что виделась с сестрой! — закричала я, раскидывая руки в стороны.       Но ответа так и не последовало, Амен ухмыльнулся с моей злости, а его озлобленный взгляд говорил: "Плевать мне". Я ещё простояла на месте некоторое время, пока мощная спина не скрылась за тёмным поворотом. Шкаф... Не иначе. Дия предупредила меня. Я с завтрашнего дня буду менее видимой, буду держать эпистата на расстоянии, буду стараться не привлекать его внимания. Подумаешь, он был моим первым мужчиной. Сколько таких, как я было у него? Забудет через несколько дней. А у меня получится ли? Качнув головой, я собралась войти в хижину, но из темноты показалась знакомая подтянутая фигура. Мужская рука махнула в тень деревьев, и я, не думая о последствиях двинулась в след за ним.       Передо мной стоял лекарь Ливий, которого я видела с Тизианом несколько часов назад. Видимо, чтобы его не увидели, он надел чёрную мантию с капюшоном. Я удивлённо посмотрела на него, ожидая ответа, зачем он позвал меня. — Шезму, — произнёс спокойно он, наблюдая за моей реакцией.       Не знаю, как именно я выглядела со стороны, но чутьё подсказывало, что глупо, весьма. Я вздёрнула голову вперёд, одаривая Ливия гордым взглядом, но руки, что были заведены за спину дрожали в нешуточной лихорадки. Если бы он только мог видеть моё состояние внутри, то наверняка бы схватил за волосы и потащил к Верховному эпистату, тот уж точно сумел бы придумать изощрённое наказание. — О чём ты? — безразлично спросила я, в то время, как в моей голове я стояла на коленях перед Анубисом, объясняя, почему я так глупо выдала себя. — Можешь не увиливать, я слышал ваш разговор с той кудрявой девчонкой, — хотелось своеручно взять и отрезать себе язык, отыскать сестру и проделать с ней то же самое. — Когда увидел тебя, то сомневался, не был уверен. Но услышав, нечаянно разумеется, догадки подтвердились. — Не знаю о чём ты, парень... Я сирота, как и моя сестра, нас привезли сюда против нашей воли. — Эти факты мешают быть шезму? — с усмешкой спросил Ливий.       С каждым новым словом я делала шаг назад, и думала, что ещё немного и рвану без оглядки. Я не видела Ливия в роли палача, не было страха перед ним, злости. Сердце боялась совершенно другого человека, противоположного Ливию. — Стой, — Ливий сделал шаг мне навстречу, аккуратно взял за руку, всматриваясь в моё лицо тёплым взглядом. — У меня нет цели сдать тебя Амену. Честно говоря, он мне не нравится. — Тогда что ты хочешь? — я вырвала руку из объятий мужчины и посмотрела на него с ненавистью. — Если нет цели помогать в ловле черномагов, что пристал?! — Хочу, чтобы помогла узнать причину хвори. Ты можешь связаться с умершими! Выяснить с кем общались, что ели, что пили! Не знаю о чём думает фараон, раз об этом додумался мой учитель.       Ливий говорил с гордостью, словно знал наверняка, что станет причиной выздоровления многих несчастных, я же смотрела на мужчину, как на сумасшедшего. — По твоему кто я? — насмешливо спросила я. — Думаешь, у меня есть возможность разъезжать по Фивам и вбираться в головы к больным?       Ливий посмотрел на меня так, словно у него был ответ и на этот вопрос тоже. — Я сделаю тебя своей... наложницей, — неуверенно сказал Ливий и тут же посмотрел на меня. — Я и пальцем не трону тебя, обещаю! Просто это будет хорошим предлогом, чтобы ты ездила со мной.       Анубис наверняка хочет встретиться со мной, как можно раньше. Иначе, я не понимаю почему день изо дня сталкиваюсь с проблемами. — Нет, мне неинтересно это. Мне бы выбраться от сюда, а ты предлагаешь умереть здесь! — Я слышал и вторую часть разговора с той девушкой, — ну конечно, о чём я вообще думала? — Эпистат не оставит тебя в покое, пока ты будешь без защиты. Сейчас для него ты лёгкая добыча. — Нет, это опасно. Я не могу так рисковать собой. — Ты будешь под моим крылом. Никто не посмеет обвинить тебя в чём-либо. Никто не посмеет даже взглянуть на женщину лекаря. Соглашайся, каждый шезму мечтал бы о таком. – Да что ты вообще знаешь о нас? — взревела я. — Мой наставник, приближенный к фараону, много лет работал с одним шезму. — Где он сейчас? – дрожащий голосом спросила я, зная ответ заранее. — Его убили, — сухо бросил он.       Выходит, как бы там не было, шезму всегда погибают, и неважно какой именно была его цель при жизни. Может Ливий и был в чём-то прав. Амен не оставит меня в покое. И если мы так и будем, каждый раз всё больше и больше узнавать друг друга, то он рано или поздно всё поймёт. Ливий покорно ожидал моё решение, но его губы по немногу расплывались в улыбке. Он протянул мне руку для рукопожатия, и я следуя за порывом протянула вслед свою. Ра, убереги меня.