17. Эпизод со снобом и чудачкой
29 августа 2023 г. в 11:00
8 октября 1971 года...
Лили сидела в библиотеке напротив Северуса. Она грызла кончик пера, раскрыв перед собой блокнот на трех кольцах, и старательно переписывала свои записи по истории магии, сделанные накануне; по ходу дела она выделяла их разными цветами чернил. Она замешкалась, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, и подняла глаза на забавное лицо Северуса.
— Что?
— Это нелепо, ты ведь знаешь, да? — спросил он, кивнув на тетрадь.
— Почему?
Северус закатил глаза:
— Ты просто переписываешь те же записи, что и сегодня на уроке. Какая пустая трата времени.
— Это не так, — настаивала она, с улыбкой глядя на свои идеально организованные и раскрашенные записи. — Это помогает мне сосредоточиться на том, что я выучила за день, и организовать свои записи так, чтобы по ним было легче учиться. Кроме того, так гораздо удобнее, чем на клочках пергамента.
Северус только усмехнулся:
— Ты чудачка.
Лили рассмеялась и подняла руки над головой.
— Я понимаю это. — Она взглянула на часы и вздохнула, — Уже скоро комендантский час, надо собираться, пока мадам Пинс не пришла и не выгнала нас.
Северус кивнул и начал собирать свои домашние задания.
— Итак, что хотел Блэк?
— Хм? — спросила Лили, наклоняясь, чтобы поднять книгу, которую она уронила на пол.
— Блэк. Он приходил раньше, и вы двое обнялись, как будто не виделись несколько недель. Я думал, что мы согласились с тем, что он придурок.
— Он такой, — сказала Лили, вставая. — То есть, он может быть таким. Он... я не знаю, Сев, в последнее время он кажется каким-то одиноким. Я думаю, ему нужно было обняться.
— И что, вы теперь друзья? — подозрительно спросил Северус.
Лили вздохнула. Она знала, что Северус немного опекает её - возможно, даже слишком сильно. Похоже, ему было нелегко свыкнуться с тем, что у нее есть друзья, кроме него.
— Да, думаю, так и есть. Я... ну, я надеюсь, что так и будет.
— Он называет меня Нюниус, — с горечью сказал он.
Лили нахмурила брови:
— Я попросила его прекратить, но это было бы очень кстати, если бы ты перестал быть таким людоедом по отношению ко всем.
— Я не людоед, — воскликнул Северус, хватая свою сумку с учебниками, когда они встали.
— Немножко. Ты даже почти не разговариваешь с Мэри, Марлин, Дори, Дианной или Кингом, когда они занимаются с нами. Когда кто-нибудь из них пытается втянуть тебя в разговор, ты лишь зыркаешь на них, пока они не перестают с тобой разговаривать.
— Они бессмысленные зануды!
— Нет, это не так, — настаивала Лили, когда они выходили из библиотеки. — Ты, Северус Снейп, сноб.
Он фыркнул на ее слова:
— Ну, может быть, немного. — Когда она улыбнулась ему, он улыбнулся ей в ответ. — Я скучаю по тому времени, когда были только ты и я, понимаешь? Теперь нас обоих словно тянет в разные стороны. Эйвери и Розье думают, что я глупый, раз до сих пор дружу с тобой, а ты заводишь все эти новые знакомства. Я просто скучаю по тому, что было до нашего приезда сюда.
— Сев, то, что мы вдвоем заводим новых друзей, не означает, что мы не можем найти место друг для друга, — сказала Лили. — И я тоже не слишком люблю твоих новых друзей. Они называют меня грязнокровкой, что гораздо хуже, чем глупая игра с твоим именем, Северус.
— Я знаю и очень сожалею об этом! — воскликнул Северус, его глаза были печальны. — Я объяснял им, какая ты замечательная, но они твердо стоят на своем. Я... я сказал им, чтобы они никогда больше не говорили тебе таких слов.
Лили прикусила нижнюю губу, вспоминая, как Джеймс и Сириус защищали ее.
— Было бы здорово, если бы ты смог что-то сделать в тот момент, Сев.
— Что? Ты хочешь, чтобы я ударил их, как Поттер в сентябре? Я бы никогда не опустился до такого неандертальского поступка.
— Я не думаю, что это неандертальщина, — сказала Лили, глядя на него из-под ресниц. — Я думаю, что они были очень храбрыми. И Джеймс Поттер — единственный, кто сказал мне, что означает это слово. Не ты. Ты мог бы предупредить меня, Сев.
— Лили, это было несколько недель назад! Почему ты говоришь об этом сейчас?
— Это не выходило у меня из головы, и, честно говоря, я до сих пор расстроена из-за этого! — призналась Лили.
Мало того, что это слово было обидным, она не понимала, как Северус, как никто другой, не защитил её в тот момент.
— Этого больше не повторится, Лили. Я клянусь! Я не позволю им причинить тебе вред. — Северус отчаянно настаивал, останавливаясь, чтобы коснуться её руки. — Я не позволю!
Его глаза были полны отчаяния и надежды, и она вздохнула. Она знала, что он не хотел причинить ей боль, но когда он не защитил её — это действительно было больно. То, что он пытался загладить свою вину, очень многое для нее значило.
— Спасибо, Сев.
Некоторое время они шли в дружеском молчании, а затем Лили внезапно остановилась и посмотрела на него:
— Северус, ты много знаешь о магии и... Я знаю, что сейчас только октябрь, и мы еще не так много узнали, но сегодня я кое-что услышала и не поняла, что это значит.
Друг вопросительно посмотрел на нее:
— Что ты слышала?
— Круц... Я не знаю остальной части слова, он — его оборвали. Это просто ужасно звучало, но я понятия не имею, что это такое. А у тебя есть мысли?
Глаза Северуса расширились. Он встревоженно посмотрел на Лили, затем затащил ее в пустой класс и закрыл дверь.
— Круцио? — Когда она кивнула, он в ужасе уставился на нее. — Где, Мерлин, ты слышала это слово?
— Вокруг. Что оно означает? Это ужасно?
Северус кивнул, его темные глаза смотрели на нее:
— Ужаснее, чем ты можешь себе представить, Лили. Это одно из Непростительных заклятий.
— Что это такое? — спросила Лили, с тревогой глядя на своего друга. Северус выглядел испуганным, в его глазах появился жадный взгляд, когда он услышал это.
— Это ужасные заклинания, — сказал он ей, положив сумку на стол и убрав с глаз сальные волосы. — Их три, и использование любого из них на живом человеке автоматически отправляет в тюрьму Азкабан на всю оставшуюся жизнь.
Лили прижала руку ко рту, задыхаясь:
— Что... что оно делает?
Северус посмотрел в её широко раскрытые от ужаса глаза:
— То, что ты упомянула, называется «Заклятие Круциатус», и это заклятие пыток, Лили.
— Пыток? — прошептала она, ее зеленые глаза расширились. — Что оно делает?
— Мама рассказывала мне, что эта боль не похожа ни на что, что ты можешь себе представить, — сказал Северус. — Она изгибает и выкручивает твое тело так, как оно не должно изгибаться — и изнутри тоже, так что твои органы будто напрягаются, чтобы протиснуться сквозь кожу. Это должно быть ужасно! От него можно умереть, если находиться под ним слишком долго, или, что еще хуже, сойти с ума. Но главное, чтобы это сработало, нужно очень захотеть причинить человеку невероятную боль. Это так ужасно! Если не хотеть причинить человеку боль, заклинание даже не сработает!
Лили закрыла рот обеими руками, по щекам катились слезы. Она быстро вытерла их и схватила сумку с учебниками:
— Кто вообще может использовать такое ужасное заклятие?
Северус вышел вслед за ней в коридор и пожал плечами:
— Я слышал, что его используют, чтобы вытащить из людей информацию. Моя мама говорила, что, по слухам, некоторые старшие чистокровные семьи используют его в качестве сурового наказания, но я сам считаю это полной чушью.
Лили кивнула, стараясь не дать волю слезам, когда они дошли до конца коридора, что означало скорые пожелания ко сну.
— Спасибо, что рассказал мне, Северус. Мне было просто... любопытно.
Северус нахмурил брови, наблюдая за тем, как она вытирает слезу:
— С тобой все в порядке, Лили? Я не хотел тебя расстраивать.
— Нет! Нет, не расстроил. Просто это так ужасно, как ты и сказал. — Ей удалось натянуто улыбнуться. — Спокойной ночи, Сев.
— Спокойной ночи, — сказал он, после чего повернулся и направился к лестнице, ведущей в общую гостиную Слизерина.
Лили повернулась, чтобы направиться в Гриффиндор, решив поговорить с Сириусом о том, что он ей сообщил.
Она никак не могла понять, что именно он сказал.
Он должен был иметь в виду что-то другое, верно?