Трилогия Кисмет. Часть первая: В первый раз/The Kismet Trilogy. Part 1: The First Time Around

Лето 1977 года... С того самого момента, как они поцеловались во время игры «правда или действие», Джеймс и Лили были, по сути, неразлучны. Каждый раз, когда Сириус приходил за своим другом, Лили уже была с ним. Джеймс прижимал её к стенам, усаживал на парты, прятал в шкафах с метлами или целовал прямо посреди общего зала Гриффиндора, но губы Джеймса всегда были на её губах. И это было именно так, как она хотела. Её пальцы постоянно путались в мягких волосах, заставляя непокорные волосы Джеймса вставать дыбом даже больше, чем обычно. Поцелуи Джеймса Поттера были подобны волшебству. Она понятия не имела, как ей удалось прожить семнадцать лет, не чувствуя его рук и губ на себе. Ей постоянно требовались его руки, а когда их не было, она физически жаждала их. Ей казалось, что, сколько бы они ни целовались, этого было недостаточно. Она хотела, чтобы его руки были на ней. Она хотела, чтобы его тело было прижато к ней. И она хотела его. Больше, чем она была готова признать. К тому времени, когда они сели в поезд, чтобы вернуться домой, она поняла, что будет скучать по нему, а ведь они встречались всего неделю. Он каким-то образом попал в ее организм, как зелье привыкания, и ей нужно было больше его. Но у Джеймса уже был готов план. В первый же день, когда она ответила на звонок на кухне и услышала его голос, она не смогла сдержать огромной улыбки. Он рассказал Лили, что у него полный карман магловских монет, и он будет звонить ей с этого номера каждый день. Они разговаривали часами каждый день, пока он, наконец, не приехал в Коукворт на второй неделе летних каникул, чтобы повидаться с ней. Поскольку ее родители были на работе, она затащила его в дом и стала целоваться с ним на диване. Ей не хотелось прекращать его ласкать. Встреча с Джеймсом Поттером была всем, о чем она когда-либо мечтала, и в то же время гораздо большим, чем она когда-либо могла себе представить. Они совершали долгие прогулки и романтические ужины. Они ходили на длительные прогулки и на романтические ужины. Он водил ее на танцы в магловские клубы, а она водила его в кино. Они ходили в походы, а он брал её на игру в квиддич. И каждое свидание заканчивалось безумным поцелуем. Джеймс познакомился с её родителями и сестрой, которая утверждала, что ее это не впечатлило. Она познакомилась с его родителями и была заключена в теплые объятия Фи и Монти, которые утверждали, что обаяние Джеймса досталось ему от матери. Юфимия запротестовала и это рассмешило ее. Затем, в июле, Лили настояла, чтобы Джеймс сопровождал ее и Сириуса, когда они пошли искать ему мотоцикл. Это был Triumph Bonneville 1970 года, и Сириус считал, что он был идеален. Когда они вернулись с ним обратно в Клеведон Корт, Юфимия взглянула на него и подняла бровь: — Нет. — Нуу, Фи, — заскулил Сириус. — Он идеален! Разве он не прекрасен? Ты можешь быть моим первым пассажиром. — Эм, я уже застолбил это место, — настаивал Джеймс, подняв руку. Юфимия скрестила руки на груди: — Я бы предпочла, чтобы никто из вас не лез в эту смертельную ловушку, спасибо. Но когда Сириус начал показывать ей, как он работает и что делает, она поцеловала его в щёку и взяла с него обещание быть осторожным. Он тут же принялся за работу, изучая, как называется каждая деталь двигателя, как она работает и как он работает. Он был влюблен. Когда несколько месяцев назад скончался двоюродный дедушка Сириуса, он оставил ему все, включая не только значительное состояние, но и холостяцкую квартиру в Лондоне, а также небольшой коттедж, с тремя спальнями в Сидмуте, Девон. Сириус и Джеймс провели неделю в коттедже в конце прошлого лета, помогая Альфарду Блэку немного привести его в порядок, не зная, что однажды коттедж достанется Сириусу. Сириус рассказал Лили, что двоюродный дедушка говорил ему, что он хороший мальчик и не должен позволять Вальбурге досаждать ему. Но Сириус все равно был удивлен тем, что унаследовал все его имущество. На часть доставшихся ему галлеонов он купил мотоцикл и был очень доволен. Сириус занимался мотоциклом, а Лили проводила время с Джеймсом. Когда на третьей неделе лета они договорились встретиться с Римусом, то обнаружили, что он убит горем. Вернувшись домой, Римус узнал, что родители скрывали от него тайну, желая, чтобы он закончил учебный год, прежде чем сообщить ему новость. Его мать умирала от опухоли головного мозга и теперь, когда он узнал об этом, то не знал, что делать. Лили оставила мальчиков наедине с Римусом, чтобы помочь ему пережить горе. Джеймс нашел ее на следующий день и поцеловал у входной двери: — Привет. — Привет, — ответила Лили, взяв его за руку. — Как Римус? Джеймс пожал плечами: — Думаю, настолько хорошо, насколько можно было ожидать. Он ушел домой сегодня утром. Лили посмотрела на него, не понимая, что он чувствует, и взяла его за руку: — Пойдем, купим мороженое. Джеймс кивнул. Они прошли квартал и скрылись в переулке, чтобы исчезнуть. Когда они оказались на Косом переулке, Джеймс купил ей двойную порцию шоколадного мороженого с взбитой ванилью, а себе - карамельную ириску. Они сели в небольшом внутреннем дворике и Лили потянулась через стол, чтобы взять его за руку. — Хочешь поговорить об этом? Джеймс пожал плечами: — Я не знаю, что сказать. — Ты знаешь маму Римуса? Джеймс кивнул, молча облизывая рожок с мороженым, и Лили подумала, что он не собирается ей отвечать. Поправив очки, он, наконец, заговорил: — Немного. Она самая добрая женщина на свете. Ее зовут Хоуп и она магл. Она милая и умная. Она обожает Римуса, это она научила его играть на пианино и привила ему любовь к книгам. Судя по тому, что говорит Рим, она тоже шутница и любит разыгрывать его, — сказал он ей. — Каждый раз, когда она приводила Римуса ко мне домой, она всегда говорила ему, чтобы он веселился больше, чем считает нужным, и всегда улыбался так широко, чтобы у него трескалось лицо. Потом она целует его в щёки и спешит уйти. Он ее обожает. — Он всегда рассказывает мне о ее любви к историям. Она любит делиться с ним книгами, — сказала Лили. Джеймс кивнул: — Да... Я не могу себе представить, Лили. Я имею в виду... опухоль мозга... Они пытались оперировать, как он говорил, но она находится слишком близко ко многим органам, и если они войдут внутрь, она гарантированно умрет. Но если они этого не сделают... ее смерть будет медленнее. Он сказал, что она воздействует на разные участки ее мозга, и это заставляет ее забывать вещи или говорить то, что она не имела в виду. Лили провела пальцами по его руке. — Я так его люблю, — признался Джеймс. — Я всегда хотел иметь братьев и сестер, но мои родители были так стары к тому времени, когда я появился на свет, что это было просто чудо, что у них вообще появился я. Когда я встретил Сириуса, Римуса и Питера, мы просто... соединились. Я всегда говорю, что это было похоже на кисмет — предназначение. Нам было суждено найти друг друга. Они мои братья. Ради них я готов абсолютно на все. Я готов убить ради них или похоронить тело, если им это будет нужно. Я готов на все, а это... Джеймс отдернул руку и закрыл лицо руками: — Что же мне делать, Лили? Как я могу ему помочь? Лили провела ладонью по его спине: — О, Джейми, ты поможешь ему. Я обещаю. Это может показаться незначительным, но просто будь рядом с ним, давай ему выплакаться, говорить или делать то, что ему будет нужно - это все, что ты можешь сделать. Просто будь рядом. Он опустил руки и посмотрел на нее: — А что, если этого недостаточно? Лили взяла его руку и нежно поцеловала его пальцы: — Этого будет достаточно, Джеймс. Я обещаю. Ее губы встретились с его губами в нежном поцелуе и Джеймс обхватил ее щеку, не сводя с нее глаз: — Я уже говорил, какая ты замечательная, Эванс? Она улыбнулась и еще раз чмокнула его в губы: — Почему бы нам не выбраться отсюда и тогда я покажу тебе, каким удивительным я тебя считаю? Джеймс вскочил на ноги так быстро, что опрокинул стул назад, заставив ее рассмеяться. Когда он отвез ее обратно в Клеведон Корт, они свернулись калачиком в саду на шезлонге и целовались, пока не зашло солнце. Лили подумала, что это именно то, что им обоим нужно.

~ TFTA ~

Это была идея Джеймса, но восторг Сириуса подтолкнул идею к воплощению. Они собирались сделать одинаковые татуировки в память о своей дружбе. Римус был польщен тем, что они захотели это сделать. Свою первую татуировку Сириус сделал прошлым летом, через несколько недель после того, как переехал к Поттерам. Он сделал круглую лунную диаграмму прямо над сердцем. Она была зачарована на ежедневную смену, чтобы он всегда знал, в какой фазе находится луна. Питер поехал с ним, а потом они вдвоём приехали в Рексем, чтобы показать Римусу, и тот вытаращился на них, когда Сириус снял рубашку и указал на татуировку. — Это часть моего извинения, Рим. Я никогда не хотел причинить тебе боль или заставить тебя думать, что ты не можешь мне доверять, — настаивал Сириус. — Ты мой брат. Один из моих лучших друзей и я всегда буду рядом с тобой, когда ты будешь нуждаться во мне. Несмотря ни на что. Римус крепко обнял его, в его глазах стояли слезы от такого жеста солидарности: — Сириус, я ценю этот жест, но... ты ведь знаешь, что на тебе навсегда будет вытатуирована лунная диаграмма? Он усмехнулся: — Я больше никогда не буду не знать, какой сегодня день. Кроме того, это всего лишь моя первая татуировка. Это чертовски круто и я определенно хочу сделать еще одну! Представляешь, что скажет моя мама, когда узнает, что первое, что я сделал после того, как она меня выгнала, это сделал татуировку? Это будет гениально! Римус улыбнулся и сказал отцу, что собирается уходить. Они втроем встретились с Джеймсом в Клеведон Корт и Сириус показал свою татуировку: — Что ты думаешь, Фи? Юфимия поцеловала Сириуса в щеку: — Я думаю, что мне нравится видеть твою улыбку. А теперь пойдем, мальчики. У меня на кухне для вас приготовлен обед. Две недели спустя Сириус вернулся и нарисовал герб Гриффиндора на своей спине над правой лопаткой. На Рождество шестого года он сделал еще один на внутренней стороне левого предплечья. Рунические символы, обозначающие три слова: Семья, Дружба и Мародеры. Он окружил их отпечатками ног в знак уважения к карте, которую они завершили. Затем, прежде чем вернуться в школу, он нарисовал звездные карты Сириуса и Ориона поверх правого плеча. К тому времени новости дошли до Вальбурги и, разумеется, новое увлечение сына ее не впечатлило. На шестом курсе они обсуждали возможность сделать групповую татуировку и когда они закончили работу над картой, Римус начал набрасывать некоторые идеи, основанные на гербе Хогвартса. В каждой из четырех секций были изображены четыре животных. Сириус сразу же влюбился в эту идею и потребовал, чтобы они все сделали эту татуировку летом перед седьмым курсом. Теперь они были здесь, чтобы сделать это: — Мы точно уверены, что делаем это? — в двадцатый раз спросил Питер, когда они подошли к тату-салону в Лютном переулке. — Мы должны быть уверены! — Хвост, ты ходил со мной на все мои татуировки — когда я не был уверен? — Не ты, Бродяга! – сказал Питер, закатив глаза. — Мы, остальные трое нормальных людей, которым еще предстоит разметить нашу прекрасную кожу чернилами. Рука Джеймса обхватила плечо Питера: — Мне нравится эта идея, Пит! Что-то замечательное, чтобы увековечить память о нас! И герб, который придумал Лунатик, просто идеален, ты не согласен? Питер кивнул: — Нет, я согласен. Сириус широко улыбнулся парню за прилавком: — Эй, Ларри, на этот раз я привел с собой друзей, — сказал он, стягивая с себя рубашку. — Мы все хотим одну и ту же татуировку. Ларри кивнул. У него были острые синие волосы и пятнадцать видимых пирсингов. Обе его руки были полностью покрыты татуировками ярких, живых цветов: — Звучит здорово, Блэк! Что ты придумал на этот раз? Римус потянулся в карман и достал пергамент, на котором был начертан герб Мародеров и слова: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! — Вот это». Ларри кивнул, рассматривая эскиз: — Выглядит достаточно просто. О каком размере идет речь и каком направлении? Сириус запрыгнул на стул, сжимая в руках рубашку: — Размером с салфетку в пабе? — предложил он, поднимая квадрат со стеклянного стола и протягивая его друзьям, которые кивнули в знак согласия. — Я буду первым, так как я уже делал это раньше, — Сириус указал на свою левую лопатку, противоположную гербу Гриффиндора на правой. — Только здесь, Ларри. Ларри кивнул и принялся за работу, чтобы найти чернильницу и взять свою палочку. Джеймс, Римус и Питер наблюдали за тем, как он бормотал заклинание и использовал свою палочку, чтобы выжечь чернила на лопатке Сириуса. На то, чтобы запечатать его, ушло тридцать минут. Он добавил к татуировке быстрое заклинание, заставив каждое животное двигаться в своей области герба. — Готово. Выглядит великолепно, Сириус, — сказал ему Ларри. Сириус усмехнулся, вскочил на ноги и осмотрел свою спину в зеркале: — Да, это так. Отличная работа! — Он повернулся и улыбнулся своим друзьям. — Кто следующий? Джеймс стянул с себя футболку и запрыгнул на стол: — Я. То же место, — сказал он, ложась на живот. Питер стал третьим. — Левая лопатка? — спросил Ларри, держа в руке свою палочку. Питер покачал головой: — Нет. Я хочу, чтобы она была здесь, — сказал он, указывая на правое предплечье. — Здесь, у основания запястья. Я хочу ее видеть. Джеймс усмехнулся и хлопнул своего друга по спине: — Отличное место, Хвост! Питер улыбнулся и стянул с себя рубашку, чтобы художнику было удобнее работать. Когда он закончил, все трое повернулись к Римусу. Тот лишь улыбнулся и стянул с себя рубашку. Никто из них не прокомментировал многочисленные белые шрамы. Они только улыбались ему. Он сел в кресло и улыбнулся Ларри: — На плечо, пожалуйста, — сказал он, постучав по верхней части левой руки, где, как он знал, не было шрамов. — Прямо сверху. Сириус широко улыбнулся: — Отличный выбор. Когда татуировка Римуса была нанесена, Джеймс достал из сумки фотоаппарат: — Ларри, ты не против? Ларри ухмыльнулся, принимая камеру: — Нисколько. Джеймс и Сириус повернулись так, чтобы их татуировки были видны. Римус встал боком между ними, его левое плечо было видно, а Питер встал рядом с Джеймсом, вытянув предплечье. При вспышке фотоаппарата все четверо широко ухмыльнулись друг другу. — Мама меня просто убьет, — сказал Питер, с ухмылкой глядя на татуировку с изображением четырех движущихся животных. — Оно того стоит. Римус рассмеялся, глядя на свое плечо с широкой улыбкой: — Определенно стоит. — Эй, Лар, у тебя есть время сделать для меня еще одну быструю? — спросил Сириус, когда все трое закатили глаза. — Сириус! Что ты хочешь нанести на свое тело? — озадаченно спросил Джеймс. Сириус улыбнулся: — «Шалость удалась» прямо здесь, подло, правда? — спросил он, указывая на ключицу. Джеймс рассмеялся: — Это точно ты — сделай это! Сириус откинулся в кресле и усмехнулся: — Уже делаю.