Playing with fire

Дан проснулся от ужасной боли в теле, и он не сразу смог понять, где сейчас находится. Сидя на краю своей кровати, он чувствовал себя так разбито, что одна только мысль об очередном наступившем дне заставила его с отчаянным всхлипом зарыться обратно в прохладное, чуть измятое от беспокойного сна одеяло. Мысли в голове сумбурно смешивались и затем сбивались, и Дан не сразу вспомнил о своей недавно появившейся ноше в виде долга на четырнадцать миллионов вон. Сердце больно кольнуло, и напряжение в голове быстро превратилось в невыносимую пульсирующую боль. Это было страшно и нечестно, но ничего поделать со случившемся он не мог. Если пойти в полицию и рассказать всё, вплоть до участия Дже Гёна в этом деле, то те головорезы обязательно что-то сделают с его бабушкой. От этой мысли Кима передёрнуло, и он ещё сильнее вжался в кровать и мгновенно поник от своей собственной беспомощности. Как же он хотел, чтобы всё это оказалось плохим сном. Дан не знал, что ему делать, но понимал, что ему придётся очень постараться, чтобы раздобыть эту нескромную сумму денег за несколько дней. Конечно, у него не было иного пути, кроме как попросить их у Дже Гёна. В долг или за работу в будущем, то есть авансом, — не важно — ему теперь было всё равно на свою гордость, и чтобы уберечь своего единственного родного и любимого человека, Дан был готов пойти на всё, о чём бы его не попросил господин Джу. Наконец покинув постель, но не без боли от каждого пройденного шага, Дан подошёл к приоткрытому окну и увидел, что на улице был солнечный день. Однако от такой прекрасной картины на улице, вся тоска и горечь, которые он чувствовал, даже на мгновение не покинули его сердце. Наоборот, стало только больнее. В его скромной аптечке было несколько тюбиков с мазью, которыми он воспользовался, чтобы хоть как-то уменьшить покраснения на некоторых участках тела. Как ему показалось, все его кости были целы и особых повреждений не было, ведь, к счастью, коллекторы наносили удары в живот далеко не в полную силу. Было страшно представить, что они сделают с ним, если решат не сдерживаться? На что вообще способны эти жадные до денег психи, которые вынуждали Дана каждую ночь, ещё с малого возраста держать ухо востро и вскакивать с кровати от любого шороха за окном? Эти моменты ужаса он уже не сможет забыть, даже если очень захочет. Страх, что всё начало повторяться и что опять эти страшные люди начнут требовать денег поверх уже выплаченного кредита, окутал опечаленного Дана, и он почувствовал, как после нескольких месяцев беспокойной жизни привычная боль в сердце вернулась к нему. Он рассматривал потемневшие синяки на некогда однотонном животе и, чтобы не расстраивать себя ещё больше, быстро накинул на тело футболку и отошёл от зеркала. Сегодня ему предстояла крайне тяжёлая и непростая задача — сначала высидеть многочасовые лекции и попытаться усвоить ценный материал, а затем встретиться с Дже Гёном, чтобы прояснить с ним вопрос о возможности получения аванса. Дану было страшно представить, что будет, если он ему откажет. Что ему придётся сделать, чтобы заработать эти деньги в краткий срок? Жуткие мысли вновь заполнили его, и парень попытался избавиться от них с помощью своей любимой музыки. Стало чуть полегче, и через несколько минут он наконец осмелился покинуть комнату.

***

Вновь это большое стеклянное здание, вновь это странное чувство внутри. Но, в отличии от первой поездки Дана в этот квартирный комплекс, сейчас он чувствовал не волнение перед первой близкой встречей с Дже Гёном, а ужасный, мерзкий страх и стыд от своей предстоящей просьбы. Он не хотел быть тем, кто слёзно умолял бы Дже Гёна заплатить ему, но у Дана просто не было выбора. Поймав своё отражение в зеркале лифта, он увидел, что на лице его отразилось нескрываемое сомнение и страх, и от этого жалобного эмоционального выражения Дану стало очень противно от самого себя. Но времени на самопорицание у него не оставалось — двери лифта плавно раскрылись, вынуждая его покинуть уютную кабинку. Он отбросил все сожаления и смело шагнул в сторону квартиры Гёна. Дже Гён впустил его после пары тихих стуков, и затем спешно повёл в спальню, попутно принимая звонок от своего менеджера. Немного громко, или даже разъярённо, он принялся отвечать на изрядно надоевшие вопросы Пак Нам Ука о распорядке дня, о степени нагрузки на тренировках и о других вещах, которые сейчас Гёна совершенно не интересовали. Сейчас его интересовал лишь молчаливый, послушно следующий за ним Дан, которого он вёл в свою комнату, крепко держа за кисть руки. — Какой ещё выходной посреди недели? — говорил он Нам Уку, одновременно с этим усаживая пришедшего гостя на колени, лицом к себе. Левой рукой Дже Гён придерживал смартфон, откуда продолжали доноситься громкие наставления, а правой — медленно поглаживал холодную шею парня и плавно перебирался всё ниже, растёгивая замок серой толстовки. Дан зажмурился и принялся покорно ожидать, пока их телефонный разговор закончится, и он сможет объявить столь постыдную причину своего срочного визита. Вскоре на том конце телефона послышался шум и беглое прощание, а затем и гудки. Дже Гён облегчённо улыбнулся и переключил всё своё внимание на парня, сидящего прямо на нём. — Так внезапно приехал… Интересно, зачем? — проговоривает мужчина откидывая толстовку в сторону. Дана пробрало током от этих сильных и горячих прикосновений к его телу, но в то же время он не забывал о следах на его животе после вчерашнего нападения и поэтому не торопился раздеваться. Он, конечно, не забыл, что приехал сюда ради серьёзного разговора, но устоять перед соблазнительным взглядом и томным шёпотом Гёна сейчас было невозможно. Пытаясь сопротивляться настойчивости Гёна и своему собственному желанию, Дан замотал головой и ладонями прижался к его груди, тем самым тщетно отдаляя от себя надвигающегося мужчину. — Действительно хочешь, чтобы я остановился? — шепчет ему Дже Гён, затем осторожно кусает мочку уха, мокро целует открытую шею и выпирающую ключицу.— Не отворачивайся. — Постойте… Мне нужно поговорить с Вами… — И, чтобы привлечь его внимание, дрожащими руками, Ким Дан легонько приподнимает подбородок мужчины и внимательно вглядывается в изумлённые, глубокие глаза Гёна, что в обычные дни отражали всю его силу и уверенность. Но сейчас он глядел на него с неузнаваемой эмоцией, поглощающей Дана целиком. От этого взгляда всё вокруг затихло, и он не мог услышать даже удары своего собственного сердца. Одно ловкое движение — и он в мгновение ощущает мягкие губы Дже Гёна, их горячий вкус и его ненасытное желание, которое в миг овладело им и заставило с бòльшей страстью сминать влажные губы Дана. — Поговорить? — горячо прошептал Гён, своим дыханием обжигая покрасневшие уши Дана, который хотел ответить ему, но был прерван очередным смазанным поцелуем. Он не сводил глаз с Ким Дана, пока они разделяли долгий влажный поцелуй, пока руки его блуждали по худому телу и бесстыдно шлёпали по бёдрам. Эти громкие прикосновения приносили Дану еле уловимую боль вперемешку с разгорающейся страстью, которая вынудила его повалить Дже Гёна на кровать и усесться на нём поудобнее. Такая смелость вечно робкого и стеснительного юноши, безусловно, удивила Гёна, и в предкушении продолжения он усмехнулся, сильнее сжал его талию и принялся жадно оглаживать мягкое тело, переходя вниз, на ёрзающие бёдра. — Я хотел спросить… — произносит Дан, чувствуя под ладонями крепкую, вздымающуюся грудь, касаться которой было его тайным удовольствием. Горячие руки, которые уже проникли под одежду, также не позволяли ему собраться с мыслями и наконец начать разговор, но, когда Гён неожиданно приподнял край его футболки, он на секунду замер, после чего лицо его полностью переменилось. — Это что? — строго спрашивает Дже Гён, оттягивая белую футболку Дана до самой груди. — Кто тебя так разукрасил? Дан застыл, и его поглотило чувство ужасной тревоги и беспокойства. Голова тотчас закружилась от осознания, что теперь ему придётся объяснить причину появления этих страшных синяков. — Это…ничего такого, — ответил Дан, пряча глаза в пол. — Просто… Упал вчера и… — Чушь. Думаешь, я не знаю, как ты выглядишь, когда врёшь и как выглядят синяки от избиения? В поразившем всё тело испуге Дан опустил глаза вниз и застыл в раздумьях. Он не хотел гневать Дже Гёна, не хотел, чтобы тот знал о его проблемах. Это было слишком жалко и низко с его стороны — объяснять причину, по которой всё его тело выглядело таким побитым, будто он выпрашивал у совсем не эмпатичного Гёна какого-либо рода жалости. Но потребность в защите над собой начала всё больше превалировать над страхом и стыдом, и Дан без слов слез с него и сел рядом, на секунду посмотрев на лицо собеседника. С ярким блеском в глазах и твердостью в голосе Дан решился открыться, но не рассказывать все яркие подробности его проблемной жизненной ситуации. Он сухо рассказал о недавней встрече с недобро настроенными коллекторами, пытался сдерживать дрожь в голосе, но сам понимал, что это было невозможно. А Дже Гён тихо слушал, как Ким изливал свое сердце. К его облегчению, Гён не отреагировал ни гневом, ни разочарованием: он молча дослушал объяснение и, скрестив руки на груди, задумчиво переваривал услышанное. Сразу же после того, как тревожные слова покинули его, Дан почувствовал страх, смешанный с облегчением. Его сердце колотилось сильнее, но он понимал, что это был первый шаг на пути к решению своей сложной проблемы. — Я дам тебе денег, — наконец сказал Дже Гён, явно борясь внутри с противоречивыми эмоциями. — Но идти на эту встречу одному равносильно самоубийству. — Нельзя звонить в полицию! — опешил вдруг Дан, напугав своей непривычной громкостью сидящего рядом мужчину. — Они предупредили, чтобы я пришёл один, иначе…иначе их подельники сделают что-то с моей бабушкой. Я не могу так. — Я бы мог пойти с тобой. Если не запугать их чем-нибудь — сядут на твою шею и будут просить деньги и дальше. — Нет. Дже Гён открыл рот, чтобы возразить этому кроткому и сухому ответу, но так ничего и не сказал, увидев стойкую решительность в глазах Дана. — Хорошо, но сообщи, где и когда будешь встречаться с ними, — сказал Дже Гён, решив пойти на компромисс. — Мера предосторожности. Не более. С одной стороны, Дан был невероятно благодарен и удивлён тому, что Дже Гён оказался таким чутким и понимающим, и даже предложил сопроводить его. Но с другой стороны, он не мог избавиться от чувства вины и страха, возникшего от осознания того, что он вовлек Гёна в свои неприятности и вновь влез в долги. Меньше всего Ким Дан хотел подвергнуть своего спасителя какой-либо опасности. И всё же, он не мог отрицать, что почувствовал невероятное облегчение, когда узнал, что у него есть к кому обратиться в трудную минуту. Он изо всех сил пытался примирить эти противоречивые чувства, осознавая, что ему в любом случае придётся принять помощь, несмотря на риски. — Я очень благодарен Вам, — Дан почувствовал, как ему немного полегчало, и сердце уже не сжималось так сильно, как прежде. — Пожалуйста, не беспокойтесь, это моя проблема, и я не должен отвлекать Вас от подготовки к чемпионату… — Да как скажешь, — сухо отвечает Дже Гён, после чего стягивает с себя футболку. — Займись-ка моей спиной. В последнее время немного ноет после долгих тренировок. И Дан принялся выполнять свою работу, словно десять минут назад между ними не было никакой страсти, горячих поцелуев и обжиманий, о которых пока ещё никто не забыл, но и продолжать начатое после такого серьёзного разговора обоим уже не хотелось. Он начал с нежных и медленных движений, которые помогли расслабиться и избавить от напряжения мышцы спины, применял различные методики массажа, включая глубокое сжимание и растяжение мышц, чтобы улучшить кровообращение и снять тяжесть. Он сделал акцент на областях с наибольшей напряженностью, таких как плеч и поясница. Массаж спины был способом насладиться ощущением полной расслабленности и снять стресс, накопленный в течение дня. И сегодня Дан чувствовал особый долг перед своим пациентом и решил работать куда усерднее, чем прежде. В результате процедуры спина стала более гибкой и свободной от напряжения, и Дже Гён ощутил некое обновление и оздоровление всего тела. Моментом, он даже погрузился в неглубокий сон, который был прерван окончанием массажа. Ему явно хотелось, чтобы умелые руки Дана не прекращали массировать болезненные участки его тела, но время шло к ночи, и гость уже не мог стоять на ногах от ужасной усталости ушедшего дня. — Уже почти час ночи… Я, наверно, пойду, — проговорил Ким Дан, застёгивая замок толстовки. Он выглядел крайне обессиленным и полусонным, и Дже Гён даже предложил тому остаться на ночь у него, но бедный студент и без того чувствовал своё бремя перед ним, поэтому быстро отказался, ещё раз поблагодарил его и ушёл. Чувство беспокойства и одиночества постепенно овладевало им, пока промёрзший Дан настороженно бродил по улицам тёмного и холодного Сеула. Ночь была безжалостной, и его общежитие оказалось закрытым — комендант, в кои-то веки, вспомнил обязанности своей должности и не впустил продрогшего студента в общежитие даже после долгих минут умоления. Это заставило его отправиться искать место, где можно было бы переночевать в безопасности. Сердце его сжималось от страха и безысходности, и Дан ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким и жалким. С позором возвращаться к Дже Гёну, к единственному человеку в этом городе, помимо Юн Гу, которому он доверял, было слишком стыдно. Дан не желал навлекать на себя сочувствие и показывать своё очевидное бессилие. В который раз. Он попытался сохранить своё самоуважение и самостоятельность, несмотря на эту тяжелую и ужасную ситуацию. Тратить выданные Дже Гёном деньги, он не посмел, поэтому решил отыскать бесплатную сауну для бездомных, о которой слышал от одного из прохожих. Он отправился в указанное место, где основным приоритетом было обеспечение ночлега и удовлетворения базовых потребностей людей, оказавшихся в такой же трудной ситуации, как и Дан. Холод стал невыносимым, а улицы были практически пустыми: только несколько светящихся вывесок местных магазинов добавляли немного освещения этим тёмным ночным пейзажам. При каждом шаге Дан ощущал, как его ноги замерзают, а ветер проникает сквозь тонкую ткань его одежды, напоминая ему о его собствееной беззащитности и безысходности. Он старался идти подальше от глаз случайных прохожих, чтобы сохранить свою остаточную гордость. Наконец, он добрался до назначенного места. Входя внутрь, Ким почувствовал тепло и влажный воздух, который тут же объял его. Он был благодарен за это убежище, хотя оно было временным и не совсем внушающим доверие. На некоторое время Дан смог забыть о своих проблемах и заботах, потому что здесь у него есть хоть какое-то место для отдыха — еле живой складной шезлонг, обмотанный цветным скотчем. Свалившись на старую скамейку, он почувствовал облегчение и усталость, и, кажется, резкий озноб от долгого нахождения на улице. Болезнь сейчас была совсем не кстати, но с этой проблемой Дан решил справиться позже. В месте для бездомных людей, он ощущал себя хотя бы в немногой безопасности. Вокруг него были другие люди, находящиеся в похожей ситуации, которые понимали его скрытые страдания. Но были и жуткие личности, чей опасный взгляд не мог не внедрить страх в и без того напуганного парня. Расслабляться в этом месте было опасно, и Дан каждую минуту проверял, не подошёл ли кто к нему из-за спины? Обняв набитый рюкзак, Дан крепко сжал его и старался всеми силами не терять бдительность, чтобы не стать мишенью для случайного нападения. Люди здесь были жуткими, и несколько мужчин в грязных лохмотьях не спускали с него взгляд всё время, пока он находился в этом месте. Спать в таком положении не хотелось, и Дан с опаской достал телефон, чтобы чем-то занять себя до открытия общежития. Его удивили пришедшие сообщение от Дже Гёна, текст которого был крайне пугающим. Джинкс: «Я написал твоему соседу. И где ты»? В глазах его после прочитанного отразилось безмерное удивление и недоумение. Сердце Дана начало биться сильнее, и он почувствовал леденящий страх, проходящий сквозь всё тело. Мысли заполнились множеством вопросов: как Дже Ген смог найти Юн Гу и зачем ему это понадобилось? Почему он переживает из-за его отсутствия в общежитии? Что вообще произошло? Вы: «Не волнуйтесь, я нашёл ночлег». Джинкс: «Отправь своё местоположение». Минутное молчание. Дан размышлял, зачем Дже Гёну знать, где он находится и что ему ответить на эту довольно странную просьбу. Эти смешанные эмоции удивления и испуга обуяли Дана и не давали ему покоя, и он набрался смелости, чтобы спросить, зачем мужчине нужны его координаты. Джинкс: «Я тебя заберу». Больше сообщений не следовало. Дан был напуган этой неизвестностью, и он не знал причину, по которой господин Джу так сильно хотел забрать его посреди ночи. Беспокойство? Забота? Ему нравилось чувство — которое Гён ему давал — что он нужен кому-то, что он не так уж и одинок в этом мире. Но обманывать и тешить себя возможностью чувств у Дже Гёна в его сторону казалось ему плохой затеей. Он провёл в раздумьях почти четверть часа, прежде чем услышал знакомый голос позади себя. Несколько людей, так же как и он, узнали внезапно пришедшего чемпиона, которого обычным людям удавалось увидеть только на экранах телевизора. Дан быстро вскочил со скамьи, всё так же держа рюкзак у себя на груди. — Неужели это место кажется тебе уютнее моей квартиры? — Дже Гён говорил это с нескрываемым отвращением. Он рассматривал мокрые, покрытые плесенью стены и с ужасом на лице поторопился покинуть это заведение, стоило ему увидеть немытых как минимум неделю постояльцев этой сауны. Он живо схватил поникшего Дана за рукав кофты и быстрым шагом повёл того на выход. — Как тебе в голову взбрело спать здесь? Да даже за порог вступить? — Вы так быстро пришли?.. — впопыхах произносит Ким, уже не соображая рационально. Он покорно следовал вслед за Дже Гёном, в этот момент Дан так сильно доверял ему, что даже не смотрел под ноги, поскольку знал, что о нём позаботятся. Сейчас он уже смирился со своим состоянием и позволил себе быть таким беспомощным. Машина Дже Гёна на фоне потрёпанного и безлюдного района выглядела ещё более роскошной, чем в первый раз, когда Дан только увидел её. Или, возможно, это был другой автомобиль — в своём помутнённом состоянии он не мог точно определить даже её цвет, а понять, видел ли эту машину он прежде, было вообще невозможно. Гён со вздохом открыл ему переднюю дверь и даже попытался отнять у чуть ли не спящего парня его драгоценный рюкзак, но он держал его слишком крепко и точно не был готов так просто расстаться с ним. Дже Гён вновь тяжело вздохнул и кое-как пристегнул его ремень безопасности, потратив на это куда больше времени, чем он предполагал. После этого он садится на водительское сидение, устало потирает глаза и оглядывает сонного Дана, чьё лицо идеально отражало его болезненное состояние. — Что с тобой? — замерев и вглядевшись в чужие блестящие глаза, спрашивает Гён. — Простите… Пожалуйста, простите меня за всё, — уже шёпотом говорит Дан, отворачивается к окну и, смахнув внезапно выступившие слёзы, крепче сжимает рюкзак и медленно засыпает. Помимо внезапно появившейся болезни, он чувствовал ужасный стыд из-за своего состояния и неспособности справиться со всем самостоятельно. Он был так слаб и обессилен и чувствовал явное недомогание и холод по всему телу. Однако, прежде чем в беспамятстве уснуть прямо в машине, обессиленный Дан пробормотал водителю нечто благодарственное и даже услышал какой-то ответ, но понять что именно Гён ему ответил, он уже не мог. По прибытии Дже Гён честно попытался разбудить отключившегося юношу и привести его в чувства, но ему было куда легче просто донести того до квартиры, нежели тратить время на бессмысленное тормошение плеча спящего. Он отстёгивает ремень, вешает на плечо его рюкзак и с непоколебимым выражением лица берёт Дана на руки. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы уложить его тело так, чтобы голова парня не тряслась от каждой пройденной ступени ко входу в квартирный комплекс. Когда они вошли в квартиру, мужчина осторожно положил Ким Дана на кровать, а затем некоторое время постоял, глядя на него сверху вниз. Он снял с парня верхнюю одежду, которая навевала ему неприятные воспоминания о той сауне для бездомных, и, когда ненадолго присел на край кровати, заметил непривычно мирное выражение лица Дана, его расслабленные брови и губы и то, как его волосы мягко падали ему на лоб. Было неприятно смотреть на избитое, покрытое синяками юношеское тело, и от этого Дже Гён почему-то почувствовал укол вины за то, поспособствовал доведению юноши до такого состояния. Но, быстро откинув эти мысли, он глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться на настоящем. Дже Гён пошел в ванную и намочил чистое полотенце теплой водой. Он всегда следил за тем, чтобы его квартира была чистой и идеальной, поэтому у него не было проблем с поиском вещей, необходимых для лечения. Вернувшись в спальню, он аккуратно вытер лицо и шею Ким Дана, старался быть более осторожным и не разбудить своими действиямм больного парня. Делая это, Дже Гён открыто усмехался своему состраданию. Ранее, он бы и в жизни не поверил, что станет заботиться о ком-то таким образом, но до этого он не испытывал подобных странных чувств ни к кому из окружающих. Что-то в этом бедном пареньке заставило его захотеть обеспечить его безопасность любой ценой, и это желание очень сильно напугало Гёна. Наконец он проводит пальцами по светлыми волосам Дана, стараясь разгладить запутавшиеся пряди, и ненадолго замирает, прикасаясь ладонью к его горячей щеке. Гён чувствовал, как его охватывает спокойствие, и как усталость медленно заполняет все участки его тела. Выключив яркий свет, мужчина ещё недолго просидел на краю кровати, после чего лёг рядом с Даном и быстро погрузился в глубокий сон, осторожно накрыв чужую ладонь своей.