Терпи меня или уходи

Шастун не спеша ходил по парку, в который зашёл впервые. Сегодня он был хмурый, ему ни черта ничего не хотелось делать. «Уже конец ноября, сука, а я так и хожу с кислой рожей.» — думает Антон. Безусловно, ему холодно в одной толстовке и ветровке. Но он же самый умный на планете, поэтому и не взял тёплую куртку с собой. «Надо опять сбегать за сигаретами, а то закончились. Доживём до завтра.» — думает Антон. Шастун шёл по какой-то тропинке, пиная листья под ногами. Мысли его почему-то в последнее время забиты, а именно два месяца были забиты одним человеком, что очень раздражало. «Опять он, опять он, я его скоро убью.» — думает Антон. Шаст решил сворачивать обратно в здание, так как ветер усилился, а его костлявые ноги запросто смогут улететь в небеса. Зайдя в холл и вздрогнув от холода, который ощущался гораздо сильнее, чем на улице, Шастун пошаркал в комнату. На лестнице его перехватила Алёна. Вот девушка не приставучая, а заботливая. — Антон, чего ты выходишь в такой мороз? Сколько я тебе говорила, чтобы ты не ходил? — возмущалась девушка, чем забавляла парня и повела его в свою комнату. — Мог бы хотя бы шапку надеть. — Ну чего ты ворчишь? Подышать захотелось мне, — потирая руку об руку, чтобы как-то согреться, сказал Шастун. Алёна недовольно глянула на него, схватила его руки и просунула свою тёплую ладошку. — Алён, ты не представляешь, какая ты тёплая. — А ты не представляешь, какой ты холодный, — передразнила девушка, открывая дверь и впихивая Антона в комнату. — Там девочки чай принесли, попей, — она показала на кружки с исходящим паром из них. — Они щас тоже подойдут. — в невзначай сказала девушка и села к Шасту на кровать. — Надеюсь, твой парень не придёт ко мне и не будет ныть о том, что я сижу с тобой, — с издёвкой говорил Антон, а Алёна несильно ударила его в бок и улыбнулась. — Не переживай, он умный, думаю, больше такого не повторится. — Насчёт умного не знаю, — попивая чай, ворчал Шастун, вспоминая, как Попов ему очень «понятно» объяснял домашнее задание. — Кстати, что насчёт Арса, он какой-то задумчивый в последнее время, ты ему не угрожал? — со смешком спросила девушка, а парень отрицательно помотал головой, хоть сам и заметил, что с Поповым что-то произошло. — Не знаю, может решил наконец рот заклеить? — предположил Шастун. — Возможно, он ещё и не хочет говорить. Они ещё разговаривали и разговаривали, пока в комнату не зашла Оксана с Ирой. — О, Шаст, привет, тебя пацаны потеряли, — поздоровалась Фролова. — Ты весь чай выхлебал? — в шутку спросила Кузнецова. — Не, я ваш чай не трогал, только Алёнин. Я у вас полежу, а то там в комнате холодно, а у вас тепло. — спросил, а точнее непреклонно сказал Антон, разваливаясь на всю кровать, чуть-ли не придавливая ногой Алёну. — Поаккуратнее со своими костями, — попросила девушка, беря в руки телефон. — Кстати, щас Арс должен прийти, — предупредила Ира, присаживаясь на свою кровать. — Ой, какая радость, я его так хотел видеть, что хоть щас готов глаза выколоть, — с сарказмом говорил Шастун, закрывая свои очи. Они ещё долго болтали обо всём, но Арсений пришёл в самый разгар разговора. — А ты что тут забыл? — нахмуренно спросил Попов, подходя ближе. — Свою любовь, — приподнимаясь на локтях, ответил Шастун. — А ты что тут забыл? — Не поверишь, по той же причине я тут, — с подделанным удивлением ответил Арсений и сел на кровать. Когда-нибудь она всё же сломается. — Арс, очнись, — сказала Алёна, когда её парень опять в облаках витал. — Да очнулся я, чего приходил? — спросил сам себя Попов, — Вот увидишь тебя, Антон, и всё мысли путаются. — Да, я такой, от меня люди без ума, — сам себя нахваливал Шастун, а затем издевательски улыбнулся. Алёна отвесила ему подзатыльник и повернулась к Арсению, вопросительно смотря. — Не хочешь погулять? — спросил Попов, как только вспомнил, чего хотел. — Арс, там холод собачий. Ладно, пошли, — согласилась девушка и поднялась с кровати. — Эх, забрали моё последнее тепло, — состроив жалобное лицо, проворчал Антон. — Не ворчи, с тобой мы ещё поговорим, — рыкнул на него Попов и, обняв девушку, вышел из комнаты. — Видимо, безмозглый, — сказал факт Шаст и глянул на оставшихся девушек. — чего замолчали? Подумаешь, какой-то Арсений. — Антон, хватит кривляться, — смеясь, попросила Фролова. — Кстати, щас такое расскажу… Она долго рассказывала смешную историю, после чего Антон решил дополнить её, вещая о том, как Дима залез на его кровать и тут же рухнул с неё. Они так просидели пару часов, а потом Шастун намылился обратно к себе в комнату. — Тоха, — позвал Дима, заприметив друга у двери. — Ты у девочек был? — Шастун кивнул. — А ты знаешь, что из верблюжьих какашек огонь добывают? — спросил с серьёзным лицом Матвиенко, отчего Шаст чуть не сломался пополам в порыве смеха. — Знал, — еле выговорил Антон. — А я не знал, вот мы с Позом и спорили. Дим, у тебя зрение вблизь, а у меня в вдаль, может, это судьба? — улыбаясь, спросил Матвиенко. — Серёж, у тебя в карманах нету ничего запретного? — смеясь, спросил Позов, а Шастун залез на свою кровать. — Ну а может. Ладно, мы завтра уедем, можем к тебе в квартиру заскочить и куртку взять, — предложил Матвиенко. — Не, не надо, я сам заскочу попозже, — отказался Шаст, подпирая подбородок кулаком. — И как же, позволь узнать? — поинтересовался Дима. — Завтра узнаете, — загадочно закончил разговор Антон и улёгся поудобнее. Лежать на кровати в верхней одежде для Шаста стало нормальным. Парень с нетерпением ждёт, пока Попов обойдёт все комнаты. Антон дожидается момента, когда ребята уснут, а потом тихо уходит из комнаты. «Главная дверь закрыта, надо на первый и перелезть через окно.» — думает Антон. Шастун знал: одно неверное движение, и он упадёт в пропасть. Поэтому хочешь не хочешь, а идти, словно ты воздух, надо. Добравшись до заветного окна, Антон открыл его и медленно запрокинул одну ногу через него. Проделав тоже самое и со второй, он медленно отпускает руки и, отталкиваясь от стены, прыгает вниз. «План отличный, теперь в бар.» — думает Антон. Шастун за это время ни разу не выпил алкоголь, а надо. Поэтому, идя по лесу, он тысячу раз себя проклинает, что захотел выпить, что одет налегке и то, что такой бестолковый. Наконец Антон видит дорогу с жилыми домами. Шаст огляделся, улица ему смутно знакома, но не так, чтобы знать, что да где. Поискав глазами вывеску с хоть малейшим намёком на алкогольные напитки, парень направился к ней. Проскочив в заведение, Антон сел на барный стул и подозвал бармена. — Крепкого чего-нибудь, — попросил он, потирая переносицу. — Всё будет сделано, — дружелюбно ответил бармен и принялся замешивать коктейль. Шастун даже не следил за его действиями, а просто обдумывал накопившийся хлам в голове. Когда перед ним приземлился стакан с янтарной жидкостью, он благодарно кивнул и опустошил ёмкость наполовину. «Разнесёт? Не разнесёт?» — думает Антон. Это вопрос на миллион, ведь иногда алкоголь не туманит разум, а иногда ещё как туманит. Стакан за стаканом выливался в Шастуна. Когда он понял, что надо уже уходить, а точнее взглянул на время, которое показывало четыре часа утра, он расплатился и пошёл обратно, забегая перед этим в ближайший магазинчик за сигаретами. «Не сильно разнесло, уже хорошо.» — думает Антон. Он забрал свои слова обратно, когда запнулся и упал на холодный асфальт. Поднявшись и отряхнув колени, Шастун двинулся дальше, шатаясь из стороны в сторону. Дойдя до здания, он больше двадцати минут тупил в закрытое окно. «Может я не тут вылезал? А где вылезал тогда?» — думает Антон. Шаст обошёл вокруг здания и понял, что окно потоком ветра захлопнулось. Благо своему высокому росту, он попробовал его открыть, что у него и получилось, правда, очень громко. Ухватившись за подоконник, Антон напряг руки и перевалился в туалет. «Ебать я сильный.» — думает Антон. Шаст уже не волновался, что его услышат, поэтому как мутант пошёл в комнату. Зайдя в комнату, он громко хлопнул дверью, но спящие в ней даже не шелохнулись. Забравшись на кровать, Антон скинул с себя куртку с ботинками и уснул. Утро выдалось незабываемым, если три часа дня вообще можно назвать утром. В горле сухо, как в Африке, в голове всё гудит, Шастун ещё не понял, как не застрелился. Поднявшись с мычанием с кровати, он пошёл в санузел. Включив кран на полную и радуясь, что из него течёт только ледяная вода, Антон сделал чашу из ладошек и наполнил её жидкостью, сразу выпивая. Горло отозвалось неприятным ощущением, вот-вот и закашляешь. «Ахуенно сходил, больше нечего сказать.» — думает Антон. Умывшись и переодевшись, Шастун направился вниз. Учеников в школе вообще нет. Это должно его радовать, но настроение плавает на хуе, поэтому хочется плакать от боли в голове. Походил туда-сюда, теперь можно и обратно в комнату, желательно спать. От боли в голове лучше способа, чем спать, не найти. Этим Антон пользуется круглосуточно. «Хорошо, что никто не будил.» — думает Антон. Всем глубоко похуй на него, они быстро разъехались по домам, а про парня и вовсе забыли. Шастун прилёг на кровать. Была дичайшая усталость и слегка болело горло. Завернувшись с ног до ушей в одеяло, Антон уснул. Он бы проспал всю жизнь, но в шесть часов вечера в комнату зашёл Позов, а следом за ним Матвиенко. От громкого звука Шаст поёжился и открыл сонные глаза, сразу за этим заливисто кашляя. — Шаст, ты заболел? — спросил взволновало Дима, оглядывая друга. — Поперхнулся, ничего серьёзного, — откашлявшись, ответил Антон и махнул рукой. — По тебе не скажешь, чего бледный такой? — гнул своё Позов. — Родился такой, извините, цвет не выбирал, — фыркнул парень и скинул одеяло с себя, так как он был весь мокрый, за одеялом полетела толстовка, а на её место была надета тонкая футболка. — Ты спал весь день? — спросил Серёжа, скидывая с себя куртку. — Да, сил вообще ноль, — ответил Антон, опрокидываясь на подушку. — Давай, что ли, за едой схожу или чаем, — предложил Матвиенко. — Чай, еды не надо, пусть горло успокоится, — сказал Шастун, а Матвиенко с Позовым вылетели из комнаты. Антон, не дожидаясь их, снова закрыл глаза и шмыгнул забитым носом. «Утром же всё было заебись, какая нахуй простуда?» — думает Антон. Сон пришёл моментально, как закончился поток мыслей. Когда вернулся Дима с чаем, Антон не проснулся и тогда тот его растолкал. — Шаст, вставай, чай выпей и спи. Шастун не торопился выходить из своего сна и продолжил лежать, как мёртвый. Позов на это лишь покачал головой. Поставив кружку на стол, он вышел из комнаты. Антон нагревал собой всё, но при этом самого его трясло от холода, а искать одеяло где-то на полу он не собирается. Пролежал он так, пока в комнату не зашла брюнетка во врачебном халате, а за ней Дима и Серёжа. — Антон, проснись, — попросила женщина. Парень поёрзал на кровати и открыл глаза. — Вы кто? — спросил Шаст, поглядывая на друзей и кидая злой взгляд. — Валентина Ивановна, — представилась женщина и достала из сумки градусник. — Засунь под подмышку. — передавая градусник Антону, сказала она. Шаст засунул и ожидающе смотрел на них. — Сейчас посмотрим, если будет температура — на уроки не пойдёшь, — сказала Валентина Ивановна. Простояв так пять минут, женщина взяла градусник и стала всматриваться в цифры, до которых поднялась ртуть. Нахмурившись, она сказала: — Тридцать восемь и восемь. Так никуда не пойдёт, я оставлю здесь таблетки и микстуры, на них написано, когда принимать. Если будет очень плохо, приходи ко мне, — женщина кивнула головой, говоря этим, чтобы он приходил в её кабинет, а затем она ещё пару минут объясняла Позову, что надо делать, и вышла из комнаты. — Заебись, — прохрипел Шастун и закрутился клубочком на кровати. — Шаст, слазь оттуда, на кровати Серёжи поспишь, — сказал Позов, расставляя таблетки и коробочки на столе. — Э, а почему не на твоей? — уже начал возмущаться Матвиенко, как ему влетел поджопник, и он быстро замолк. — Щас, подождите, — тянул время Антон, крутясь по кровати. Поднявшись, он кое-как слез и лёг на кровать Серёжи. — Ребят, дайте поспать, — ворчал он, переворачиваясь набок. Позов, не сказав ни слова, укрыл его одеялом и сам сел на свою кровать, вчитываясь в этикетки таблеток. Смысла пить их сегодня не было, поэтому он решил, что накормит ими Антона завтра. Ночь выдалась весёлой для Димы. Антон кряхтел, пыхтел, сопел. Приходилось его: то заставлять высмаркиваться, то поить таблетками и всё в этом духе. Утром Позов и Матвиенко ушли на уроки и попросили Шаста прийти, если будет плохо, но он эту просьбу на хую вертел, поэтому в ту же секунду уснул. Антон проснулся только в двенадцать, выпил таблетки и снова уснул. Он даже на ногах стоять не может, сразу в глаза врезается темнота. В комнату ближе к четырём зашёл Попов. Он оглядел Шастуна и сел рядом. Антон услышал, что кто-то вошёл, но, подумав, что это сквозняк, он уже собирался уснуть, как почувствовал в ногах тепло. Через муки он открыл глаза и посмотрел на Арсения, который разглядывал его лицо с таким спокойствием. — Чего смотришь? — шмыгнув носом, чтобы хоть как-то он разложился, хрипло спросил Шаст. — Я тебя разбудить пришёл и чай принёс, — пропустил мимо ушей вопрос Арсений и протянул кружку горячего чая. — Таблетки надо выпить. — Тебя Дима послал? — Попов кивнул. — А чего он сам не пришёл? — делая глоток чая, спросил Антон. — Его Павел Алексеевич позвал, там что-то про олимпиады, — отмахнулся Арсений. — Ты есть не хочешь? — Не, не хочу, — мотая головой, ответил Антон и потянулся за таблетками на столе. Не зря Дима их разложил по кучкам. — А надо, я щас приду, — сказал Попов и вышел из комнаты. «Ахуенный человек, ничего нормально сказать не может.» — думает Антон. Шаст выпил весь чай, горло, наконец, успокоилось и больше не разрывалось на маленькие кусочки, как пепел сигареты. Сон пропал, поэтому, вздёрнув подушку повыше, Антон присел и пялился в дверь. Для него это щас интересней всего. Вскоре прибежал Арсений и всучил тарелку с супом Антону. — Ешь, чтобы выздороветь — надо кушать. — Вот и ешь сам, чтобы не заболеть, — фыркнул Шаст. — У тебя есть выбор: либо ты ешь, либо я тебя кормлю, — строго сказала Попов, присаживаясь на кровать рядом с Шастуном. — Я поем, когда захочу! — крикнул и сразу замолчал Антон, так как его горло заболело. — Да ты ничего не ешь, я не видел, чтобы ты ел в этом месяце. — Глаза разуй и увидишь. — Отлично. Это я слепой, — раздражённо сказал Попов и вышел из комнаты, а на душе Шаста стало неуютно, ведь тот и так и сяк старается для него. Запихнув это неуютно куда подальше, он поставил тарелку с супом на стол и продолжил смотреть в стенку. Прошло десять минут, затем двадцать. И тогда Арсений снова зашёл в комнату и злобно посмотрел на Антона. — Какой же ты упёртый, чёрствый нелюдь, — рычал Попов, подходя к Шасту. Взяв тарелку, он зачерпнул ложкой суп и приставил к губам того. — Рот открой. Шастун выхватил ложку и начал есть. Он понимал, что от него не отстанут, а есть из чьих-то рук не хотелось. Под злобным взглядом пришлось съесть всё. — Съел, — прохрипел Антон, отдавая пустую тарелку с разводами масла. — Это было так сложно? Зачем канючил? — уже спокойно спрашивал Арсений. — Иди уже, — обессиленным голосом послал Шастун и улёгся на кровать. — Запомни, так будет, пока ты болеешь. Поэтому выздоравливай быстрее, — добрым голосом пожелал скорейшего выздоровления Попов и вышел из комнаты. Сразу после ухода нежеланного гостя, Шастун стянул с себя футболку, так как было невыносимо жарко. «Я прибью тебя, Арсений.» — думает Антон. За последней мыслью пришёл сон. Пару дней Шастун, не вставая, спал. На четвёртый день он заебался спать, чувствовал себя восхитительно и в семь утра пошёл умываться под возмущения Позова. Умывшись, переодевшись, он полетел на завтрак. Сидя за столом, к нему подсела Оксана. — Привет, ты выздоровел, что ли? Нос красный и ободранный, — удивлённо спросила Фролова, продолжая разглядывать Шаста. — Да, уже хорошо себя чувствую, — ответил Антон и демонстративно шмыгнул носом, но это не получилось, он был полностью заложен. Неловко улыбнувшись, он взглянул на приближающихся друзей. — Смотри, Поз и Серёжа идут. — Шаст, может, ты не пойдёшь? — пробовал отговорить Дима, садясь за стол. — Нормально всё, чего унылые такие? — Как знаешь, — хмуро сказал Позов и принялся за трапезу. — Хотите анекдот? — спросил Шастун, ковыряв ложкой кашу. — Давай, коль пришёл, — сказала Ира, подсаживаясь к Антону. — Ну, слушайте. Мужик идёт по мосту, к нему подбегает парень и говорит, всучивая бумажку: «Сам не смотри! Никому не давай!» и убегает. Мужик пожал плечами, подумав, что какой-то ненормальный. Он засунул бумажку в пальто… — не успел Шастун дорассказать, как его поворачивают на сто восемьдесят градусов, и он лицом к лицу оказывается с Поповым. — Ты вообще придурок? Больничный у тебя! Хочешь всех заразить? — возмущался Арсений и потащил Антона в комнату. — Безмозглый, какой же безмозглый, а если температура поднимется? — Да умолкни уже, голова раскалывает и так, — попросил Шастун. — Отлично, с больной головой и температурой учиться! Это же, во! — он показал большой палец и ускорил шаг. — Мамка нашлась, — фыркнул Антон. — Скорее папка, давай ускоряйся, — подгонял Попов. Они дошли до комнаты Шаста. Попов уложил того на кровать, заставил переодеться перед этим и укрыл одеялом. — Я тебя прибью, если ещё раз такое вытворишь! — выходя из комнаты, сказал Арсений. — Да съебись уже, — рыкнул Антон, стараясь уснуть. Целых две недели Шастун болел. Пару раз получал от Попова, за то, что собирался покурить. На уроки пошёл он только в пятницу. — Антон, ты себя хорошо чувствуешь? — спросила Алёна, как только тот присел к ней. — Да, уже намного лучше, — ответил Шастун, раскладывая на парте тетрадки и учебники. — Ну и отлично, — улыбаясь, сказала девушка. Она о чём-то задумалась, а потом, поправив волосы, повернулась к Антону. — Скоро Новый год, и в честь праздника мы устраиваем выступление. Не хочешь поучаствовать? — За это поставят пятёрки по всем предметам? — пошутил Шастун. — Что там надо делать? — В конкурсах учавствовать. Я и Арс будем ведущими, а потом соберёмся у меня в комнате и хорошо выпьем, — от таких слов у Антона глаза заблестели, и он закивал. — Алкоголик. Ладно, у нас две недели длятся каникулы. Получается, двадцать второго мы уезжаем, — предупредила девушка. — Подготовкой мы уже занимаемся, ты будешь учавствовать, как и другие, только в день выступления. Он будет двадцатого, на следующей неделе. — От такого потока слов голова кругом идёт. Я понял, — если есть алкоголь, Шастун в деле. Они спокойно просидели уроки, пообедали. Антон даже пару ложек супа съел. Затем сделали уроки и пошли по комнатам. — Наконец моя кроватка, — радостно говорил Матвиенко, ложась на свою кровать. — Знаешь, мне на ней так понравилось лежать, давай поменяемся навсегда, — в шутку сказал Шастун, а Матвиенко кинул в него подушку. — Не, иди спи на своей. — Друг ещё называется, — Антон переоделся и залез на свою кровать. — Мои сигареты, как же я давно вас не чувствовал. — Ой, опять дымить будешь, — возмущённо сказал Серёжа. — Не опять, а снова. К тому же я две недели не курил, — Шаст поджёг кончик сигареты и затянулся. — Где Новый год отмечать будете? — спросил парень, выдыхая дым. — Дома, тут вообще никого не будет, — сказал Дима, поставив своими словами Антона в тупик. — А я что делать буду? — Спать. Ты же любитель этого дела, я тоже дома буду, — ответил Серёжа. «Блять, лучше не придумаешь.» — думает Антон. — Можете завтра заскочить ко мне домой? — спросил Шаст. Куртка ему нужна. — Можем, скажи где она лежит только, — Дима сразу понял зачем. — В шкафу, в моей комнате, там дверь побитая, увидите, — описал Антон, как мог. — Хорошо, ключи оставь на столе, утром возьмём. Больше ничего тебе не надо? — поинтересовался Позов, качая свисающей с кровати ногой. — Книг побольше, они на столе лежат, и сигарет пачек пять. Деньги я дам. — Да не переживай, считай, подарок от нас, — отнекивался от денег Дима, Антон решил промолчать. Они пролежали так ещё пару часов и в комнату зашёл Попов. — Ложитесь спать, — сказал он, подходя к Антону. — Ты хорошо себя чувствуешь? — шёпотом спросил он. — Тебя колышет? — приподняв брови, спросил Шастун. Однако его брови поползли выше, когда Попов слегка кивнул. — Нормально. — Ложись спать тогда, — уходя, сказал он.