Под тенью змея

Амен

Лишь большим усилием воли Амен останавливает свою руку. Ту, что потянулась выхватить хопеш из-за пояса, чтобы отточенным движением отсечь лекарю его пальцы, которыми он посмел прикоснуться к ней. Слава богам, он убирает руки с ее бедер, прежде чем Амен успевает выйти из тени. Было бы накладно придумать этому оправдание перед фараоном. Лишить рук одного из лучших лекарей во всем Египте. И все из-за глупой девчонки. — Должно быть, дурные привычки заразны. Ведь иной причины, почему столь прославленный лекарь предпочитает разгуливать в ночи, я найти не могу. Амен выходит к ним навстречу, неспешно вышагивая своей тяжелой походкой. Его рука показательно лежит на эфесе оружия. В глазах Эвы он видит страх, и боится она явно не за себя. Зубы сводит от бессильной злости. — Дурного не делали, эпистат, — Ливий выходит чуть вперед, инстинктивно прикрывая девчонку собой, — мы всего лишь ходили проветрить голову. Сами видели — днями из перевода не вылезали. Нет причин для беспокойства, я уже провожаю Эвтиду к дому. — Не стоит. Я как раз искал ее, чтобы обсудить с ней один момент. — Я думаю, это может подождать до завтра. Она устала и… — Не может, — тон его не терпел пререканий, так что Ливию пришлось согласиться. — До завтра, Эва. Эпистат, — он кивнул им обоим на прощание и удалился в сторону деревни. Амен не понимал, зачем этот спектакль. Почему он вообще пошел за ними, а не вернулся в свою хижину, оставив все как есть. Идиот. Сам же пихнул девку ему прямо в руки, надеясь освободиться от хаоса в голове, сводящегося с ума, но стало лишь хуже. Все это время Эва стояла, не решаясь пошевелиться, и молча хлопала глазами. Не понимала, что он вообще хочет от нее. Он и сам не понимал. Но вот она подала голос, устав от ожидания. — Ты что-то хотел обсудить, господин? — Хотел, чтобы он ушел, — ляпнул, не успев подумать, и тут же осекся. — Пошли. Хотел было взять ее под локоть, чтобы увести домой, но замер на пол пути. Нет. Нельзя прикасаться. Еще слишком свеж в памяти вкус ее губ. И то, как она отвечала ему. Отойдя на пару шагов, он заметил, что Эвтида осталась стоять на месте. — ПОШЛИ, — рявкнул он, теряя терпение. — Иди, или потащу силой. Нужно было уйти. Затолкать ее домой и запереть, чтобы сидела под замком. Но вряд ли хоть один замок смог бы удержать его от нее. — За что ты так, я ничего не сделала, — она семенила позади, не решаясь подойти к нему ближе. — Я вышла всего на полчаса. — Я не позволял. — Мне нужно спрашивать разрешение даже на такое?! — вскрикнула она, не заботясь, что кто-нибудь может их услышать. — Я целыми днями сижу у тебя под носом, выполняя приказы. Какую еще часть моей жизни ты хочешь контролировать? — Все, — шагнул вперед, борясь с желанием зажать ей рот рукой. — Я хочу все. — Нет. — Это был не вопрос. — А я все равно говорю нет. Я так больше не могу. Ты наказываешь меня за что-то? — Что ты о себе возомнила? — он усмехнулся, пытаясь добавить в голос невозмутимости. Девчонка ходила по грани, что он едва мог держать себя в руках. — То отталкиваешь меня, то удерживаешь на месте. Но никогда не подпускаешь ближе к себе хоть на шаг. Ты боишься. Собственных эмоций. Того, что происходит с тобой. Амен дергает ее за плечо, толкая с дороги в сторону пустующего дома. В тень, подальше от чужих глаз. Эва улыбается, бросая ему вызов. Видя, как легко научилась выводить эпистата из себя. — Ты не хозяин мне. Моя жизнь в твоих руках, верно. Но мою волю и разум ты не в силах подчинить себе. Это сводит тебя с ума, Амен. И это тебе нравится. Он хотел бы освободиться. Заткнуть ей рот навсегда, лишив воздуха. Сжав широкую ладонь на хрупкой шее. Но едва приблизившись к ней, втянув носом знакомый аромат, сознание плывет, словно в бреду. Его кожа пылает огнем, соприкоснувшись с ней, что бы ни твердил здравый смысл. Засмотревшись на ее губы, Амен непроизвольно стискивает руку на ее горле сильнее, причиняя боль. — Пусти меня, — Эва брыкается, в нелепой попытке оттолкнуть его руки от себя. — Я не желаю более находиться здесь. Очнувшись, эпистат отпускает ее шею, перемещая руки на стену по обе стороны от нее. Замыкая в клетке. — Ты будешь находиться там, где я тебе велю. И с тем, с кем я велю. — Ты сам и велел мне находиться там с ним! Приставил к Ливию, веля не отходить ни на шаг, и потешался, будто «нам будет чем заняться с ним ночами», — ее голос скривился, в попытке передразнить речь мужчины. Но вновь сделался серьезным, когда она решила нанести очередной удар. — Может, я именно этим и собиралась заняться?! Даже в темноте заметно, как бешено вздымается ее грудь под платьем. Эва дрожит каждой клеточкой тела. Но все равно, словно хищная кошка, пытается укусить его как можно сильнее. Амен видит, как она блефует. Видит, но ничего не может с собой поделать. Здравый смысл покидает его, когда она находится так близко. — Поэтому сейчас ты вся покраснела и дрожишь подо мной? От страха? — Да! — она пытается вскрикнуть, но голос не слушается, делаясь больше похожим на хрип. — Я боюсь тебя, Амен. Лгунья. Амен проводит носом от ее ключицы, вдоль шеи, к уху, обдавая кожу горячим дыханием. — Я так не думаю. Зажмурившись, Эва вжимается в стену изо всех сил, в попытке отстраниться. Но даже это не помогает сдержать предательский стон, донесшийся из ее приоткрытого рта. Грязная лгунья. Лишь два слова носятся в его голове, когда Эвтида поднимает к нему взгляд янтарных глаз, что сейчас кажутся ему абсолютно черными. Словно сама тьма растекается в них, заманивая глупцов в свой вечный плен. И он готов нырнуть в нее без раздумий. Амен вжимает ее в стену сильнее, в надежде еще хоть раз сорвать с ее губ столь пьянящий звук. Эва стонет, и больше ни одна сила не способна его остановить. Его рука крепко обхватывает ее талию, удерживая на месте. Девчонка уже почти не сопротивляется, но ее ноги так сильно дрожат, будто она рухнет на землю прямо сейчас. Он набрасывается на ее шею, оставляя россыпь алых отметин. Плевать. Как же плевать. Ничего больше не имеет смысла, кроме ее сладких стонов, что она изо всех сил пытается сдержать, стискивая губы. Непокорная. От одной мысли об этом член отзывается в штанах, наливаясь кровью. Амен распахнул полы ее платья и невесомо провел пальцами от колена вверх по бедру, вызывая волну мурашек. Остановился, сжав руку на том самом месте, где совсем недавно к ней посмел притронуться этот чертов лекарь. Сознание плыло от злости и желания. Еще хоть раз он посмеет прикоснуться так к ней… И тогда он сам прижимается к ней всем телом. Чтобы она ощутила. Чтобы поняла, насколько он желает ее. И стоит Эвтиде почувствовать бедром его эрекцию, как ее глаза закрываются, не в силах больше выдерживать его взгляд. Проклятая ведьма, что же ты сделала со мной? Эва задыхается под его телом. Ее кожа горит так сильно, что Амен даже через одежду может почувствовать жар, исходящий от нее. Он сильнее раздвигает ее ноги, поднимаясь ладонью между бедер. Амен не в состоянии удержать собственный стон, когда пальцы прикасаются к ее лону, столь влажному от возбуждения. Член ноет от желания, когда он раздвигает ее половые губы, размазывая смазку. И Амен вновь с силой вжимается им в женское бедро, продолжая двигать рукой. Эва хнычет и стонет, вцепившись в широкие плечи, пока его пальцы, огладив клитор, опускаются к влагалищу, чтобы набрать еще немного смазки и вновь повторить этот путь. И снова. И снова. Схватив ее за подбородок, Амен запрокидывает ее голову вверх, вынуждая взглянуть в его глаза. — Смотри на меня, — шепчет он. Его голос столь властный и хриплый от возбуждения, что Эвтида, не задумываясь, кивает, соглашаясь. Теперь он всматривается в ее лицо, пока ласкает ее пальцами. И то, как закатываются ее глаза, когда Эва прижимается к нему тазом в попытке сильнее потереться о его руку, заставляет Амена забыть о любой причине, по которой он пытался держаться от нее на расстоянии. Она — самое потрясающее и самое ужасное, что случалось с ним за всю жизнь. Кровь шумит в ушах от невыносимого желания овладеть ею, но ему так сильно хочется заставить ее изнывать от удовольствия под его руками. Амен сосредотачивается пальцами на ее клиторе, скользя вверх и вниз все быстрее. Эвтида прикусывает распухшие губы, выгибаясь в его руках от удовольствия. Даже не замечает, когда в порыве царапает мужскую шею, оставляя красные полосы. Но Амену все равно. Он готов повторить каждый шаг, приведший к тому, что теперь Эва вскрикивала в его руках, сотрясаясь от оргазма. Смазанно поцеловав ее скулу, Амен упирается своим лбом в ее, тяжело дыша. Не в состоянии отвести взгляд от ее помутневших от удовольствия глаз. Опускается ниже, чтобы наконец проникнуть в нее двумя пальцами, но Эва напрягается всем телом и болезненно стонет. Нет. Не может быть. Заглянув в ее лицо, он убедился в своей догадке. Она девственница. У них с Ливием ничего не было. Осознание этого факта в мгновение отрезвляет его. Амен медленно выпускает ее из собственной хватки, позволяя встать на ноги, и отступает на пару шагов. И тогда в его голове проясняются две мысли. Во-первых, он не может поступить с ней так. Впервые взять ее вот так, от злости, в кустах у чьей-то стены. Во-вторых, теперь он ни за что не отдаст ее лекарю. Эвтида может принадлежать лишь ему одному.